Как и прежде, я водил туристов в небольшие походы к близлежащим поселениям — Пхалут, Тонглу, Сандакпху. Иногда эти походы оказывались поучительными не только для них. Так, мне вспоминается одна английская чета, которую я водил на Тигровый холм. Им захотелось посмотреть побольше, мы взяли лошадей и направились в Тонглу. Господина я помню очень смутно, но госпожа была красива, особенно я обратил внимание на её чудесную кожу и красивые белые зубы. Вечером первого дня мы остановились на ночёвку в гостинице, а утром я, как обычно, принёс им воду для умывания и чай. Когда я подошёл к кровати госпожи, она поднялась и села. Я подумал: «Господи, я не в ту комнату зашёл!» Передо мной была не молодая и красивая женщина, а морщинистая беззубая старуха. Я поставил кувшин и чайник и хотел бежать. Но тут заметил на столике у кровати баночки с кремом и пудрой и две красивые челюсти в стакане воды. Я подумал: «А может быть?..» — но все-таки удрал. А когда она вышла немного спустя, то была так же молода и хороша собой, как накануне.

Весной 1946 года состоялась, наконец, моя первая за много лет настоящая экспедиция. Её целью был Бандар Пунч, «Обезьяний хвост», в Гархвале. Получив приглашение от моих старых друзей, мистера Гибсона и мистера Мартина, я обрадовался, как мальчишка. «Ты снова пойдёшь в горы!» — только и мог думать я, и все внутри у меня пело.

Итак, я отправился в Гархвал. Мы выступили в поход. Вместе с нами шли: мистер Р. Холдсуорт, также учитель Дун Скул, участник экспедиции 1932 года на Камет, майор британской артиллерии Мунро и лейтенант индийской армии Н. Д. Джаял, с которым мне предстояло впоследствии познакомиться ещё ближе. Однако нам и на этот раз не повезло на Бандар Пунче. Погода стояла плохая, все время валил густой снег. Тем не менее мы поднялись почти до 5500 метров, на триста метров выше, чем в 1937 году. Я чувствовал себя превосходно, снова очутившись в любимых горах.

— Мы ещё вернёмся. Придёт день, когда мы поймаем эту обезьяну за хвост, — сказал на прощанье Гибсон.

— Только не следует больше называть эту гору Обезьяний хвост, — ответил я, смеясь. — Отныне она должна называться Дун-Скул-гора.

Странное дело с Канченджунгой. Вот она, третья вершина в мире, возвышается чуть ли не над самым Дарджилингом, где я провёл полжизни, постоянно видя её. И все же я не бывал на ней. Я много раз ходил на Эверест, уезжал в Гархвал, в далёкие горы Кашмира и Читрала и ни разу не ходил на Канченджунгу. Ни один шерпа моего поколения не поднимался на Канченджунгу.

Поединок человека с Канченджунгой начался давно. В 1905 году небольшой швейцарский отряд пытался найти путь к вершине и пропал без вести. Двадцать четыре года спустя молодой американец Фэрмер задумал один взойти на вершину, подобно Уилсону на Эвересте, но тоже погиб. В том же 1929 году и в течение двух последующих лет на Канченджунгу ходили три большие экспедиции: две немецкие и одна швейцарская с участием нескольких англичан и австрийцев. Смешанная экспедиция предприняла в 1930 году попытку с непальской стороны. Однако едва началось восхождение, как обрушилась, вероятно, величайшая из лавин, когда-либо виденных человеком. Казалось, весь склон горы сдвинулся с места, и, хотя погиб лишь один шерпа, отряд был настолько близок к гибели, что альпинисты решили идти на другую гору. Обе немецкие экспедиции 1929 и 1931 годов шли с другой стороны, через Сикким и вверх по леднику Зему. Оба раза неделями и месяцами делались попытки пробиться вверх по большому ледяному гребню, известному под названием Северо-Восточного гребня. В конце концов второй экспедиции удалось достичь его наивысшей точки — 7900 метров, но путь к вершине так и не был найден. Двое участников — один немецкий альпинист и шерпа Чеден — погибли, упав с высоты тысячи с лишним метров.

С тех пор никто не пытался взять Канченджунгу, несмотря на то, что к ней так легко пройти из Дарджилинга. Дело в том, что она ближе других больших вершин расположена к равнине и Индийскому океану, из-за чего погода на ней крайне неустойчива. Летний муссон дует здесь особенно долго и сильно, нагоняя такие плотные облака, что из Дарджилинга месяцами не видно вершины. И в остальное время года соприкосновение поднимающегося снизу тёплого воздуха с холодным снегом рождает частые бури и мощные лавины.

Канченджунгу окружает много меньших вершин: Кабру, Джанну, Симву, Джонсонг, Канг, Коктанг, Пандим. На большинство этих гор поднимались альпинисты, и им удалось взять несколько вершин. Правда, благодаря меньшей высоте там не такие сложные условия. Но как бы то ни было, я не думаю, чтобы альпинисты совсем отказались от попыток взять третью вершину мира. За последние несколько лет на неё ходило много разведывательных групп в поисках новых, лучших путей, и я не удивлюсь, если в скором времени будет снова снаряжена большая экспедиция для взятия Канченджунги [5].

Сам я, повторяю, никогда не был на ней. Зато не один раз побывал поблизости. Впервые — в 1935 году, когда участвовал в заброске грузов для базового лагеря на Кабру. А затем уже в 1946 году, по возвращении из Гархвала, причём дважды на протяжении нескольких месяцев.

Первый из этих походов я совершил с майором индийской армии Ридом. Мы вышли не на штурм вершин, а для исследования больших ледников Зему и Ялунг и восхождения к высокогорным перевалам этого района. Кроме того, нам поручили попробовать найти тела погибших альпинистов: годом раньше здесь проходили две экспедиции, и в обоих случаях были человеческие жертвы — лишнее доказательство опасности района. Одной из экспедиций руководил капитан Лэнгтон Смит; вместе с тремя шерпами он вышел на взятие вершины «Сахарная голова», но исчез во время бурана. Из состава другой экспедиции пропал К. Рой, директор бенгальского лампового завода. Перед нашим выездом из Дарджилинга его вдова, американка, просила нас попытаться отыскать останки погибшего и доставить ей.

Мы обследовали район очень внимательно и действительно нашли вскоре тело одного из носильщиков капитана Смита. Он лежал около большой скалы, неподалёку от озера Гринлейк. Рядом с ним сохранились остатки костра, а под телом валялся чайник. Чуть подальше мы подобрали в камнях пакеты с фотолентой, которая явно принадлежала капитану Смиту, однако не обнаружили ни его самого, ни других носильщиков. В этом районе много озёр — я думаю, что они хотели перейти через такое озеро по тонкому слою заснеженного льда и утонули.

Несколько позднее, возвращаясь с ледников, мы наткнулись на тело мистера Роя, тоже недалеко от Гринлейк. Кто-то пытался кремировать труп, но безуспешно. Мы похоронили останки. Памятуя просьбу миссис Рой, мы взяли с собой кусочек обуглившейся кости и ручные часы её мужа и доставили в Дарджилинг.

В этом походе мы занимались розысками тел погибших только попутно. Но едва я вернулся, как ко мне обратился капитан Торнлей из седьмого пехотного полка гуркхов. Он выходил специально на поиски капитана Смита; и вскоре я уже опять шёл к Зему. С нами было ещё шестеро шерпов. По прибытии на место мы разбились на несколько групп; начались многодневные поиски. Но на этот раз мы вообще ничего не нашли. Во всяком случае никаких следов капитана Смита. Зато мы нашли следы йети.

Расскажу теперь все, что знаю о йети, «ужасном снежном человеке». А знаю я не больше, если не меньше, чем другие люди, долго жившие в Гималаях. Впервые я увидел сам следы йети на леднике Зему в 1946 году; после этого они попались мне только один раз, у подножья Эвереста, когда я был там со швейцарцами в 1952 году. Я уже упоминал, что мальчиком в Соло Кхумбу часто находил на горных склонах и ледниках звериный помёт и был уверен, что он принадлежит йети. Сверх того я, конечно, слышал много рассказов от отца и других.

Вот что рассказывал мне отец.

Впервые он встретился с этим странным животным на леднике Барун, около горы Макалу, недалеко от Тса-чу, где я родился. Он столкнулся с ним неожиданно и так близко, что видел его совершенно отчётливо. Йети напоминал большую обезьяну с той разницей, что у него были очень глубоко лежащие глаза, а голова заострялась к макушке. Тело животного покрывала сероватая шерсть, причём росла она очень примечательным образом: выше пояса — вверх, ниже пояса — вниз. Это была самка с отвислыми грудями, ростом около метра двадцати сантиметров. Она передвигалась на задних конечностях, придерживая груди передними. Отец, конечно, испугался. Но и йети тоже. Зверь вдруг круто повернул и стал карабкаться вверх по крутому склону, издавая резкий свист, затем скрылся. После этого отец долго ждал беды, потому что многие утверждают, будто увидевший йети должен вскоре умереть. Отцу, однако, повезло, он не умер. Но, по его словам, он болел после этого случая почти целый год.