Чарли открыл рот, чтобы достойно ответить, но в этот момент парень в шапке от «Аберкромби-энд-Фитч» ударил одного из школьников.

– Десять баксов, – пробормотал Чарли и последовал за Уэсом сквозь толпу разинувших рот подростков разнимать дерущихся.

Томас чувствовал на своих плечах тяжесть сотни взглядов, когда скользил с Селеной по танцполу. Она была выше его на целую голову, поэтому он испытывал неловкость, поскольку прижимался лицом прямо к ее груди, – все-таки он же мужчина (это нельзя сбрасывать со счетов, даже если рядом находится всего лишь Селена).

Но об этом знал только он. Один старшеклассник – тот, который, черт побери, целый месяц запихивал его в шкафчик! – подошел узнать, неужели с ним пришла сама Тайра Бэнкс. Еще один хотел узнать расценки на эскорт-услуги. Но этот интерес ничто в сравнении с тем, что за ними наблюдала Челси. Он видел, что она стоит в сторонке с двумя из трех подружек, с которыми обычно ходит вместе, и у нее до смешного вытянутое от изумления лицо.

Томас поднял глаза на Селену.

– Если ты меня поцелуешь, я отдам тебе все деньги, которые коплю на колледж.

Селена громко засмеялась.

– Томас, дорогой, даже у Билла Гейтса не хватило бы денег, чтобы заплатить за то, чтобы я поцеловала тебя прямо здесь, посреди танцпола. Во-первых, видишь тех копов? Я не хочу угодить за решетку за сексуальные домогательства. С другой стороны, это просто омерзительно. Ты мне как племянник.

Песня закончилась, полилась негромкая сентиментальная мелодия. Селена погладила Томаса по щеке.

– Может, пока постоишь и придумаешь историю нашего знакомства, а я схожу за коктейлями?

Она пошла, покачивая идеальными ягодицами, чьи очертания угадывались под шелковым платьем. Но это не самое прекрасное в Селене – у нее отличное чувство юмора, острый ум. И она может запросто наорать на хулиганов, которые пьют пиво и бросают песком в играющих на площадке детей. «Черт!» – подумал Томас. На месте отца он бы цепью приковал ее к кровати.

– Томас!

Он обернулся, увидел перед собой Челси, и земля тут же ушла у него из-под ног.

– Привет, – выдавил он.

Не успел он придумать, что сказать дальше, как вернулась Селена с двумя пластиковыми стаканчиками.

– Отвратительно, – пробормотала она. – Столько сахара, что можно и лошадь свалить.

Она протянула стаканчик Томасу и приветливо улыбнулась стоявшей рядом с ним девочке.

– Меня зовут Челси Абрамс, – представилась та, протягивая руку.

– Селена Дамаскус. Очень приятно.

– Оно и видно, – пробормотала себе под нос Челси.

Диджей снова занял свое место, и вокруг запульсировала музыка.

– Потанцуем? – спросил Томас.

– С удовольствием, – ответили одновременно Селена и Челси.

Челси зарделась и отступила.

– Прости… я подумала…

– И правильно подумала, – заверил ее Томас. – Я приглашал…

– Идите потанцуйте, – решительно заявила Селена, – а я пока допью свой коктейль. – Скривившись, она сделала большой глоток и улыбнулась поверх края стаканчика.

Но Челси покачала головой.

– Меня ждут… подружки, – сказала она и убежала.

У Томаса разрывалось сердце, когда он смотрел, как она пробирается в толпе. Он бы все отдал за то, чтобы прикоснуться к ней и повести ее на танцпол, увидеть, как она улыбается его шуткам, почувствовать, как учащенно бьется его пульс в предвкушении возможного развития событий. И снова он стал заложником очередной упущенной возможности. Он попытался сделать вид, что ничего не случилось, нацепил маску безразличия и повернулся к Селене.

Но глаза не могли лгать, в них читалось сожаление о том, что все произошло именно так, а не иначе. Селена пристальнее взглянула в эти глаза, как будто не веря собственным.

– Что? – спросил Томас.

– Ничего. – Селена отпила коктейль. – На мгновение ты стал вылитый отец.

Когда, несколько часов спустя, дверь закусочной открылась, Джек удивленно поднял голову. Ему казалось, что Эдди ее заперла. Им внезапно овладело раздражение: кто посмел врываться сюда, когда он хочет побыть наедине со своей женщиной?

В зал вошел постоянный посетитель, который изо всех сил старался выглядеть не таким пьяным, каким был на самом деле.

– Мисс Пибоди, – сказал он, – не могли бы вы помочь мне взбодриться кофе?

Джек шагнул вперед.

– Простите, но мы…

Однако Эдди положила свою маленькую ладонь ему на плечо, и он тут же утратил способность разговаривать.

– Полагаю, для вас, мистер Макфи, мы можем это устроить.

Она незаметно кивнула в сторону посетителя, чтобы Джек понял, кто перед ним. У мужчины явно выдался тяжелый вечер – об этом говорили взъерошенные волосы, опухшие покрасневшие глаза и запах отчаяния, который, словно мошкара, витал вокруг него.

– Кофе будет готов через минуту.

«Главными героями этого произведения выступают христианин, верующий и евангелист».

При звуке, голоса Алекса Требека Джордан взглянул на экран телевизора.

– «Биография Джерри Фалуэлла».

Эдди улыбнулась.

– Правильно, Джек?

– Нет. «Путешествие пилигрима».

Когда озвучили правильный ответ, Джордан засмеялся.

– Впечатляет. – Он взял у Эдди чашку с обжигающим кофе. – Тогда скажите, в каком шедевре упоминаются отвергнутый, пьяный и влипший по-крупному?

Джек непонимающе уставился на Эдди.

– Так можно было бы назвать, – икнул Джордан, – историю моей жизни. – Он сделал большой глоток кофе. – Не обижайтесь, мисс Пибоди, но женщины… Боже, они… как разбитое стекло, которое валяется посреди дороги. Режут мужчин на куски, прежде чем те успевают понять, что же на самом деле произошло.

– Только в том случае, если вы решили нас переехать, – сухо ответила Эдди.

Джордан взглянул на Джека.

– Ты когда-нибудь попадал в неприятности из-за женщин?

– Бывало.

– Видите?

Эдди подлила Джордану еще кофе.

– А где сегодня ваш сын, мистер Макфи?

– На школьном балу. И взял с собой целую стеклянную глыбу.

– Стеклянную… глыбу?

– Женщину! – простонал Джордан. – Которая разрушила мою жизнь.

– Я вызову для вас такси, мистер Макфи, – предложила Эдди.

Джек оперся локтями о стойку. И раньше случалось, что люди плакали здесь над чашками с кофе. Но хуже всего было то, что Джордан Макфи понятия не имел, что у него из глаз льются слезы.

– И что же она вам сделала?

Джордан пожал плечами.

– Сказала «нет».

При этих словах Джека передернуло.

Неожиданно дверь распахнулась и в закусочную ворвался Уэс, который уже закончил дежурство в школе.

– Эдди, у тебя не найдется кофейку для человека, которому последние четыре часа пришлось слушать рэп?

– Мы закрыты, – заявил Джек.

Уэс взглянул на Джордана, потом перевел взгляд на Джека.

– Слава богу, ты с ним не наедине, – сказал он Эдди.

Она улыбнулась.

– Возможно, мистер Макфи немного выпил, но уж точно он неопасен…

– Я говорю не о Макфи. – Он покровительственно приобнял ее за плечи. – С тобой все в порядке?

– Все отлично, – ответила она, вырываясь из его объятий.

– Понятненько. Значит, такой подонок, как Сент-Брайд, может к тебе прикасаться, а я нет.

– Выбирай выражения, Уэс, – предупредила Эдди.

Полицейский бросился к Джеку.

– Так и будешь прятаться за ее спиной? Может, все-таки расскажешь своей работодательнице то, что не сообщил сразу, в тот день, когда она приняла твой жалкий зад на работу?

На мгновение в зале повисла тишина, которую нарушал только голос Алекса Требека. «Мировой рекорд – 8,891 – в этом виде легкой атлетики принадлежит Дэну О'Брайену». Джек почувствовал, как под ногами «гуляет» плитка, и уже не в первый раз подумал, что жизнь состоит из таких вот деталей.

Он не мог смотреть в глаза Эдди. Эдди, которая ему поверила.

– Я сидел в тюрьме, – признался Джек. – Восемь месяцев.

Теперь все встало на свои места: почему Джек возник из ниоткуда, почему у человека, который только что приехал в город, был только один костюм и узелок с личными вещами, почему он не хотел говорить о прошлом.