Когда горожанин заболевал, он мог позвать аптекаря или лекаря, но пользы от их прихода было мало. Европейская медицина переживала период варварства. Поэтому даже невинные по сегодяшним понятиям болезни часто закапчивались смертью.

И тогда горожанина везли на кладбище.

Кладбище располагалось чаще всего в центре города, рядом с собором. Постепенно его все более теснили дома, но так как могилы близких были ценностью, которую, как и дома живых, надо было оберегать от врагов, за пределами города хоронить не хотели. И по прошествии некоторого времени в старые могилы клали новых мертвецов — кладбища были многоэтажными.

Таков был город…

А теперь вернемся к нашему карлику.

Ричард игнорировал жалобы из Англии. Его позиция была проста: до тех пор пока Лоншан присылает ему деньги, Лоншан хорош. И пускай недовольные брюзжат.

Возможно, эта ситуация завершилась бы взрывом, если бы и дело не вмешалась Элеонора Аквитанская.

В семьдесят лет она оставалась стройной и энергичной женщиной с ясным умом и удивительным здравым смыслом. Обожая Ричарда, она понимала, что сила его — в поддержке баронов и горожан. Лоншан же объективно отнимает у Ричарда страну. Крестовый поход — лишь эпизод в биографии короля. И не следует допустить, чтобы он был последним эпизодом. Элеонора словно предвидела, к чему может привести конфликт короля с его подданными. Ее счастье, что она не дожила до того дня, когда ее младший сын Джон будет вынужден униженно подписать Великую хартию вольностей, чтобы сохранить трон. Но даже это не спасет его от бесславной доли беглеца, презираемого своим народом.

Элеонора вступила в борьбу за Ричарда, хотя тому казалось, что она без нужды вмешивается в его дела. В то время Ричард был в Марселе, где собирал флот. Каково было его удивление, когда неожиданно в его военном лагере появилась мать. Она верхом проехала всю Францию, чтобы обсудить с сыном положение в Английском королевстве. Ричарду не очень хотелось заниматься всем зтим: Англия была далека. Но мать умела с ним обращаться, к тому же в последние месяцы поток денег из Англии иссяк. Лоншан и его родственники обнаглели настолько, что большую часть добычи клали себе в карманы. Мать была непреклонна — Лоншан обидел ее, утверждая, что подчиняется только Ричарду. В конце концов Элеонора сломила равнодушие сына, и тот согласился отправить в Англию комиссию из четырех баронов, которые проверят действия Лоншана. Но этот компромиссный вариант мать не устраивал. И она сделала иное предложение. «У тебя есть сводный брат Годфри, — сказала она, — бывший канцлер, которого ты после смерти отца отправил в ссылку. Это честный человек, непримиримый и сильный духом. Единственный достойный соперник хищнику, которому ты отдал Англию».

Ричард был поражен: он знал, что мать недолюбливала Годфри. Между тем Элеонора лишь отдавала пасынку должное, зная, что он единственный не покинул Генриха в его смертный час.

Переспорить мать Ричард не смог. И скрепя сердце подписал грамоты, которые давали Годфри полномочия действовать в качестве архиепископа Кентерберийского и представителя короля. И даже получил на то согласие папы.

Добившись своего, Элеонора занялась другим важным делом — женитьбой Ричарда. В свое время, когда он короновался, Элеонора настаивала на этом — недостатка в невестах не было. К ее удивлению, Ричард сказал, что если он и женится, то только на Беренгарии, дочери Санчо Мудрого, короля Наварры. Он видел Беренгарию лишь однажды, когда со своим другом Санчо-младшим, наследником наваррского престола, посетил маленькое горное королевство. Тогда Элеонора была категорически против этого брака, ибо он не давал никаких политических выгод. К тому же оставался нерешенным вопрос с Алисой, которая формально продолжала считаться невестой Ричарда. На этот раз Ричард попросил мать съездить от его имени на Пиренеи и уладить брачные дела. И Элеонора тут же согласилась. Почти не отдохнув после долгого путешествия, она снова села в седло и поскакала в горы сватать сына.

Лоншан, разумеется, через своих шпионов прознал, что Годфри едет в Англию. Он полагал, что согласие на это было хитростью вырвано у Ричарда ненавистной королевой, и потому был уверен, что на самом деле Ричард полностью на его, Лоншана, стороне. Поэтому он приказал не пускать Годфри в Англию.

Исполнение этой операции было возложено на сестру Лоншана Риченду, жену констебля Дувра, такую же маленькую и большеголовую, как брат, столь же злобную и решительную.

Риченда послала в море военный корабль, чтобы перехватить Годфри в пути. Корабль Годфри был взят на абордаж, королевский уполномоченный прибыл в Англию пленником. Он молчал и не делал попыток сопротивляться.

На берегу ждала стража. Пленнику подвели коня. Годфри вскочил на него, дернул поводья, и конь послушно поскакал вперед. Годфри рассчитал правильно — неподалеку стоял монастырь святого Мартина, и ворота его были открыты. Он влетел во двор монастыря, соскочил с коня и побежал в церковь. Он уже понял, что ни звание архиепископа Кентерберийского, ни высокое происхождение его не спасут.

Преследователи ворвались в монастырь, но в церковь, где спрятался Годфри, войти не посмели. Монастырь был окружен. Солдаты ждали дальнейших инструкций от Риченды. Та разразилась проклятиями и приказала любой ценой схватить принца.

Однако тут против нее сыграла память о судьбе Бекета. Ведь прошло менее двадцати лет со дня его смерти, и солдаты не решились вытащить нового архиепископа из храма.

Риченда сама прискакала в монастырь руководить операцией, приведя с собой отряд не столь богобоязненных солдат. Расталкивая и избивая монахов, солдаты ворвались в церковь и увидели, что Годфри по примеру Бекета в полном облачении восседает в алтаре, держа в руке крест. И они оробели. Через сутки Риченда послала собственных слуг — те увидели, что за сутки Годфри не двинулся с места. Слуги тоже отступили. Так прошло четыре дня. Архиепископ все сидел в алтаре, в дверях церкви стояли стражники, которые ждали, что он сделает хотя бы шаг в сторону. На пятый день, подчиняясь грозным приказам брата, Риченда напоила до озверения нескольких солдат, отпетых висельников, пообещала каждому кучу денег и поклялась, что найдет епископа, который снимет с них проклятие, если случится грех. Солдаты, подбадривая друг друга, с воплями подбежали к алтарю и, раскидав монахов, принялись тащить архиепископа. Годфри был воином, а не монахом, поэтому он умело сопротивлялся и покалечил нескольких солдат крестом, которым действовал как топором. Но в конце концов, избитого и израненного, его вытащили из церкви, отвезли в Дувр и, заковав в цепи, бросили в подземелье замка.

Восемь дней принц-архиепископ просидел в подземелье. Лоншан полагал, что победил. На этот раз он ошибся. Расправа с Годфри вызвала у английской знати такую бурю негодования, а аналогия с судьбой Томаса Бекета напрашивалась настолько открыто, что Лоншану пришлось отступить. Последний удар Лоншану неожиданно нанес принц Джон, младший брат короля, который до поры до времени занимал выжидательную позицию. Но он понял, какая разразится буря, когда вернется мать. Поэтому он присоединился к баронам и тоже потребовал освобождения Годфри.

Перед лицом негодующей знати Лоншан заявил, что виновата его сестра, которая выполняла функции таможенника и хотела лишь убедиться, не самозванец ли приплыл в Англию.

Годфри освободили.

Увидев, какую встречу устроили Годфри лондонцы, Лоншан струсил. Десятки тысяч людей вышли на улицы. Колокола звонили так, словно в город вошел освободитель. Той же ночью Лоншан заперся в Виндзорском замке.

Затем прибыла комиссия из четырех вельмож. Лоншан отказался ее принять. Тогда Годфри и Джон собрали ополчение баронов и подступили к Виндзорскому замку, требуя, чтобы Лоншан вышел на переговоры. Тот бежал в Лондон, где укрылся в Тауэре. Оттуда Лоншан обратился к лондонцам с речью, в которой утверждал, что он — единственный верный слуга короля. Но так как английского языка он не знал, а французским не владели горожане, то его призывы ни к чему не привели. Лондонцы улюлюкали, и Лоншану пришлось спасаться от камней и гнилых овощей, которыми его забросали горожане.