Фридрих Барбаросса проиграл итальянскую кампанию, потому что поставил перед собой недостижимую цель. Но стремился он к этой цели с настойчивостью стратега. Ричард проигрывал кампании, потому что не мог составить последовательного плана, подобно шахматисту, неспособному заглянуть на несколько ходов вперед.
И все же в той своре королей, герцогов, графов и баронов, что устремились одним ударом освободить Святую землю от «неверных», достичь славы и богатства, он был, без сомнения, самым способным после Фридриха Барбароссы командиром. И так как Фридрих не дожил до решающих боев, тяжесть их упала на могучие, но не приспособленные для этого плечи Ричарда.
Может быть, даже его ограниченных способностей и силы воли хватило бы на победу, если бы не два фактора, которые обрекли крестоносцев на поражение. Первым фактором был их противник, выдающийся полководец Салах ад-Дин, руководимый высокой идеей — изгнать захватчиков, пришедших из-за моря убивать и грабить. Вторым фактором было само крестоносное войско, раздираемое враждой. Взаимная ненависть крестоносцев и их дрязги совершенно заслонили первоначальную цель. Это была толпа способных и неспособных, отважных и трусливых, продажных и честных баронов, каждый из которых руководствовался лишь своей спесью, корыстью или тщеславием.
До начала похода никто в Европе не сомневался, что объединенные силы христианского мира сотрут сарацин с лица земли и христианское дело восторжествует. Поэтому Ричард даже не думал о том, победит ли он, дело шло лишь об одном — собрать самую сильную армию и быть первым среди крестоносцев. Салах ад-Дин был врагом абстрактным и оттого не самым опасным. Зато рядом собирались в поход соперники, не любившие Ричарда и желавшие отнять у него будущие лавры великого героя. Это соперничество и определяло действия английского короля.
Вернувшись в Англию, Ричард приказал открыть сокровищницу. К его ужасу, оказалось, что она почти пуста. А где же деньги? Отец был прижимист и в конце жизни даже экономил на армии, что в конце концов его и погубило. В отчаянии Ричард обратился к матери. Та, поразмыслив, сообразила, что у Генриха наверняка должны были быть секретные кладовые, и даже сумела отыскать ключи от них. И тогда Ричард воспрянул духом: в тайных кладовых Генриха хранилось около миллиона фунтов стерлингов. С такими деньгами отец мог бы снарядить сильную армию и легко разбить и Ричарда, и Филиппа Французского. Так и осталось загадкой, почему в самый тяжелый момент Генрих не тронул этих денег.
И все же, хотя сумма была громадной, для крестового похода она была недостаточна. Одно дело — снарядить и вооружить армию наемников для боев в Нормандии, другое — сформировать войско и отправить его в Палестину. Сумму требовалось удвоить.
Казалось, что это невозможно. Но нашелся человек, который вызвался помочь.
Уильям де Лоншан, норманн, личность, обладавшая зловещим талантом, отрицательный герой истории, злодей, словно сошедший со страниц романов Дюма, начал свой путь в той же гулкой, холодной государственной канцелярии, что и Томас Бекет. Именно там Ричард когда-то увидел карлика с большой головой — простого клерка, который присоединил к своему имени частицу «де», чтобы претендовать на дворянское происхождение. Лоншан был ловок и умен, но Генрих-младший, который правил тогда в Лондоне, невзлюбил клерка за то, что тот забрал слишком большую власть в канцелярии, и спровадил его с каким-то поручением в Руан. Там-то Ричард и встретился с Лоншаном. Ричард, у которого было чутье на нужных людей, пригрел карлика. И не ошибся, потому что тот стал оказывать ему немаловажные услуги. Но так как Ричард в те дни был лишь бунтующим принцем, Лоншана мало кто замечал. Взойдя на престол, Ричард привез полезного слугу в Лондон.
Хотя Лоншан и провел в лондонской канцелярии несколько лет, в Англии он все равно оставался совершенно чужим человеком, даже не удосужился выучить английский язык. Это также устраивало Ричарда — ему нужны были деньги, выкачать их можно было только из англичан, и сделать это обещал Лоншан, если ему дадут возможность управлять английскими делами. Однако, зная, что мать недолюбливает злого карлика да и английская знать относится к нему с подозрением, Ричард поручил Лоншану управлять лишь южными графствами, север страны отдав своему двоюродному брату Хью де Пюсэ.
Как только Ричард отбыл из Англии собирать деньги и войска во французских провинциях, Лоншан принялся за дело.
Он начал торговать владениями короны. Причем в больших масштабах. К примеру, шотландскому королю, который считался вассалом Ричарда, он предложил купить независимость. Затем он объявил, что все должности в королевстве должны быть куплены. Не купивший должность лишался ее, она переходила к более богатому соискателю. Эту дань должны были заплатить не только все чиновники Англии, но и священники. Когда до короля докатилась волна возмущенных жалоб, он спокойно ответил, что вполне одобряет действия управителя, так как деньги нужны на благое дело, и, будь он на месте истинных христиан, он отдал бы их добровольно. «Найдите мне покупателя, — закончил король, — и я продам ему Лондон». Затем Лоншан отправился в поездку по подчиненным ему графствам, где торговал должностями, а также продавал с аукциона королевские имения, замки, леса и угодья. А так как аукционы вел он сам, то значительная часть поступавших денег оседала в его карманах.
Кроме того, Лоншан был хорошим семьянином и не забывал о своих родственниках, которые съезжались в Лондон к нему под крыло. Низенькие, злющие, жадные, они гребли деньги. Братья Лоншана получили командные должности в войсках, оставленных в Англии для поддержания порядка, зять стал констеблем Дувра, то есть контролером всех таможенных доходов.
Так что в Руан, где Ричард собирал армию, Лоншан привез громадную добычу. Он приехал с надеждой на королевскую щедрость. Но в первый же день его ждало горькое разочарование. Когда он вошел в зал замка, где король ужинал с приближенными, ему указали место в самом конце стола, рядом с придворными низших рангов, тогда как Хью де Пюсэ сидел рядом с королем. Лоншан рассчитывал на иной прием, и оскорбленная гордыня подсказала ему новую идею. Когда после ужина он был призван к королю и тот выразил ему благодарность за деньги, одновременно упрекнув, что денег мало, Лоншан заявил, что есть отличный способ умножить доходы. Ричард, зная, что страна ограблена, налоги увеличены и в городах начинается брожение, с недоверием выслушал Лоншана, однако его план показался королю многообещающим.
Для того чтобы оценить все хитроумие Лоншана, надо рассказать о коронации Ричарда. Вернее, трагедии, которая произошла во время ее.
В период подготовки и проведения крестовых походов всякий раз в Европе поднималась волна шовинистических настроений. И это понятно: рыцарь ехал в Святую землю освобождать гроб Господень, а обыватель хотел внести свой вклад в святое дело, не отходя от дома. Для этой цели всегда находились жертвы — еретики и евреи.
За спинами погромщиков, что рассчитывали нажиться на столь богоугодном деле, зачастую стояли рыцари, которые были по уши в долгах у ростовщиков и торговцев. И если в обычные времена короли и герцоги, зависевшие от еврейских банкиров, охраняли их соплеменников от нападений, то в годы крестовых походов, когда Европу охватывала массовая истерия, евреям приходилось несладко.
Антиеврейские настроения в Лондоне, конечно, существовали, но ничто не предвещало погромов — город был торговым, богатым, и еврейские негоцианты занимали в нем не последнее место.
Искру в горючий материал кинул сам Ричард, который государственным умом похвастаться не мог. Почему-то ему пришла в голову дурацкая мысль: объявить по всему городу, что евреям и ведьмам на коронации присутствовать запрещено. Это объявление, разнесенное герольдами, само по себе еще ничего не означало, но возбуждение городских низов, всего сброда, стекавшегося на коронацию в расчете на даровое угощение, было направлено в определенную сторону.