— Я тебя люблю. — Когда он подошел поближе, она увидела его остекленевший взгляд, в котором не отражалось никаких чувств. — Когда ты впервые возникла в моем сознании, я понял, что должен заполучить тебя. Потом ты появилась во плоти. Настоящая. И я заказал ее для тебя.

Он протянул ей музыкальную шкатулку, но Шантел отступила назад.

— Не бойся меня, Хейли.

— Я — Шантел, Джеймс, Шантел.

— Ах да, конечно. Он улыбнулся ей и поставил шкатулку на маленький столик рядом с ванной. Затейливая вещица продолжала играть романтическую и приятную мелодию. — Шантел О’Харли, женщина с совершенным лицом! Я уже много месяцев мечтаю о тебе. Я не могу писать. Моя жена думает, что мне не дает покоя моя новая книга. Но никакой книги нет. И никогда не будет. Шантел, почему ты приказывала выбрасывать мои цветы?

— Извини меня.

Квин скоро вернется, сказала она себе, и кошмар закончится. Ей было неловко оставаться в бикини, и она взяла свой халат, стараясь двигаться небрежно, хотя сердце ее оглушительно стучало.

— Потому что мне было страшно, Джеймс.

— Я не хотел пугать тебя, Хейли…

— Шантел, — поправила она, и в ее голосе послышалась паника. — Я Шантел, Джеймс. Я думаю, нам надо пройти в дом и поговорить.

— Шантел? — изумленно произнес он. — Нет, нет, я хочу остаться с тобой наедине. Я этого слишком долго ждал. Сегодня — замечательная ночь, полнолуние. И эта песня…

— Он посмотрел на музыкальную шкатулку. — Она была написана для тебя.

— Почему ты не подошел и не объяснил мне все?

— Ты бы меня отвергла. Отвергла! — повторил он, повышая голос. — Ты что, думаешь, я дурак? Я видел тебя со всеми этими молодыми мужчинами, у которых накачанные мускулы и гладкие лица. Но ни один из них не любит тебя так, как я. Я чуть было не сошел с ума от ожидания. Ты была помешана на Брэде. Везде этот Брэд.

— Нет никакого Брэда! — взорвалась Шантел. — Он — персонаж фильма. И нет никакой Хейли. Это ты их придумал. Они — не настоящие люди.

— Но ты-то настоящая. И я видел тебя с ним. Я видел, как ты на него смотришь, как разрешаешь дотронуться до себя. А ведь на его месте должен был быть я. Но я терпелив. Сегодня вечером… — Он двинулся к ней. — Я так ждал сегодняшнего вечера…

Шантел побежала ко входной двери, зная, что если она опередит его, то у нее появится шанс на спасение. Схватившись за ручку, она дернула, но дверь не открылась.

— Я запер ее снаружи, — спокойно объяснил Брюстер. — Я знал, что ты попытаешься убежать. Я знал, что ты бросишь мою любовь под ноги.

Шантел развернулась и прижалась спиной к двери.

— Ты любишь не меня. Ты все перепутал — я актриса, а не Хейли.

Он сморщился, как от боли, и вскинул руки к лицу.

— У меня голова раскалывается от боли, — прошептал он. — Не уходи, прошу тебя, — закричал он, когда она направилась к задней двери. Он преградил ей путь, потом сделал шаг в тень и что-то поднял. — Теперь уже нам не убежать, Хейли.

— Я не…

— Слишком поздно, — злобно произнес он. — Слишком поздно. Я всегда знал это. Я ненавижу тебя за то, что ты со мной сделала. — Он стиснул виски, глаза его увлажнились. — Но, бог мне свидетель, я не могу отдать тебя другому мужчине. Ты — моя. С самого первого момента — моя. Если бы ты могла это понять!

— Джеймс. — Ей было страшно дотрагиваться до него, но она сделала маленький шажок вперед. — Прошу тебя, пойдем со мной в дом. Я… я замерзла, быстро произнесла она. — Я — мокрая, мне надо переодеться. А потом мы можем сесть и поговорить.

Он посмотрел на нее, но увидел только то, что хотел видеть.

— Ты не можешь мне лгать. Это я тебя создал. Ты надеешься спастись, ты хочешь увидеть, как меня увезут в психушку. Мой врач хотел упечь меня туда, но я знаю, что мне надо делать. Ради нас обоих. Все закончится здесь, Хейли.

Он поднял канистру, и Шантел почувствовала запах бензина.

— О боже, только не это!

— Ты должна была умереть в огне еще раньше, но я не смог тогда сделать это. А теперь сделаю.

Когда он перевернул канистру, Шантел бросилась на него. Канистра стукнулась об пол и пролетела по нему несколько метров. Все это время бензин лился на деревянный пол. Шантел пыталась отбросить Брюстера со своего пути. Она услышала, как он всхлипнул, а следом получила сильный удар, сбивший с ног. Падая, она ударилась головой об стол. Из глаз посыпались искры.

— Шантел откроет бутылку шампанского.

— Я думаю, нам всем не помешает выпить, — заметил Мэт, входя в дом. — Квин, я буду очень тебе признателен, если ты разрешишь мне самому ей все рассказать.

— Ты должен был… — Квин оглядел прохладный, тихий холл, — ты должен был хорошенько врезать мне.

— Но ты же крупнее меня, — легко признался Мэт.

— Я перестарался, Мэт. Со мной такого еще не было. — Квин подумал о Шантел, которая ждет его наверху, и о том, что ему нужно будет сделать, чтобы окончательно обезопасить ее. — Я запрыгнул на тебя обеими ногами просто потому, что это был первый след в этом деле.

— Судя по твоим словам, все, что хозяин цветочного магазина сообщил тебе, очень подходит ко мне.

— То, что подходит к тебе, подходит к любому мужчине. А я этого не понял, — усмехнулся Квин. — Не понял, потому что слишком близко подошел к Шантел. Знаешь первое правило служителей закона? Не принимай все близко к сердцу.

— Я так понимаю, в отношении тебя это правило не сработало.

— Да, так и есть. Она верит тебе, Мэт, — добавил Квин. — Думаю, тебе надо знать об этом. Даже после того, как я изложил ей все аргументы, она стояла за тебя горой.

Тронутый его словами, Мэт принялся теребить лацкан пиджака.

— Шантел — необыкновенная женщина.

— Это самая красивая женщина из тех, что я знал. Она красива не только снаружи, прекрасна ее душа. Она — цельный человек. Но ты не замечаешь ее цельности, смелости или преданности, когда просто смотришь на нее. Мне потребовалось какое-то время, чтобы заглянуть ей в душу и увидеть ее красоту. Он передернул плечами, недовольный собой. — И если бы я так же, как она, верил в людей, которыми она дорожит, то не пошел бы по ложному следу.

Мэт проследил за взглядом Квина, который был устремлен на лестницу. «Квин перестарался, — подумал он, — а я действовал недостаточно активно». Последние несколько недель он был так сильно занят личными делами, что совсем не уделял своей подруге столько времени и внимания, сколько ей было нужно. Он повертел в своих руках бутылку. Надо срочно все исправить.

— Послушай, я немного погорячился, но я вижу, что ты влюбился в Шантел не менее сильно, чем и я в Марион. Наверное, я поступил бы так же, как и ты.

— Может быть. — Квин снова посмотрел на лестницу. Он не хотел шампанского. Ему хотелось одного — остаться наедине с Шантел, хотя он знал — ей нужно увидеться с Мэтом и поговорить с ним. Она почувствует облегчение, но, может, ее охватит такое же отчаяние, какое охватило и его. Они зашли далеко, но никуда не пришли. — Я искренне сочувствую Шантел. Ей столько пришлось пережить.

— Я тоже. Мэт положил руку ему на плечо. — За последние несколько месяцев я узнал, что любовь может свести людей с ума. Брюстер тоже говорил об этом в своем интервью.

— В каком интервью?

— Оно опубликовано сегодня, целиком посвящено «Чужим», и Брюстер там много говорит о Хейли. Он так ее описывает, черт побери, что кажется, что это реальный человек. Но он высказал и целый ряд верных идей. Например, когда мужчина по-настоящему любит женщину, он видит в ней такое, чего не замечают другие. И не важно, любит она его или нет, возлюбленная остается для него смыслом всей жизни и управляет ею одним фактом своего существования. Знаешь, я даже расчувствовался, читая это интервью, — произнес Мэт с некоторой досадой в голосе. — Думаю, что понял, о чем он хотел сказать. Один раз он даже назвал Хейли Шантел.

— Что?!

— И репортер очень удачно это обыграл. Он заявил, что уж если писатель путает актрису с героиней своей книги, то Шантел, несомненно, получит приз.