Охранник коснулся рации на запястье.

— Это Шелби. Она исчезла.

— Ты стер записи Гейбхарта?

— Да, сэр. Куда мне направляться?

— Комната в общежитии под наблюдением. Бейтс ждет ее в квартире жениха, отправляйся туда.

— Да, сэр.

Охранник еще раз осмотрелся и вышел.

Лорен не двигалась. В ее ушах грохотал пульс.

Журчание воды под деревянными досками пола. Птичий щебет откуда-то из сада.

Иммануэль Гэбриэл открыл глаза и вздрогнул, обнаружив в проеме между раздвинутыми седзи худощавого азиата в оранжевом одеянии.

—  Ни хао, — улыбнулся незнакомец.

— Ни кого?

— Это означает «доброе утро». Я удивил тебя?

— Меня в последнее время все удивляет. Вы, наверное, ищете моего брата?

—  Бу ши.

— Простите, вы только что сказали «души»?

— «Бу ши» означает «это неверно». Я здесь для того, чтобы дождаться твоего пробуждения и отвести к брату. Я наблюдал за тобой, пока ты спал. Твоя душа неспокойна.

— Не бу ши. — Иммануэль поднялся, протянул ладонь для рукопожатия. — Сэмюэл Аглер.

— Чонг Ксионг

Он пожал руку, отметив силу узкой ладони:

— Насколько я понял, вы один из учителей моего брата.

Чонг улыбнулся.

— Твоя одежда в ванной. Будь добр, оденься и иди за мной. Брат ждет.

Иммануэль отправился в ванную под аккомпанемент урчания в животе. Оденься и иди за мной… да что он о себе воображает?Он задвинул за собой седзи, оправился, умылся и надел белую одежду для занятий кунг-фу.

Выйдя из ванной, сразу же направился на кухню.

— Эй, мистер Чонг, завтракать будете?

— Мы не будем есть в это время. — Чонг указал на улицу. — Прошу.

— Но я голоден.

— Укроти свой аппетит.

— И как же это сделать?

— Представь себе дохлую крысу, гниющие внутренности которой вываливаются на кишащий червями бутерброд.

Иммануэль усилием воли отогнал тошноту.

Улыбка Чонга не изменилась.

— Не обувайся, пожалуйста.

Голодный, босой и раздосадованный Иммануэль Гэбриэл через минуту уже бежал по вымощенной камнями дорожке.

— Вы тибетский монах, да?

— Ты знаком с историей Шаолиня?

— Только по старым фильмам про кунг-фу.

Чонг перешел с бега на быстрый шаг

— Кунг-фу — только часть тренировок. Чтобы понять Шаолинь, нужно знать историю Китая от 2600 года до Рождества Христова. Две тысячи лет Китай оставался разделенным, брошенным на произвол варваров и монгольских орд.

— Потому ваши предки и построили Стену, верно?

— Великая Китайская Стена, которая существует сегодня, — это всего лишь приманка для туристов. Изначально она была лишь системой баррикад. Поэтому монголы легко преодолевали ее. И только в 221 году до Рождества Христова император Чин объединил китайцев. Семьсот лет спустя монах по имени Бато пришел в Китай учить людей принципам буддизма. Император пригласил монаха в свой дворец и предложил стать придворным учителем. Бато отклонил это предложение и попросил выделить ему участок земли, чтобы построить там монастырь. Император предложил ему землю в провинции Хунань, в горах Суншань. Так возник Шаолинь. Это название буквально означает «монастырь в лесу на склоне горы»… В 539 году нашей эры святой, по имени Бодхидхарма, оставил свой монастырь в Индии и решил нести в мир учение чань буддизма, на западе больше известное как дзен. Бодхидхарму описывали как бородатого мудреца с ясными синими глазами.

— Он был Стражем?

Чонг только улыбнулся.

— Говорят, что Бодхидхарма прошел сотни миль и достиг северного Китая, пересек Гималаи и реку Янцзы, чтобы достичь монастыря Шаолинь. К сожалению, настоятель Фэн Чанг вначале не впустил его в обитель, и тогда Бодхидхарма ушел в близлежащую пещеру. По легенде он медитировал, сидя лицом к стене, пока его синие глаза не прожгли дыру в камне пещеры. Монахи приходили к нему, приносили пищу и воду, а со временем настолько прониклись глубиной его знаний, что пригласили в храм Шаолинь.

Войдя в Шаолинь, Бодхидхарма, которого китайцы стали называть Та Мо, заметил, что монахи слишком слабы, чтобы успешно медитировать. Он научил их трем сериям упражнений, которые потом легли в основу кунг-фу Шаолиня — техники «тяжелой работы и совершенствования». Позже эти техники превратились в боевые искусства и помогли справиться с окрестными разбойниками. Было построено несколько новых монастырей, во главе которых стали Мастера Шаолиня — знатоки всего, что касалось тренировки тела, разума и духа.

— А вы Мастер?

— Великий Мастер. Я еще ребенком начал тренироваться в монастыре на горе Сунг Сан, в двадцать лет начал тренировки в Гвон Хау. Наш стиль соединяет техники Шаолиня и даосов, что позволяет воину мгновенно переходить от плавных движений к сокрушающим ударам.

— И как давно вы учите Джейка?

— Я пять лет учил его. Теперь Джейкоб учит меня.

Они прошли по подземному переходу и повернули направо, в нишу. Стальная дверь скользнула в сторону, открыв проход на узкую каменную лестницу.

Иммануэль шагал за худощавым монахом по винтовой лестнице, освещенной только масляными светильниками на редких выступах известняковых стен.

— Такое оформление придумал твой брат, — сказал тибетец. — Оно приводит дух в нужное состояние.

Им пришлось спуститься на два пролета. Температура резко упала, Иммануэль потер руки, покрывшиеся гусиной кожей.

— Должно быть, чертов кондиционер полетел. Ого…

Лестница внезапно оборвалась, и они очутились на заснеженной вершине горы. Со всех сторон, насколько хватало взгляда, их окружали пики Гималаев. Иммануэль шагнул с последней ступеньки на заснеженную скалу, и каменный коридор за его спиной исчез, спрятавшись за голографическим изображением.

— Господи, ну и холодно же тут. — Глаза Иммануэля слезились, дыхание превращалось в пар. — Ладно, и что теперь? Надеюсь, что вы, ребята, предусмотрели тут какие-то укрытия, а то я уже почти отморозил яйца.

Чонг не обратил внимания на его слова, деловито шагая по глубокому снегу.

Иммануэль следовал за ним, чувствуя, что легкие обжигает холод, а босые ноги теряют чувствительность.

Наконец они достигли входа в пещеру.

Там сидел Джейкоб, замерший в позе «лотос». Одет он был только в черные штаны.

Кожа, под которой рельефно прорисовывались мускулы, была совершенно нормального розового цвета.

— Он с ума сошел? Хотя, он давно уже сошел. — Иммануэль стучал зубами. — Разбудите его, пока не замерз до смерти. Здесь же явно ниже нуля.

— При ветре здесь минус восемнадцать градусов по шкале Фаренгейта. Коснись его кожи.

Иммануэль протянул руку, тронул брата за плечо и удивился тому, что кожа того была очень теплой.

— Да у него горячка!

— Это не горячка, точнее, не горячка, вызванная болезнью.

— Я не понимаю. Давно он так сидит?

— Чуть меньше четырех часов.

— Четырех часов? Как…

— Это один из видов медитации Та Мо, которой обучил нас мудрец Шаолиня. Он использует энергию ци,чтобы управлять внутренними процессами своего тела, превращает бета-волны мозга в альфа-волны. Джейкоб повысил температуру своего тела, чтобы компенсировать внешний холод. А теперь давай посмотрим, сможешь ли ты обнаружить у него пульс.

Иммануэль прикоснулся к шее брата, затем, нагнувшись, прижался замерзшим ухом к груди Джейкоба, но ощутил только тепло.

— У него не бьется сердце. Он в нексусе?

— Нет. Такая тренировка лишь помогает подготовиться к нексусу. И к общению с отцом.

— Это вы его научили?

— Да, но даже мой учитель не достиг подобных высот. Когда Джейкоб вот так сфокусируется, его альфа-волны превышают все возможные показатели.