И стаканчики, и термос были пустыми, но на дне виднелись остатки белого порошка. Кокаин? Чарли понюхал, потом обмакнул палец в порошок и поднес его ко рту, пробуя на язык.

Может быть, ничего страшного.

Он устало провел рукой по лицу и потер утомленные глаза. Он непременно отправит термос на экспертизу, чтобы успокоиться. В окружной лаборатории работает его приятель, который может провести токсикологический анализ. И который, кстати, кое-чем ему обязан.

Именно об этом думал Чарли в тот момент, когда зрачки у него настолько расширились, что он больше ничего не видел.

Дворники на машине Эдди шептались друг с другом, а она бесцельно катила по улицам Сейлем-Фоллз. Нужно было поехать домой и переодеться. Нужно было как можно скорее возвращаться в закусочную. Но вместо этого она поймала себя на том, что стоит в пластмассовой телефонной будке и листает потрепанные страницы телефонного справочника, чтобы найти адрес Джордана Макфи.

Через несколько минут по указанному адресу дверь открыла негритянка.

– Простите, – запинаясь, произнесла Эдди. – Наверное, я ошиблась адресом.

Она уже собралась выйти под проливной дождь, как ее окликнули.

– Эдди Пибоди, если не ошибаюсь? – Эдди кивнула, и женщина улыбнулась. – Меня зовут Селена, и я не служанка. Входите, переждите дождь.

Только оказавшись в доме, Эдди вспомнила, где раньше ее видела.

– Вы приходили в закусочную, – сказала она, – заказали горячую воду с лимоном.

– Черт, это впечатляет! – восхитилась Селена, принимая у Эдди непромокаемый плащ. – Джордан скоро придет. Думаю, он хотел бы с вами побеседовать. Если вы не против, пожалуйста, проходите, подождем вместе.

Эдди села на мягкий диван в гостиной.

– Я пришла по поводу Джека Сент-Брайда.

– Понимаю.

– Он этого не делал! – выпалила Эдди.

Селена присела на краешек кофейного столика.

– Вы можете обеспечить ему алиби?

– Нет. Просто… я знаю, что он невиновен. – Она, сложив руки на коленях, подалась вперед. – Я поехала, чтобы узнать о его предыдущем сроке, там, в Лойале. Эта девочка… которую он вроде бы соблазнил… она солгала. У нее никогда ничего не было с Джеком.

– И она готова подтвердить это в суде?

– Нет, – прошептала Эдди.

Глаза Селены потеплели. У Эдди на лице было написано все, что она чувствует.

– Может показаться, что я сую нос в чужие дела, мисс…

– Зовите меня Эдди.

– Эдди. Почему вы не пришли к нам две недели назад?

Эдди долго молчала. Потом негромко объяснила:

– Сначала мне самой нужно было понять, тот ли Джек человек, каким я его себе представляла.

Селена вспомнила то утро, когда она отказалась выйти за Джордана замуж. И каждое следующее утро она снова и снова обдумывала свое решение.

– Понимаю ваше желание помочь, но без алиби вы мало что можете добавить к этому делу.

– Я пришла не поэтому, – сказала Эдди. – Я надеялась, что вы мне поможете.

– Сакстон слушает.

– Чарли, привет, это я.

Чарли замер. Альберт Озмандер мог звонить только по одной причине, и она непосредственно касалась термоса, который он нашел в комнате дочери. Нет, Оз не знал, откуда термос. Для токсиколога это была обычная работа над вещественным доказательством по очередному делу.

Чарли почувствовал, что нервно постукивает под столом ногой, так что даже пришлось обхватить ее рукой.

– У меня есть для тебя новости, – сообщил Оз, – правда, какие-то странные. Не спрашивай меня, почему дети в твоем городе не курят травку или не нюхают кокаин, как все остальные, Чарли, но вещество в термосе дало позитивный результат на наличие сульфата атропина.

– Никогда о таком не слышал.

– Слышал, конечно. Это препарат, который используют при проблемах с пищеварением. Ты ломотил принимаешь?

Всего один раз, когда они с Барбарой поехали в Мексику и устали как собаки. Чарли поежился от одного только воспоминания.

– Неужели можно поймать кайф с помощью препарата от диареи?

– Если принять много, заторчишь. Я высылаю результаты.

В углу кабинета ожил факс. Чарли смотрел, как бумага выползает, и, закручиваясь, спускается в плетеную корзину.

– Спасибо, Оз, – поблагодарил он и повесил трубку.

Чарли сидел за письменным столом, закрыв лицо руками. Мэг, которая никогда в жизни не врала отцу; Мэг, ради которой он готов был горы свернуть… оказалась каким-то образом причастна к этому наркотику.

Его сердце ушло в пятки. Чарли с трудом дотянулся до кнопок на телефоне.

– Мэтт, – выдохнул он, когда прокурор ответил, – нам нужно поговорить.

Джек медленно шел по серому коридору за конвоиром, который его в комнату свиданий, где уже ждал Джордан. Суд не за горами, и, вне всякого сомнения, адвокат пришел с предложением обвинения признать вину. Нет, Джек не будет ничего признавать! Он лучше предстанет перед судом и получит двадцать лет, но не станет швыряться собственной свободой. Если решат посадить… он будет ногтями и зубами цепляться за апелляцию.

– Не тратьте лишних слов, – заявил он с порога, как только конвоир открыл дверь. – Я не стану…

Он замолчал, увидев, что Джордан пришел не один. Рядом с ним сидела похудевшая и усталая, но все равно такая красивая, что у него даже в животе свело, Эдди.

Джордан, засмеявшись, встал.

– Как вы…

– С днем рождения, – сказал адвокат.

– Сегодня не мой день рождения.

– Знаю, – ответил Джордан и вышел из комнаты.

Джек не знал, что делать. Последний раз он видел Эдди в день ареста. Он сделал шаг ей навстречу, и его сердце неистово забилось.

Все эти недели в тюрьме, в одиночной камере он беззастенчиво пользовался Эдди. К ней он мысленно обращался в поисках утешения. Именно благодаря ей он выжил – потому что верил: однажды он выйдет из тюрьмы и все ей объяснит.

А если она пришла только для того, чтобы сказать ему, что никогда больше не желает с ним разговаривать?

Эдди отвернулась, и это движение лучше любых барьеров остановило Джека.

– Не надо. – Она не смотрела на него. – Джек, мне так жаль. Тем утром, когда пришел Чарли и начал говорить эти ужасные вещи… я не должна была его слушать. Я не должна была слушать его, потому что просто обязана была выслушать тебя!

– Эдди…

– Прошу тебя, позволь мне закончить. – Она уставилась на свои руки. – Я ездила в Лойал. Встречалась с Кэтрин. Она… красивая девочка. – Джек не шелохнулся. – Мне стыдно уже за то, что я туда поехала. Я сожалею, что тем утром не посмотрела Чарли в глаза и не заявила, что они арестовывают не того человека. Жаль, что ничего нельзя вернуть, ничего нельзя исправить… кроме одного. – Она подняла глаза и улыбнулась сквозь слезы. – Один очень умный человек однажды сказал мне: не оглядывайся назад – просто оставь прошлое позади и найди что-то лучшее в будущем.

Он бросился ей в объятия и зарылся лицом в сладкий водопад ее волос, крепко цепляясь за свой единственный якорь. Он коснулся губами ее кожи, и от печали у него перехватило дыхание. Он сглотнул комок в горле и прошептал:

– Ты думаешь, это сделал я?

Эдди обхватила его голову руками.

– Как ты можешь знать все и обо всем и не знать ответа на такой простой вопрос?

Джек в жизни не единожды оказывался героем – в университете, в спорте, в обществе. Он знал, каково человеку, к которому приковано пристальное внимание окружающих, и понимал, как больно падать с пьедестала. Но до настоящего момента, пока Эдди не преподнесла ему свое доверие, словно ключи от золотого города, Джек не получал награды выше.

– Я сожалею, что ты видишь меня в тюрьме. В этой робе.

– А я и не вижу. Я представляю, как ты растянулся на одеяле на моем заднем дворе, а рядом куча вкусных блюд, которые ты приготовил специально для меня, – улыбнулась ему Эдди. – Я представляю, что на мне… Нет, дальше лучше не рассказывать.

– А ты безжалостная!