– Ага, – понизив голос, произнес Уэс, – значит, вот оно как.

– Он работает в закусочной, – сказала Уитни, потягивая напиток через соломинку, пока не раздался хлюпающий звук. – А что скажет твой отец, когда узнает, что ты хочешь мужчину, который тебе в отцы годится и зарабатывает на жизнь мытьем посуды?

Джиллиан начертила жирную «Д» на соусе, оставшемся на тарелке.

– Деньги не самое главное, Уитни.

– Легко говорить, когда они у тебя есть.

Джилли ее не слушала. Она нахмурилась: почему в зал выходит только Эдди? Если она не увидит Джека, заклинание не сработает. Она приподняла локоть и столкнула со стола молочный коктейль.

– Нам нужны салфетки!

При виде пролитого коктейля Эдди вздохнула, но поспешила на их столику с пачкой салфеток.

– Сейчас я попрошу, чтобы вытерли пол.

В зале появился Джек, все его сто восемьдесят пять сантиметров. Когда он наклонился, чтобы протереть под столом, Джиллиан увидела его золотистую макушку и у нее внезапно возникло непреодолимое желание его поцеловать.

– Простите, пожалуйста, – извинилась она. – Я сама уберу.

– Это моя работа.

– Что ж, позвольте хотя бы вам помочь.

Джиллиан потянулась за салфетками и на этот раз опрокинула кока-колу Мэг. Джек отскочил назад. На его брюках растеклось мокрое пятно.

– Боже!

Джиллиан прижала несколько салфеток к пятну, но Джек отвел ее руку.

– Я сам, – сказал он и направился в мужской туалет.

Как только он ушел, подружки зашептались:

– Господи, Джилли, неужели ты собиралась подрочить ему прямо посреди зала?

– Ты нарочно опрокинула мою колу. Теперь покупай новую!

– Он чем-то похож на Брэда Питта…

– Я в туалет!

Она как раз направлялась в сторону женского туалета, когда Джек вышел из мужского.

– Еще раз прошу прощения, – тут же защебетала Джиллиан.

Он промолчал и протиснулся мимо, изо всех сил стараясь даже ненароком не коснуться ее. Что ж, наплевать! Джек не сможет удержаться и не прикоснуться к ней, когда она наложит заклятие.

Джилли пробралась в мужской туалет и зачарованно уставилась на писсуары, на дне которых виднелись маленькие вонючие лужицы. В раковину капала вода. Джилли плотнее закрутила кран и достала из мусорного ведра лежащий сверху комок бумажного полотенца. Вероятно, именно им воспользовался Джек – оно было еще влажным. Джиллиан оторвала кусок, который, по ее мнению, соприкасался с его кожей. Потом расстегнула кошелек.

Внутри лежала бумажка, где она заранее написала «Джек Сент-Брайд», красная роза, белая роза и кусочек розовой ленты. Она завернула обрывок бумажного полотенца в бумагу. Потом взяла армейский нож, который подарил отец, когда ей исполнилось десять лет, и разрезала каждую розу вдоль пополам. Прижала половинку красной к половинке белой, положив между ними бумагу, и крепко стянула их лентой.

– Одна ищи его, – зашептала Джиллиан, – другая найди. Одна приведи его, другая привяжи. Кто свяжет вместе эти розы, тот познает сладкий вкус любви.

Она открыла кран. По-хорошему это должен был бы быть ручей, но вода из-под крана – единственная имеющаяся проточная. Она сунула под нее связанные головки роз и швырнула оставшиеся лепестки в мусор.

– Что ты тут делаешь?

Джиллиан чуть не подскочила от неожиданности, увидев за спиной Эдди Пибоди.

– Руки мою, – ответила она, пытаясь спрятать свой букет.

– В мужском туалете?

– А это мужской? Я не посмотрела на табличку. – Она поняла, что Эдди не верит ни одному ее слову, и решила перейти в наступление. – А что вы делаете в мужском туалете?

– Я здесь хозяйка. И каждый час мою туалет. – Эдди прищурилась. – Чем бы ты тут ни занималась, немедленно заканчивай и уходи… А это что?

Джиллиан быстро спрятала руку за спину.

– Ничего.

– Если ничего, почему тогда ты прячешь руки за спиной? – Эдди схватила Джилли за руку и разжала ее пальцы. – Советую тебе с подружками оплатить счет и уходить.

Даже не взглянув на букет, Эдди сунула его в огромный карман фартука и вышла из туалета, оставив Джиллиан одну.

Уэс не случайно заглянул сегодня в закусочную. Не зря лицо Джека Сент-Брайда показалось ему знакомым – Уэс видел его в участке. Существуют тысячи причин, по которым человек может зайти в полицейский участок, но это воспоминание занозой засело у Уэса в памяти. Уж лучше он на всякий случай проверит данные на Сент-Брайда, а потом придумает оправдание для Чарли Сакстона, когда тот увидит в истории запросов Национальный центр картографической информации.

Но детектив уверил себя, что поступает так ради безопасности Эдди. А совсем не потому – ни секунды не сомневайтесь! – что приберегал эту девушку для себя.

В таком городке, как Сейлем-Фоллз, у Уэса было предостаточно свободного времени между экстренными вызовами. Он отправил к старику бригаду «скорой помощи», а потом ввел имя Сент-Брайда в поле поиска программы, способной проверить данные на человека в пределах страны.

Уэс вперил взгляд в экран компьютера, его глаза округлились.

– Эдди, боже! – пробормотал он.

– Повернись! – велел Амос Дункан.

Джиллиан медленно повернулась. Черная, расклешенная на бедрах юбка, в волосах поблескивают заколки со стразами.

– Этот наряд намного лучше. Но юбка слишком короткая. Она закатила глаза.

– Пап, ты всегда так говоришь, даже если я надеваю юбку до пят.

– Я просто не хочу, чтобы эти футболисты что-то себе вообразили.

– Если бы! – пробормотала под нос Джиллиан, размышляя над тем, что меньше всего мечтает о том, чтобы к ней протягивал лапы местный мужлан. – Там же будет отец Мэг.

– Отлично. Чувствуешь себя спокойнее, когда знаешь, что у лучшей подруги твоей дочери родственники служат в полиции.

В кухне засвистел чайник.

– Я выключу, – сказала Джиллиан.

– Я сам могу заварить себе чай.

– Но мне хочется. – Она улыбнулась через плечо. – Заварить чай – меньшее, что я могу для тебя сделать, учитывая, что оставляю тебя скучать одного.

Амос засмеялся.

– Я найду, чем себя занять. Например, стану считать плитку в ванной.

– Но ты уже считал. Когда я уходила в прошлый раз, – улыбнулась Джиллиан.

Она пошла в кухню, достала чашку из буфета вишневого дерева и опустила в нее ситечко с листьями любимого отцовского чая «Дарджилинг». И прежде чем закрыть серебристое ситечко, добавила в него несколько таблеток, которые стащила на заводе.

Десять минут спустя, когда Джиллиан открыла ситечко, от таблеток не осталось и следа. Она отнесла чашку в библиотеку, где ее ждал отец.

– И в этом ты пойдешь? – спросил Джордан, отрываясь от газеты. Томас достал из холодильника молоко, глотнул прямо из пакета и вытер рот ладонью.

– А что не так?

– Ничего. Принимая во внимание то, что и ведешь ты себя как неряха. – Джордан нахмурился, глядя на надетую задом наперед бейсболку и линялый свитер, на брюки, настолько низко висящие на бедрах, что они, казалось, вот-вот упадут. – Когда я был таким, как ты, мальчики наряжались, когда шли на танцы.

– Да? А потом вы заскакивали на четырехколесную телегу, которая везла вас к маленькому красному зданию школы.

– Очень смешно. Я веду речь о чистой рубашке. И, возможно, о галстуке.

– Галстуке? Господи, да если я приду в галстуке – меня на нем же и повесят! Подумают, что я один из свидетелей Иеговы, которые ходят по столовой и раздают свои брошюры.

– А что, ходят? Во время занятий? – спросил Джордан.

– Папа, осторожнее, не забывай о гражданских свободах. Джордан сложил газету и встал.

– Кто сегодня за рулем?

– Не волнуйся, меня подвезут.

– Да? – улыбнулся Джордан. – Неужели Челси Абрамс не устояла перед обезоруживающим обаянием Макфи и решила пойти с тобой на бал?

– Нет, я пригласил другого человека.

Только эти слова слетели у Томаса с губ, как он тут же о них пожалел. Глаза отца недобро блеснули.