Когда самолет оторвался от взлетной полосы, Грег закрыл глаза, чтобы ничто не мешало его отпускным мыслям.

Интересно, ляжет ли сегодня Нэнси спать в мою постель?

8

Она этого не сделала. Хотя заходила в спальню Грега слишком, по ее мнению, часто.

Теперь, когда больше не нужно было ходить в студию, Нэнси могла сколько угодно гулять по Лондону, посещать самые знаменитые его места и любоваться достопримечательностями. Она так и делала, но чаще всего оставалась в квартире и любовалась Грегом. Тем, что он создал. Фотографиями на стенах.

Все они свидетельствовали о его таланте. Но, к удивлению Нэнси, здесь было очень мало изображений красивых женщин. Вернее, они не могли считаться красивыми в смысле общепринятого классического эталона.

В основном на стенах висели фото самых разных людей: детей, стариков, подростков. Некоторые снимки производились в Лондоне, другие — в самых разных уголках мира. Были и такие, на которых Нэнси с изумлением узнала Престонвилл и даже местных жителей!

Во всех фотографиях ощущалось присутствие Грега, его увлеченность, забота, сострадание — своего рода связь между художником и объектом его внимания. В более поздних снимках, которые Нэнси видела в студии, это не всегда ощущалось. Выходит, некогда Грег придавал своему занятию гораздо большее значение. И чем дольше Нэнси смотрела, тем сильнее ей хотелось понять, почему Беркли переменился.

Хотя она отдавала себе отчет, что вообще не должна думать об этом человеке.

У девушки, продавшей Грегу лицензию на отлов рыбы, были светлые волосы. Красивые. Но совсем не такие, как у Нэнси. Они не вызывали у Беркли желания протянуть руку и погладить их. Не пахли цветами и солнцем. Собственно, эти волосы вовсе не были похожи на кудри Нэнси.

Запретные мысли промелькнули в голове Грега прежде, чем он успел выставить перед ними заслон. На самом деле он не хотел думать о Нэнси Джонатан. Грег преодолел огромное расстояние, чтобы убраться от нее подальше.

Но и здесь она преследовала его на каждом шагу. Он только и делал, что вспоминал, как она улыбается, как при ходьбе покачиваются ее бедра, как вздрагивает грудь, когда она снимает что-нибудь с полки…

Проклятье!

Дни напролет Грег думал о Нэнси, и ему не помогали даже продолжительные пешие прогулки. Возвращаясь в гостиничный номер, он включал телевизор, надеясь с его помощью перевести внимание на другой предмет, однако это тоже не помогало.

Фильмы, за просмотр которых нужно было вносить дополнительную плату, только еще больше распаляли его. Приходилось подниматься и идти под холодный душ.

Каждый день Беркли обещал себе, что завтра все переменится. Тем не менее, вместо того чтобы исправиться, дела шли все хуже. Грег изнурял себя лазанием по горам и длительными поездками в арендованном автомобиле, ходил по магазинам и увеселительным заведениям.

Ничего не помогало. Его даже не удивил неожиданно выпавший снег. Грег безучастно наблюдал за порхающими в воздухе хлопьями и думал лишь об одном: как жаль, что рядом нет Нэнси.

Она не поверила бы собственным глазам. Снег посреди лета! Просто чудо… Нет, я должен вернуться. Мне хочется рассказать ей об этом.

Лишь спустя полчаса Грег вспомнил, что намеревался больше никогда не встречаться со своей прелестной ассистенткой. И эта мысль почему-то не утешила его.

Зато перед внутренним взором вновь предстало знакомое улыбающееся лицо с фиалковыми глазами. Грег застонал. Затем вытащил из встроенного шкафа дорожную сумку и на самом дне отыскал фотографии Нэнси. Те, на которых она изображена обнаженной. Взволнованной и трогательной.

Эти снимки не следовало брать с собой. Беркли не мог вспомнить, почему захватил их. Впрочем, он собирался время от времени доставать карточки и проверять, способен ли спокойно выдерживать вид Нэнси Джонатан. По его теории, с каждым разом она должна все меньше и меньше действовать на него, пока в конце концов он не обретет полного безразличия.

Судя по нынешней реакции Грега, до желанного покоя было еще очень далеко.

Вероятно, эта мысль и погнала его в горы, едва успел растаять выпавший снег.

— Не советовал бы вам отправляться сейчас на прогулку, — заметил портье, принимая у Грега ключ от номера. — В горах сейчас очень скользко. Здесь-то снега уже нет, а повыше он еще лежит.

Однако Беркли лишь криво усмехнулся.

— Ничего, как-нибудь справлюсь…

Ближе к вечеру, грезя о Нэнси, вместо того чтобы смотреть под ноги, он поскользнулся и упал.

Результатом явился перелом.

Но Грег справился. Еле-еле.

Через двадцать два часа Нэнси будет дома.

Она сидела на кровати Грега и пыталась представить себя в Престонвилле. Завтра она сойдет с трапа самолета и попадет в объятия Чака.

Сумки уже были собраны, растения Грега политы. Все в квартире сияло чистотой и уютом в ожидании хозяина. Нэнси даже испекла немного печенья, которое оставила под салфеткой на кухонном столе на тот случай, если они с Беркли разминутся. Впрочем, она еще надеялась повидаться с ним перед отъездом. Ей хотелось поблагодарить Грега за гостеприимство, за предоставленную возможность поработать у него ассистенткой и вообще за все, а потом попрощаться.

В последний раз услышать его голос.

Когда эта мысль посетила ее, Нэнси словно ошпаренная спрыгнула с кровати, где, по правде говоря, ей было совсем не место. Она быстренько расправила покрывало, чтобы Беркли ни о чем не догадался.

Но через минуту вновь присела на краешек — просто не могла с собой справиться.

— Спасибо, — тихо сказала она комнате, в которой иногда засиживалась допоздна за книгой или просто размышляла.

Разумеется, этого не следовало делать. Грег выделил ей отдельную комнату. Но во всей квартире она не находила более уютного места. Кстати, здесь почти не было фотографий. Только снимок Лу в молодости, потом с мужем и детьми и еще фото молодой счастливой пары. Нэнси полагала, что это родители Грега. Все эти фотографии были сделаны в Престонвилле.

Вероятно, поэтому Нэнси и приходила сюда так часто: здесь она словно становилась ближе к дому.

А может, к Грегу?

Нэнси поскорее отогнала опасную мысль.

Домой! Через несколько часов она перенесется в родные места. Лондонское приключение завершится. Жизнь, четко распланированная еще в шестнадцатилетнем возрасте, вновь войдет в привычную колею. Нэнси ждет Чак, любимая работа и душевное спокойствие.

Но это будет завтра. А сегодня Нэнси все еще находится в Лондоне. И должна запомнить время перед расставанием навсегда. Эту комнату. Эту кровать. Даже этот воздух.

Запах свежего постельного белья и неуловимый аромат самого Грега.

Телефонный звонок испугал ее.

Нэнси вскинулась, не сразу сообразив, что нечаянно уснула на кровати Беркли. Мельком взглянув на часы, она увидела, что уже довольно поздно, начало двенадцатого.

Нэнси взяла трубку.

— Да?

— Я тебя разбудил?

— Грег! — Ей не удалось скрыть радости. Впрочем, она и не пыталась. Он позвонил попрощаться! — Здравствуй! Как у тебя дела? Развлекаешься? Чем ты там занимаешься?

— Ноги ломаю. Вернее, ногу.

— Что? — Нэнси решила, что плохо расслышала. Потом сообразила, что это правда. Уж слишком сухим и лаконичным был ответ. Совершенно в стиле Беркли. — Как? Когда? С тобой все в порядке?

— Жить буду. Я хотел попросить тебя об одной услуге.

— Все, что хочешь!

— Запиши телефонный номер. — Он продиктовал, и Нэнси нацарапала цифры в лежавшем возле аппарата блокноте. — Позвони по нему и закажи для меня назавтра машину в аэропорт. На час дня. Я мог бы взять такси, но так будет проще.

— Сейчас позвоню, но…

— Спасибо. — Беркли повесил трубку, прежде чем Нэнси успела договорить.

Она застыла, недоуменно вслушиваясь в короткие гудки. Называется, попрощались! Хотя… О каком прощании может идти речь, если Грег получил травму?