Сара подозревала, что Олимпия по-прежнему возражает против ее присутствия в доме. Но Саре отчаянно хотелось поговорить с кем-то о том, почему Дэмьен не выходит из кабинета и не хочет ее видеть. Кто же лучше понимает Дэмьена, чем его тетка?

— Мисс Фонтэн, — начала несмело Сара, поставив чашку, — меня беспокоит Дэмьен. С тех пор, как я вернулась, он сидит безвылазно в своем кабинете.

— А вы вспомните, как вы себя вели, — напомнила Олимпия.

Сара с трудом подавила желание скрипнуть зубами.

— Я еще раз прошу прощения. Но сейчас речь идет о вашем племяннике.

Вздохнув, Олимпия помешала чай.

— Боюсь, что у Дэмьена такой характер. С тех пор, как кончилась война, его снедает мысль написать воспоминания о Винси. Он сидит в своем кабинете целыми днями, а иногда и ночами.

Сара помрачнела.

— Мне бы только хотелось понять, как можно облегчить его горе, как положить конец его погруженности в самого себя.

— Никак, — отрезала Олимпия. — Дэмьен живет так, как хочет.

— Вы уверены, что он хочет жить именно так? — возразила Сара. — Знаете, я тоже потеряла брата — мы с Дэмьеном говорили об этом — и я просто не могу поверить, что он предпочитает прятаться всю жизнь за своей болью. Он, разумеется, не может не хотеть найти выход. Одному Богу известно, как я сама пыталась во всем разобраться.

Сара замолчала, осознав, что открыла Олимпии гораздо больше, чем собиралась, возможно потому, что была в отчаянье от разлуки с Дэмьеном. Теперь Олимпия уставилась на нее и с подозрением, и с неудовольствием одновременно. Спустя мгновение старая дева подалась вперед и сказала очень серьезно:

— Моя дорогая, я заметила, что вы и Дэмьен много времени проводили вместе. Полагаю, это совершенно естественно, раз вам нужно разобраться в характере Винси, чтобы восстановить его картины должным образом. Но я также подозреваю, что вы неверно истолковали доброту моего племянника, что вы увлеклись им.

Сара вздернула подбородок.

— Не буду отрицать этого.

— Моя дорогая, боюсь, вы совершили ужасную ошибку, — Олимпия издала нечто вроде кудахтанья, откинувшись на спинку стула. — Вы должны узнать одну вещь о Дэмьене.

— Да? — Сара вся напряглась, обратившись в слух.

— Дэмьен никогда больше не полюбит, — сказала Олимпия прочувствованно. — Способность любить разрушена в нем во время войны. Поэтому, я надеюсь, вы решите ради вашей же пользы как можно скорее закончить работу и вернуться в Новый Орлеан.

Эти слова обескуражили Сару, подтвердив ее худшие опасения.

— Спасибо за совет, — сказала она вежливо, — а теперь я прошу прощения…

И она бросилась в дом, где ей ничто не грозит.

Вечером, закончив работу, она вернулась к себе и обнаружила, что у нее на туалетном столике горит черная свеча, отлитая в виде женской фигуры и, очевидно, символизирующая ее самое. Внизу, под пылающей статуэткой, красновато-коричневым порошком было написано: «Уходи».

Сара замерла. Тихонько выругавшись, она приложила палец к порошку и понюхала его. Узнав сразу же смесь из охры, окиси железа и грунтовки, которые она использовала как пигменты, Сара нахмурилась.

Она задула свечу, недоумевая, кто это пытается ее терроризировать этими колдовскими амулетами. Взяв свечу, она подошла к открытому окну и, стоя на безопасном расстоянии, выбросила эту гнусную штуку в щель между раздвинутыми кружевными занавесками.

Она заходила по комнате, обеспокоенная и помрачневшая. Значит, в доме живет кто-то злонамеренный, кому не угодно ее присутствие. Это странно, ведь в доме она привыкла чувствовать себя в безопасности. Кто же теперь этой безопасности угрожает?

Хотя Баптиста и показалась ей поначалу виноватой, теперь Сара поняла, что это кто-то другой кладет амулеты в ее комнату, чтобы бросить подозрение на негритянку. Может быть, Олимпия? Или сам Дэмьен? Это предположение было таким обескураживающим, что Сара тут же его отбросила. Как бы ни гневался Дэмьен на нее, невозможно представить себе, что он прибегает к таким жестоким и коварным методам.

Нужно было ложиться, а Сара так и не нашла разгадки. Она опять заснула с трудом, спала тревожно, и опять услышала тихий зловещий голос, повторяющий: Уходи, ты здесь чужая.

Наконец Сара встала, накинула халат и пошла в салон. Дрожа от холода, она смотрела на кресла у окна, где они с Дэмьеном провели столько чудесных вечеров. Ее сердце сжималось от мучительной тоски. «Дэмьен, — шептала она, — что случилось? Почему ты не разговариваешь со мной? Почему избегаешь меня?»

Она повернулась и увидела Дэмьена. Он стоял чуть наискосок от нее, весь в черном, и пристально смотрел на нее своими прекрасными глазами. Ее сердце запело от радости.

— Дэмьен, вы простили меня, наконец? — Она словно перелетела через всю комнату в его объятья.

Она лихорадочно целовала его и задрожала от радости, когда он притянул ее к себе. Все ее нервы пришли в возбуждение, когда он, застонав, поцеловал ее со страстью, не уступающей ее собственной.

Потом она прижалась щекой к его рубашке, впитывая его запах и вслушиваясь в успокаивающее биение его сердца. Она была в восторге. Она опять в его объятиях!

— Дэмьен, как я скучала по тебе, — сказала она срывающимся голосом, — пожалуйста, не отдаляйся больше от меня.

Откинувшись назад, он вытер слезу на ее щеке.

— Ты собираешься опять вернуться туда? — обеспокоенно спросил он.

Сара часто заморгала. Она не сразу поняла его вопрос, потому что была охвачена радостью.

— Ты понял, — прошептала она, осознав все, — ты понял, что я пришла сюда из другого времени?

Он кивнул, соглашаясь.

— Я всегда подозревал, что в твоем пребывании здесь есть что-то эфемерное.

— А теперь?

— Когда ты исчезла, я говорил с тетей Олимпией. Она рассказала о странной одежде, в которой ты появилась у нас. Я пошел в твою комнату и нашел эту одежду. — Он в недоумении покачал головой. — Твоя одежда и эти странные карманные часы — они ведь не из нашего времени, да?

— Нет, не из нашего.

— Значит, они из будущего?

— Да, — кивнула она изумленно, — да. Не могу поверить, что ты, в самом деле, понял это.

— Я, действительно, сначала сомневался. Я без конца размышлял о твоем внезапном исчезновении и о необыкновенных вещах, которые ты здесь оставила. И хотя это невероятно, все-таки единственное осмысленное объяснение — это то, что ты пришла сюда из другого века и что, когда ты исчезла, ты вернулась в свой мир.

Сара все еще не могла опомниться от изумления.

— Значит, ты веришь в путешествия во времени?

— Мы с Винси, — вздохнул он, — часто обсуждали вероятность таких путешествий.

— Неужели!

— Да. — Легкая ироническая улыбка появилась на его губах. — Видишь ли, я не всегда жил отшельником. Когда-то мы с Винси поездили по континенту на скорых поездах и пересекли океан на новом быстроходном пароходе. Мы видели фантастические современные фабрики на востоке Англии. — Его голос зазвучал задумчиво. — Очень давно, еще перед войной, как-то мы с Винси всю ночь проговорили с молодым лоцманом на Миссисипи. У этого человека был могучий интеллект и острый ум. Он говорил об огромных шагах, сделанных человечеством, и о том, что когда-нибудь человек преодолеет пространство и даже время.

Услышав это, Сара похолодела.

— А как звали этого человека?

— Сэм… Сэмуэль и еще как-то, — пожал плечами Дэмьен.

— Ты встретился с Марком Твеном? — вскричала Сара.

— Ты говоришь о писателе Твене? — нахмурился он. — Забавно, я видел пару его книг перед самой войной, но никогда не связывал его с тем человеком, который встретился нам с Винси.

— Удивительно, — покачала головой Сара. — Ты удивителен! Значит, ты понял, что я переместилась во времени.

— Достаточно сказать, что я понял, что ты не просто ускользнула в Новый Орлеан ухаживать за больной подругой.

— Так вот почему ты был так рассержен, когда я вернулась!

Тень омрачила его взгляд.