— Я знаю, кто вы, — сказал Уильямс и медленно, словно нехотя, пожал руку доктору.

— Я приехал сразу, как услышал о Шарон.

— Да.

— Она сильная. Мы все надеемся на лучшее.

Он почувствовал сожаление от своих слов сразу, как только они вылетели. Есть люди, которые хотят, чтобы их обманывали. Но этот человек уже знал правду. Он посмотрел на Логана тяжелым взглядом.

— У меня только один вопрос.

— Да.

— Я прочитал протокол вашего курса, и там нет ничего о чем-то подобном.

— Мистер Уильямс, я очень сожалею. Мы действительно не могли знать.

— Видите маленькую девочку? — Он указал на дочь. — Почему вы не скажете это ей? Или ее трехлетней сестренке?

На это Логану нечего было ответить. Было немилосердно так думать, но Логан спросил себя: а жаловался бы этот человек, если бы, как и было совсем недавно, воздействие лекарства оказалось целебным? Да, он понимал его страдания и гнев. Но врачи — тоже люди, а медицина несовершенна.

— Я очень, очень сочувствую вам и вашей семье, — произнес он вежливо, желая скорее уйти отсюда. — Я только надеюсь, что вы поймете: мы сделали все, что могли…

Следующие несколько часов он просидел в библиотеке, ее устроили в небольшой палате, поставив полки и пару кресел. Он взял новый английский журнал по медицине и «Протоколы современной медицины». Но читал он рассеянно, как бы впадая в сон наяву. То, что ему надо было узнать, он не найдет ни в одном журнале. Почему лекарство подразнило их и так обмануло? Почему смертельные побочные явления обрушились на каждого пациента?

Был ранний вечер, когда Логан услышал шаги в пустом холле.

В дверях появился Рид.

— Она умерла, — сообщил он. — Несколько минут назад.

Логан встал.

— Так… Спасибо, что сказали.

— Мы ничего не могли сделать. У нее совсем не было шансов.

— Я знаю. — Он посмотрел на часы. — Думаю, мне надо отправляться домой.

— Эй, послушайте, может, мы где-нибудь пообедаем вместе?

Застигнутый врасплох столь бодрым голосом, Логан посмотрел на него, прищурившись. Рид улыбался.

— Может, и не самое хорошее время, — добавил он, — но я подумал, что вы мне посоветуете, как связаться с институтом рака?

Логан только хмыкнул в ответ.

— Ну что, я могу вам сказать только одно. Мне кажется, у вас есть потенциал для такого института.

Когда Сабрина открыла дверь, Логан понял — опять плохие новости.

— Что, Сабрина? Что не так?

— Позвонили из Пенсильвании. Несколько минут назад. Сегодня умерла миссис Роум.

Он почти не отреагировал. И она так же отнеслась к его новости из Делавера. Автоматически, инстинктивно они продолжали работать.

В конце концов, было что-то жизненно важное, на чем следовало сосредоточиться. Если соединение Q убивает каждую женщину, кого разрушил рак, все еще оставалась одна, которую он не погубил.

Когда миссис Кобер не ответила на их звонок, Логан заподозрил наихудшее.

— Расслабься, Логан, — сказала Сабрина. Хотя думала так же, как и он. — Может, ее просто нет дома. Мы бы уже что-то услышали.

— В десять вечера? Где она может быть?

— Ты оставил ей сообщение, и когда она его получит, позвонит.

Но звонка не последовало, и они оба в беспокойстве провели ночь, Сабрина проснулась, когда еще не было шести утра, и снова позвонила.

— Если бы она была в больнице, то нам бы позвонили. Без сомнения, — говорила она.

— Если бы они знали, что должны позвонить.

— Но так же было с миссис Уильямс и миссис Роум.

— Но у них была семья. А миссис Кобер одинока.

Мысленно оборачиваясь назад, Логан больше всего удивлялся не столько тому, что поддержка, которую они почувствовали, растаяла как дым, а тому, как легко некоторые сотрудники изменили свое поведение. Но в то утро, появившись в институте, он понял, что стал парией.

Люди, после выступления чуть не задушившие его в своих объятиях как близкого друга и коллегу, теперь спешили пройти мимо с каменным лицом. И это не просто пренебрежение, а намеренно демонстрируемое неприятие, означавшее, что иллюзии Логана насчет того, что между ними существуют какие-то взаимоотношения, должны улетучиться.

Логан понимал, что удивляться не стоит.

После пятнадцати месяцев работы здесь? Что это с ним? Но тем не менее он удивлялся больше, чем позволял себе.

В тот день он нашел у себя в ящике записку и понял, что Сабрина и Рестон их уже получили. На бланке директора медицинского департамента было написано в витиеватом старомодном стиле Ларсена.

Логан заметил, что на этот раз Ларсен расписался каким-то особенным, веселым росчерком.

Хорошо, что ждать оставалось недолго. Опытные врачи знают особенность человеческой натуры — почти все, у кого много времени на раздумья и волнения о том, что может произойти, начинают сосредоточиваться на худшем. Логан сам не раз имел дело с пациентами перед серьезными операциями. Если вначале они сохраняли оптимизм, то, когда срок отодвигался, их дух шел на убыль.

Ну а, поскольку до совещания оставались сутки, а у них полно дел, разгуляться воображению было некогда. Еще раз прочитать записи о пациентах, просмотреть результаты аутопсии и как следует подготовиться к защите своего курса.

В конце концов, их положение куда хуже, чем просто плохое. Ларсен наверняка собирается устроить им нагоняй, и, возможно, он сумеет закрутить мозги всем участникам предстоящего совещания и, уж конечно, попытается закрыть курс соединения Q административным приказом.

И что потом?

Если реально посмотреть на вещи — а что он может сделать? До конца их двухгодичного контракта оставалось десять месяцев. И, несмотря ни на что, вряд ли кто может отрицать, что они весьма обещающие исследователи-онкологи. Даже в институте рака, вероятно, мстительность имеет свои пределы. Возможный сценарий — строгий выговор каждому. Начальство института на всякий случай постарается оградить себя от возможных затруднений. Пациенты на их курсе умирают. И если пресса раскрутит это дело, то институту нужна хотя бы видимость, что какие-то меры принимались.

Во всяком случае, именно так представлял себе Логан положение вещей. Даже Сабрина, кажется, уже законченный прагматик, предпочитала видеть положительный исход этой болезненной стычки. Конечно, их группа свое получит. Но, во всяком случае, диалог даст возможность высказать все, что накипело и лежало под спудом, и доказать свою точку зрения.

Целый день, до глубокого вечера, они работали в библиотеке. И им стало казаться, что дела складываются не так уж плохо. Хотя, да, трудности есть, и немалые. Но разве не они больше всех переживают из-за смертей, связанных с соединением Q? Конечно, больше. Они же знали этих женщин, а двух — просто полюбили.