— Дом — это только стены. — Ее голос звучал бесстрастно. — Он без тебя ничего не значит. Продай его или сам живи. Мне все равно.

— Лис…

— Уходи, Аллан! — Еще мгновение, и она не выдержит. — Пожалуйста.

Элис подождала, пока за Алланом захлопнулась входная дверь, и бросилась на диван. Слезы потоком хлынули из глаз, и больно заныло сердце.

Рождество закончилось…

Праздник кончился…

8

Элис встретила Новый год в доме родителей Мелани. Улучив свободную минутку, она поведала подруге обо всем, что произошло с ней со времени их последней встречи.

Аллан никогда не любил Мелани, и она отвечала ему тем же. Но Элис знала, что личная неприязнь не повлияет на объективность ее оценки.

— Он эгоист и… — подруга не сразу подобрала подходящее слово, — настоящая свинья! И, если хочешь знать мое мнение, ты еще легко отделалась, подружка, — высказалась Мел, внимательно выслушав ее исповедь. — Типичный мужской шовинист. Он не успокоится до тех пор, пока ты не окажешься у него под каблуком.

— Это не совсем так, Мел. Правда.

— Разве? Открой глаза, Лис. Он так умело манипулировал тобою в Рождество и, поверь, постарается делать это и дальше.

Элис посмотрела на озабоченную подругу и благоразумно решила сменить тему разговора. Но Мел не сдавалась.

— И ты его еще защищаешь? Как можно? — Знакомое упрямое выражение появилось на лице подруги. — Была за ним замужем два года, а так и не разглядела его!

— Прекрати, Мел! Хватит об этом. Поговорим лучше о тебе.

…Мелани вернулась к разговору, когда все сели за стол.

— Так что ты думаешь делать? — шепотом спросила она у Элис, наполняя ей тарелку. — Разводиться?

У Элис мгновенно пропал аппетит.

— Не знаю, — осторожно ответила она, — но полагаю, что все идет к этому. Миссис Стороженко предложила мне постоянную работу. По крайней мере, пока не начну учиться. Я уже присмотрела четыре колледжа. Надо узнать, какие условия они выдвинут.

— Это с твоей-то подготовкой! Да они должны драться за тебя, а не выставлять условия, — рассмеялась Мел. — И вообще, там любят таких… зрелых студентов. Они улучшают показатели.

— Спасибо. Тогда я возьму палочку и сеточку для волос, глядишь, совсем за старушку сойду, — подхватила ей в тон Элис, и девушки расхохотались.

— Так ты окончательно решила? — неожиданно серьезно спросила Мелани.

— Будьте уверены, ваша милость, — продолжала ерничать Элис.

— И отказываешься брать у него деньги? Да ты просто сумасшедшая, Лис! Это здорово бы облегчило тебе жизнь, а Аллан не обеднеет от этого. Да он же первым и посмеется над тобой!

— Не думаю, Мел. — Заметив, что подруга собирается возразить ей, Элис взмахнула рукой. — Подожди! Позволь с тобой не согласиться. Я люблю его, понимаешь? Люблю. И всегда буду любить, но жить с ним я не могу, ясно? Вопрос закрыт.

Мелани со вздохом посмотрела на подругу и кивнула.

— Ладно. Представление закончено. Но хоть крошечное содержание, карманные деньги…

— Мел!

— Молчу, молчу!

Когда третьего января Элис вернулась в Нью-Йорк и вышла на работу, миссис Стороженко встретила ее с радостью и протянула конверт.

— От вашего мужа, — подмигнула хозяйка.

— Приходил Аллан? — удивилась Элис. — Когда?

— Через два дня, после того как вы уехали к отцу. Я сказала ему, где вы, и он попросил передать это, когда вы вернетесь.

— Спасибо, — задумчиво протянула Элис. Так где же Аллан встречал Новый год? Один или в компании? Этот вопрос мучил ее не первый день. Он приходил в голову еще в родительском доме. Возможно, как и в прошлом году, ездил в театр со своей избранной компанией?

Вскрыв конверт, она нашла в нем записку, написанную его твердым почерком.

«Элис!

Мой адвокат сообщил, что ты снова вернула чек, который я послал тебе три дня назад. Это полнейшая глупость, Лис. Конечно, я не могу силой заставить тебя взять то, что по праву твое, если ты сама этого не хочешь. Но, помни, мне это очень тяжело и обидно.

А теперь позволь еще раз поздравить тебя с Новым годом и пожелать тебе счастья и всего-всего, что ты сама себе желаешь!

Аллан».

К любовным письмам это послание вряд ли можно было отнести, но Элис почувствовала трепет, как будто ей только что объяснились в любви. Ей захотелось кричать, вопить, рыдать из-за бесполезности такого объяснения. Но вместо этого она сняла пальто и принялась за работу.

Вечером, удобно устроившись на диване с чашечкой кофе, она набрала номер телефона в квартире Аллана. Сделала она это бессознательно и бесцельно. Но сердце забилось так сильно, что его удары эхом отозвались у нее в ушах. Хорошо, она только поблагодарит его за поздравление и отключится. И не задаст ни единого вопроса.

Но когда в квартире никто не ответил, Элис почувствовала такое сильное разочарование, что потребовалось не менее пяти минут, чтобы убедить себя, как это глупо.

Через час она вновь попыталась дозвониться, затем снова и снова. И только около десяти часов на другом конце кто-то почти сразу же взял трубку.

— Алло? — раздался мягкий женский голос с легким английским акцентом. — Чем могу быть полезна?

Элис так крепко сжала трубку, что побелели пальцы. Но через минуту паники, когда она была почти готова нажать на рычаг, все-таки нашла в себе силы, чтобы спокойно спросить:

— Могу я поговорить с мистером Хартлайном?

— С Алланом? Извините, но он в ванне, — отозвалась трубка. — Что ему передать?

Удивление, что ты не с ним, вертелось у Элис на языке, но она сдержала себя.

— Спасибо, передайте, что звонила Элис поблагодарить за поздравление, — быстро протараторила она и закончила разговор.

Посидев еще минутку с прижатой к груди трубкой, чтобы успокоить бешено колотившееся сердце, она опустила ее на рычаг.

Ничего не случилось, ничего, твердила она себе, кружа по комнате. Она сама пошла на разрыв, сама уничтожила все собственными руками. И Аллан абсолютно вправе приводить к себе женщину, да хоть сотню, если ему так захочется. А у нее нет никаких прав возражать или жаловаться.

Элис зажмурилась и, глубоко вздохнув, попыталась расслабиться.

Включив телевизор, она съела целую плитку шоколада, которую подарил ей на Рождество Грегори, но лучше ей не стало.

Наоборот, она почувствовала легкую тошноту и неистовую ярость. Отбросив благоразумие, она принялась награждать Аллана такими эпитетами, что, будь у нее в комнате цветы, они бы точно завяли. От этого ей стало немного лучше, но не настолько, чтобы спокойно проспать всю ночь.

Проворочавшись в постели до трех часов, но так и не уснув, Элис поднялась и побрела на «кухню». Сварив какао, она вернулась обратно, прихватив еще пару бисквитов. Открыв книгу, она попыталась отогнать от себя все мысли об Аллане. Но и это не сработало.

Тогда она подошла к окну и отдернула занавески. Присев на подоконник, тупо уставилась в ночное небо и просидела так, не замечая времени, до тех пор пока на горизонте не появились первые робкие розовые полоски.

Полюбовавшись разгорающимся рассветом, Элис спустилась в подвал и приготовила себе горячую пенную ванну…

Она неподвижно лежала в теплой воде, вдыхая струившийся от нее аромат. Это снова напомнило ей об Аллане. Он всегда получал огромное удовольствие, втирая душистый крем в каждый сантиметр ее тела. Воспоминания разозлили ее. Она презирала себя за слабость, но неожиданно расплакалась.

Хватит! — решила она, вернувшись в комнату и взглянув на себя в зеркало. Покрасневшие от слез глаза явно не добавили ей очарования. Ты должна выглядеть прекрасно, что бы там ни было. Аллан не все в твоей жизни. Понятно?

Отражение в зеркале послушно кивнуло, и, критически осмотрев его, она принялась за работу.

Она уложила волосы мягкими волнами по плечам, оставив их свободными, сделала маникюр, покрыв ногти ярко-красным лаком с перламутром. Она не особенно любила такой цвет, но сегодня это соответствовало ее настроению. Таким образом как нельзя кстати оказался рождественский подарок Мел — набор косметики. Дав лаку просохнуть, она надела толстый кремовый джемпер и узкую, бутылочной зелени юбку, сантиметров на десять выше колен. Свой туалет она завершила новыми ботинками. С минуту повертевшись у зеркала, принялась за макияж.