- Я буду полным идиотом, если пойму тебя неправильно, — и прикоснулся губами к ее губам.

Вудроу сразу же почувствовал: он не ошибся. Элизабет обвила его шею руками, прижавшись к нему теснее, и губы ее жадно раскрылись.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Когда Вудроу приподнял Элизабет и положил ее на себя, она тихо взвизгнула. Гамак под ними громко затрещал.

Хохотнув, Вудроу сжал ее ягодицы.

— Не волнуйся. Я не дам тебе упасть.

— Если дашь, — сказала она, — то упадешь вместе со мной.

Он пристально посмотрел ей в лицо и, протянув руку, снял с нее очки. Нежно коснувшись губами ее губ, он произнес:

— Мне так хорошо с тобой.

Слезы навернулись на глаза Элизабет, и тут же по ее спине прокатилась волна желания. Нет, она вовсе не приняла слова Вудроу за объяснение в любви, но ей так редко говорили подобное, точнее, вообще никогда. Это было так приятно!

Не отводя взгляда от лица Элизабет, он просунул руку за пояс ее брюк и притянул к себе. Она почувствовала его напрягшийся член. Она хотела его так страстно, но все же...

Я не могу этого сделать, подумала Элизабет, ее мучило чувство вины. Вудроу был так добр к ней, так заботлив. Она передним в долгу.

Он поднял голову, собираясь снова поцеловать ее, но она приложила палец к его губам.

— Вудроу, - нерешительно начала Элизабет. Она не знала, как объяснить ему свои чувства. — Мне надо сказать тебе кое-что.

Он откинулся назад и взглянул на нее.

— Ты беременна?

Глаза ее изумленно расширились. Вудроу приподнял бровь.

— Неудачная догадка?

— Да! — сказала она, подавившись смешком. — Определенно неудачная. Боже, — она приложила дрожащую руку ко лбу. — Как ты мог подумать об этом?!

Пожав плечами, он заправил ей за ухо выбившийся локон.

- Ты выглядишь так серьезно, будто боишься сообщить мне нечто ужасное. — Вудроу снова пожал плечами. — Беременность — это лучше, чем ее альтернатива.

— Какая альтернатива? — с замиранием спросила Элизабет.

— Твое нежелание быть со мной.

Сердце ее растаяло, она схватила его руку и прижала к своей щеке.

— О нет! Никогда! Я наслаждаюсь твоим обществом. Ты даже не представляешь, насколько! Только...— Элизабет прикусила нижнюю губу, не зная, как объяснить происходящее с ней. — Вудроу... Поймешь ты это или нет, но... ты заполнил пустоту в моей жизни, огромную зияющую дыру, которую я ощущала долгое-долгое время. Но я не хочу, чтобы мои чувства были односторонними, это было бы неправильно.

Вудроу медленно вытащил руку из-за пояса ее брюк.

— Значит, я неправильно тебя понял.

Застонав, она в отчаянии замотала головой.

— Нет, нет, это не так! Я хочу заниматься с тобой любовью, но я не хочу использовать тебя.

Легкая улыбка появилась на его губах, он обеими ладонями обхватил лицо Элизабет.

— Но почему ты не предоставишь мне решать — используют меня или нет?

— Но тогда может быть уже поздно! — вскричала она. — Тогда вред уже будет нанесен. — Она застонала от боли. — Если бы я не была эмоционально разбита, мы бы просто не разговаривали об этом.

— Но если учесть, что ты перенесла, было бы странно, если бы ты не испытывала поэтому поводу абсолютно никаких эмоций. — Вудроу поднес ладонь Элизабет к губам и стал целовать пальцы — один за другим. — А если мы пойдем на это с широко открытыми глазами: никаких ожиданий, никаких обязательств. Что ты скажешь?

Элизабет секунду смотрела на него, затем обхватила его шею руками.

— Я скажу: это прекрасная идея.

— У меня есть еще, одна.

Она запрокинула голову.

— Какая?

Улыбаясь, Вудроу стал поглаживать ее талию.

— Пойдем внутрь.

Дрожь прошла по се спине, когда она увидела блеск в его глазах.

— Это восхитительная идея.

Он соскочил с гамака и поднял Элизабет на руки. Она обхватила ногами его талию и, смеясь, уцепилась за шею. Так он и понес ее в дом.

В спальне Вудроу положил ее на кровать и растянулся рядом. Глядя ей в глаза, он расстегнул верхнюю пуговицу на ее кофточке.

— Ты комфортно себя чувствуешь? — спросил он и принялся расстегивать другую.

Внезапно Элизабет почувствовала, что ей стало тяжело дышать.

— Да, благодаря тебе.

К тому времени, когда Вудроу добрался до самой нижней пуговицы, она поняла, что солгала. Ей больше не было комфортно. Колени ее дрожали,-кожа горела, сердце бешено стучало. Вудроу с трепетом положил руку на ее кружевной бюстгальтер, затем прильнул губами к ложбинке между грудей.

Потом он приспустил бретельки.

— Не понимаю, зачем женщины носят эти дурацкие штуки, — бормотал Вудроу, пытаясь справиться с застежкой. Он вздохнул с облегчением, когда наконец перед ним предстала обнаженная грудь Элизабет.

Он несильно сжал ее.

— Великолепная, - прошептал он и лизнул сосок.

Элизабет не могла вздохнуть, не могла пошевелиться. Неужели мужчина может быть таким нежным, таким ласковым и невероятно чувственным? По ее телу прошла дрожь, она подняла глаза и улыбнулась.

— Холодно? — спросил Вудроу.

Элизабет покачала головой, не в силах вымолвить ни слова.

Лаская рукой ее грудь, он склонился к ее губам и стал целовать — нежно-нежно, словно бабочка порхала с цветка на цветок. Но когда он, приподнявшись, взглянул на нее, во взгляде его не было ничего похожего на бабочку. В его глазах разгоралось пламя, и это пламя жгло ее кожу, заставляло бешено колотиться сердце. Рот ее моментально пересох, она облизала губы, и он, тихо застонав, наклонился и стал целовать ее с новой силой.

Нет, нет, подумала Элизабет, и в голове у нее все пошло кругом. Губы Вудроу были горячими и властными. Он затронул такие глубокие струны ее души, которые еще никто никогда не затрагивал. Она пропала. Совершенно, безвозвратно пропала.

Элизабет сжала пальцами подол его рубашки.

— Вудроу, — умоляюще произнесла она.

Он прижал палец к ее губам, заставляя молчать.

— Я виноват, — сказал он, неправильно поняв ее тон. — Я слишком тороплю события.

Элизабет замотала головой.

— Нет, нет. Я… - Вудроу снова заставил ее замолчать, поцеловав так нежно, что слезы навернулись ей на глаза.

Откинувшись назад, он погладил ямку у основания ее шеи.

— Ты такая маленькая, — сказал он. - Такая хрупкая. Я боюсь раздавить тебя,

— Нет, я...

И прежде, чем Элизабет успела сказать Вудроу, что она совсем не хрупкая и что она хочет его так же страстно, как он ее, он спустил ее брюки чуть ниже пупка. Вудроу прижался губами к животу Элизабет и стал целовать его, одновременно снимая с нее брюки. Отбросив их в сторону, он встал над ней на колени и стал гладить ее по животу. Его ладони жгли ее кожу, словно раскаленная печь. Медленно он стал гладить ее бедра, затем — между бедер, а потом осторожно раздвинул ее ноги. Откинувшись назад, он стал любоваться ею.

Элизабет нисколько не смутилась, хотя никогда прежде не подвергалась столь пристальному вниманию со стороны мужчины и никогда не испытывала такого удовольствия, которое приносило ей это внимание. Секс с Тедом всегда был просто обычным физическим актом, совершавшимся в темноте, под одеялом. Но это... это!

Не отводя взгляда от треугольника, темневшего между ног Элизабет, Вудроу рывком скинул с себя рубашку и потянулся к ремню. Глаза ее широко раскрылись, сердце подкатило к горлу. Элизабет смотрела, как он разделся, затем снова склонился над ней. И когда он коснулся ее, она была горячей, влажной и изнемогающей, сгорающей от желания.

Вудроу погладил пальцем влажное лоно Элизабет, и она изогнулась, издав сладострастный стон. Прикрыв глаза, она протянула к нему руки.

— Вудроу, пожалуйста!

Он навис над ней, упираясь руками в края кровати, чтобы не обрушивать на нее весь свой вес.

— Я не хочу раздавить тебя, — хрипло прошептал он.

Когда Вудроу вошел в Элизабет, она содрогнулась и растаяла в его объятиях. Он плавно двигался вверх и вниз. В голове у Элизабет все кружилось от сладостного ощущения, от предвкушения взлета.