Изменить стиль страницы

— Итак, шериф? — спросил Кеннеди, сохраняя прежнее благодушие. — Что вы собираетесь предпринять?

— Я думаю, дружище Боб, что вам стоило бы покинуть Гелл-Гэп… Я буду огорчен, если с вами случится несчастье.

— Если вы гарантируете мне защиту закона, я сумею сам позаботиться о своей безопасности. У меня есть друзья…

— Стало быть, вы хотите остаться здесь, Боб?

— Мне необходимо задержаться в Гелл-Гэпе хотя бы на сутки.

— Ну что ж! Я готов дать вам еще двенадцать часов в придачу, если вы обещаете проститься с нами послезавтра.

— Согласен! Даю вам слово, шериф.

— Взамен вы получаете мое, Боб. В ближайшие тридцать шесть часов вам гарантирована защита. Смею надеяться, что вы и ваши друзья, не откажетесь воспользоваться моим гостеприимством. Места хватит и для вас, и для ваших лошадей. Мы разопьем бутылочку шерри [59]. Не правда ли хорошая идея?

ГЛАВА 4

Ростбиф [60] из конины. — Лошадь секретаря суда. — В салуне. — Бесплатная выпивка для героев дня. — Боб рассказывает о своих приключениях. — «Телеграфом до востребования». — Серьезнее, чем кажется. — Столкновение с ирландцем. — Оскорбление. — «Желторотик» и бородач. — Суровое, но справедливое наказание. — Незнакомец.

Даже опустившийся североамериканец относится с большим почтением к закону. Именно поэтому одному человеку, что представляет официальную власть, но не имеет организованной вооруженной силы, удается поддерживать порядок на огромной территории, населенной по большей части своевольными и малоуправляемыми людьми.

Это, конечно, не означает, что здесь, в местах, где цивилизация соседствует с дикостью, не случается прискорбных происшествий. Однако даже самый незначительный чиновник всегда найдет поддержку среди жителей и так или иначе добьется торжества правопорядка.

Уважение к праву простирается настолько глубоко, что придает силу решениям выборного магистрата [61].

Боб Кеннеди, получив покровительство шерифа на тридцать шесть часов, мог считать себя в полной безопасности — конечно, при условии, что не примется вновь за прежние делишки.

Казалось, ковбою пошел впрок жестокий урок тайного трибунала Гелл-Гэпа.

Вся компания распила бутылку старого шерри, причем был здесь и секретарь суда, чью лошадь Боб позаимствовал для бегства. Настроенный вполне миролюбиво, чиновник вслед за шерифом принял предложение Боба отобедать в ближайшей гостинице.

Как и в других приграничных местностях [62], на стол подали отвратительное мясо, жаренное на сале — излюбленное блюдо американцев, — в сочетании с не менее ужасным пеклеванным хлебом. Хозяину пришлось изрядно побегать. Выдающиеся персоны — шериф, секретарь, Боб и трое братьев, чье появление в Гелл-Гэпе стало главным событием дня, — привлекли массу любопытных. Посетителей собралось вчетверо больше обычного.

Несмотря на обилие скота, в Дакоте редко едят парное мясо, но ради такого исключительного случая подали бифштексы — самые настоящие бифштексы, но только по виду смахивающие на почерневшие подошвы башмаков, политые желтым жиром.

Канадцы отнюдь не были гурманами, однако, привыкнув к сочному мясу диких животных, лишь поморщились и, невзирая на молодой аппетит, не притронулись к жаркому с противным запахом пригорелого жира.

— Хелло, Джонни, мой мальчик, как вам эта говядина?

— О! — ответил Жан не без лукавства. — По всему видно, что это говядина для кавалеристов.

— Что вы хотите сказать?

— А то, что когда она бегала на четырех ногах, то ходила под седлом.

— Неужели это конина?

— Во всех отношениях выдающаяся кляча, уж поверьте мне!

— Именно так! — раздался насмешливый голос за соседним столом. — Чужестранец прав. Джентльмены, мы лакомимся той самой кобылой, на которой бежал Боб.

— Это ваша лошадь, секретарь!

— Именно она! — продолжал говоривший. — У нее была сломана нога. Пришлось пристрелить бедняжку выстрелом в голову и привезти сюда… А уж здесь старушку разделали на куски. Отличный получился ростбиф!

Ответом был взрыв хохота. Среди бурного веселья, под крики «Ура!», стали поднимать тосты за здоровье шерифа, Боба, секретаря и даже почившей коняги… Затем побили немного посуды — к ликованию корреспондента «Гелл-Гэп ньюс», который собирал материал для местной хроники.

Хозяин, получивший изрядный доход, наотрез отказался от предложенного Бобом шиллинга, который, разумеется, был извлечен из кошелька Жана, ставшего казначеем новоявленного содружества. Шериф и секретарь пили, не отставая от других, горланя и хохоча, как простые ковбои.

Когда обед близился к концу, к Бобу подошел хозяин ближайшего салуна и с таинственным видом сообщил, что если компания отправится ужинать к нему, то гостям будет бесплатно подано столько спиртных напитков, сколько может вместить в себя человек.

До своей казни Боб никогда не становился центром подобного внимания. Он охотно принял любезное приглашение, и вся публика переместилась в кабак, на дверях коего тут же появился транспарант с извещением о грядущем празднестве.

Боб стал героем дня. Он веселился от души, сыпал забавными историями, поглощал спиртное в неимоверных количествах, но головы не терял и рассказывал «выдающимся согражданам», как Джон, Джеймс и Фрэнсис получили его тело «телеграфом до востребования».

Это словцо имело бешеный успех: оно передавалось из уст в уста и дошло наконец до репортера; тот, подхватив его на лету, умчался в редакцию, чтобы тут же вставить в свежий номер газеты.

Тем временем шериф, пользуясь ситуацией и имея в виду близкие выборы, старался завоевать популярность и расширить круг своих сторонников. Его должность считалась весьма завидной, ибо не только давала большую власть, но и сулила изрядный доход. Конечно, ей сопутствовало много сложностей: шерифу надлежало быть и судебным исполнителем, и комиссаром полиции, и следователем, а при необходимости и палачом. Именно поэтому государство отпускало немалые деньги тем, кто нес столь тяжкое бремя. Оно платило и за опрос свидетелей, и за организацию поимки преступника, и за его доставку в место заключения, и за его казнь. В первый же год шериф Гелл-Гэпа получал не менее сорока — сорока пяти тысяч долларов, весьма приличную сумму для чиновника низшего ранга.

Только Жан, Жак и Франсуа смертельно скучали. Они чувствовали себя чужаками в шумном сборище, их оглушили гам и крики, причем выдающиеся граждане, перепившись, орали, как простые смертные. Юноши задыхались от табачного дыма и спиртных паров, а к напиткам почти не притрагивались. Единственным их желанием было распрощаться с этой сутолокой и продолжить поиски, так некстати прерванные из-за акции по спасению этого захмелевшего ковбоя, болтливого и грубого, который, похоже, совершенно забыл о них? А они-то думали о своем погибшем отце, о селении, предательски отданном врагу, о негодяе, что сделал их сиротами, а дело метисов обрек на поражение. И молодые люди страдали, ощущая себя во власти отвратительной толпы, оскорблявшей дорогие им воспоминания.

Канадцы намеревались при первом же удобном случае ускользнуть по-английски, не прощаясь, и укрыться в долине, где на них не глазели бы, как на некую диковину.

Но Боб словно прочел их сокровенные мысли. Проворно выскочив из круга слушателей — почти настоящего полковника, краснорожего судьи и многочисленных профессоров без кафедры и дипломов, — он подошел к бедным братьям, которые с потерянным видом взирали на двуногий зверинец.

— Хэлло! Что такие невеселые? Не привыкли? Ерунда, сейчас все будет хорошо… надо только пропустить стаканчик виски!

Выговорив это заплетающимся языком и развязным тоном пьяного, Боб понизил голос и добавил уже серьезно, обращаясь главным образом к Жану:

вернуться

59

Шерри — крепкий спиртной напиток.

вернуться

60

Ростбиф — поджаренный кусок говядины, вырезанный из хребтовой части туши.

вернуться

61

Магистрат — городское управление, отправляющее функции правосудия и прокурорского надзора.

вернуться

62

В данном случае имеется в виду граница между США и Канадой.