Ему никто не ответил.

Дождь шел все сильнее. Вдруг овчарка заволновалась и резко повернулась к щели в набросанных сухих ветках.

– Джимка, тихо… – шепотом скомандовал проводник, натянув потуже кожаный ошейник. Другой рукой он стиснул собаке пасть.

Все насторожились. Хрустнула ветка. Зашуршали кусты. Старший лейтенант приподнялся на локтях и стал напряженно вглядываться в темноту. В просвете между кустами мелькнула неясная тень. Потом все стихло.

– Наверно, какой-нибудь зверь… – едва слышно произнес Дергачев.

Но вот от кустов отделился темный силуэт. Человек. Соколову показалось, что сейчас сердце его выпрыгнет из груди. В горле пересохло. Застучало в висках.

В нескольких шагах от кучи валежника, сильно хромая, торопливо шел мужчина, приезжавший днем за шишками. Он дышал часто и хрипло.

– Смотри-ка, вернулся… – Дергачев не договорил. Руки товарищей стиснули его с двух сторон, словно клещами.

Хромой шел к камню. Он ничего не опасался и не оглядывался, как днем. Луч фонарика скользнул по обомшелой глыбе. Чекисты увидели в его руке маленькую лопатку с короткой ручкой. Став на колени, хромой начал копать. Он копал быстро: мокрая земля поддавалась легко.

Так вот он какой, тот, которого ждали!..

Казалось, наступил момент действовать, но Соколов не подавал команды и, весь напружившись, слегка придерживал своих товарищей. Он знал, что теперь уже ошибки не будет, но надо поймать шпиона с поличным.

– Пора, товарищ старший лейтенант, пора… – шептал Дергачев.

Волнение людей передалось и собаке. Она дрожала от нетерпения. Проводник едва сдерживал ее:

– Тихо, Джимка, тихо…

Хромой отложил лопату, порылся руками в земле и извлек сверток, туго перевязанный парашютной стропой.

– Теперь пора, – сказал Соколов.

Освободившись от маскировки, чекисты поднялись во весь рост. Проводник отстегнул поводок, и собака сильным прыжком рванулась вперед.

Неизвестный был ошеломлен, когда на него что-то ринулось из темноты. Приподняв руку, чтобы защитить лицо, голову, он услышал рычание и жаркое дыхание собаки. И в его руку, выше кисти, впились острые зубы. Но тот, на кого кинулась собака, был не новичком. Он понимал, что попал в засаду. Сейчас ему необходимо было избавиться от свертка, который мог его изобличить. Сильным рывком он отшвырнул собаку, размахнулся, чтобы закинуть сверток в кусты. Собака снова бросилась на него. Опять вцепилась в руку.

Подоспевшие чекисты схватили врага и быстро связали. В воздух взлетела зеленая ракета – сигнал окончания операции. Крутясь и шипя, она яркой змейкой взвилась в ночное небо и осветила поляну. Лежавший на траве шпион морщился от света.

В небольшой гостиной в квартире полковника Телегина, расположившись в глубоких креслах возле низкого круглого столика, начальник управления и майор Васильев негромко беседовали. Еще с утра полковник почувствовал недомогание. Пошаливало сердце. Напряжение последних дней давало себя знать. Но надо было работать, работать, работать… И сегодня, в воскресенье, Телегин пригласил к себе всех участников операции. Ждали Соколова и Дергачева.

– А ведь «Пингвин» – наш старый знакомый, – говорил Васильев. – Помните, Коротичу было поручено проверить подозрительного человека в шалаше, которого видели девочка Таня и ее мать? Это был он. Давно окопался в наших местах. Хитрый враг.

– Недопустимо небрежно тогда поступил Коротич, – нахмурившись, сказал полковник. – Не по плечу ему оперативная работа… Капитан Кротов так бы не сделал, – с грустью добавил он.

Они помолчали. В окна барабанил унылый осенний дождик. Тикали часы на стене. Словно стряхивая с себя грустное настроение, Телегин встал и несколько раз прошелся по гостиной из угла в угол.

– Наша борьба вступила сейчас в самую ответственную фазу, – сказал он. – Противника надо держать в постоянном напряжении, разжигать его аппетиты. Нужно создавать впечатление, что Алексей здесь крепко обосновался, располагает хорошими возможностями. И… кажется, что уже пора слегка намекнуть, что Эльвира Леоновна тоже может быть полезна. Уж если Сергей решил убить Ивана Боярышникова только ради того, чтобы завладеть его пропуском на завод, значит, этот объект сильно интересует американскую разведку… – Он сосредоточенно помолчал. – Придется «удовлетворить» их любопытство… Как раз сегодня мы все это и обсудим.

В прихожей раздался звонок.

– А вот и остальные! – воскликнул Телегин.

Глава двадцать шестая

ПРИМАНКА

Лестер был доволен. Операция «Ночной визит», как в документах разведки называлась заброска в Советскую Россию Николая, Владимира и Сергея, идет более чем успешно. Вот только Николай… Однако Лестер был настроен до того оптимистически, что исчезновение Николая не тревожило его. Николай живым не дастся – в этом Лестер себя уверил.

А события с каждым днем разворачивались все стремительнее. Шифрованным письмом Владимир сообщил, что Эльвира Леоновна, по счастливому совпадению работавшая чертежницей на объекте в квадрате № 8, может, вероятно, выполнить одно из ответственных заданий. Но он пока воздерживается давать ей поручения. Так что же он медлит, этот Владимир? Чертежи, чертежи – вот что сейчас интересует американцев. Какое секретное оборудование изготавливается на объекте? Еще «Пингвин» сообщал, что, судя по глухому гулу, иногда повисающему над лесом, в квадрате № 8, там собирают реактивные двигатели. Так пусть поторопится!

– Пусть он поторопится! – твердил полковник Шилл. – Нечего ему церемониться с Эльвирой. Пусть напомнит ей о ее связях с немцами… Действовать напористее! Так и передайте Вольдемару!

– Товарищ полковник, наше сообщение об Эльвире попало в точку, – докладывал Васильев. – Они требуют, чтобы Владимир действовал активнее. Даже не предупреждают, как обычно, чтобы был осторожнее.

– Что вы приготовили?

– Вот радиограмма: «Эльвира согласилась сфотографировать чертежи нового двигателя «турбо-380». Жду инструкций», – прочитал Телегин. Он взял карандаш и добавил: – «Необходимы деньги».

– Товарищ полковник, может быть, рано просить денег? – возразил майор. – Недавно ведь переводили.

– Нет, нет, обязательно передайте, – сказал полковник. – Будет казаться естественным, что Эльвира согласилась пойти на это преступление только ради большой суммы.

Беттер буквально забомбардировал Алексея радиограммами. И Алексей, и майор Васильев, и полковник Телегин не сомневались: Беттера торопит Лестер, а Лестера – Шилл. Беттер, Лестер и Шилл – вот кто мог бы дать точнейшую информацию об агентурной сети.

И Алексей, и Сергей, и даже матерый разведчик «Пингвин» были мелкими сошками. Они не могли сообщить Телегину те сведения, которые сейчас больше всего интересовали его. И, хотя Сергей да и «Пингвин» тоже дали ценные показания, все-таки это было не главное. А будет ли главное? Полковник верил, что будет.

«Торопите Эльвиру… Торопите Эльвиру… Торопите Эльвиру…» Эти два слова беспрестанно повторялись в каждой радиограмме. Но полковник Телегин не спешил с ответом. Нельзя было создавать впечатление, будто Владимиру все дается легко. Прошло больше недели, когда наконец он сказал майору Васильеву:

– Пора.

И незримые волны понесли точки и тире шифрованного ответа: «Эльвира выполнила задание; Пленка проявлена. Изыщите способ переправить».

Глава двадцать седьмая

ЛОВУШКА

Полковник Телегин ждал, что ответ на такую радиограмму последует немедленно. Но ответа не было. День, другой, третий… Что случилось? Отчего так медлят шефы? Может быть, заподозрили неладное?

Полковник снова и снова перебирал в памяти все искусные ходы «радиоигры». Нет, нигде не было допущено, ни одной ошибки. В чем же дело?