— А как же моя практика? — поинтересовалась я у Лёвы прежде чем уйти. — Ты же обещал. И Ника обещала.

— Будет тебе практика. Когда ты придёшь к девяти утра, в строгом костюме и сядешь за стол бумажки разбирать. А когда ты ходишь по офису и на всех сверху посматриваешь, людям это не нравится.

Я вздохнула.

— Можно подумать, что если я буду сидеть в углу, им это понравится.

— Ну, — Шильман пухлыми плечами пожал, — Ника это пережила, и ты переживёшь. Можешь начинать в понедельник.

Я подозрительно прищурилась.

— Так и скажи, что ты хочешь свалить на меня всю бумажную работу.

— Это и есть практика, разве нет?

Я усмехнулась, простилась с ним и направилась гулять по магазинам. Да и повод появился. Как там Лёва сказал: нужен строгий костюм! Вот. А у меня его сроду не было. Необходимо срочно приобрести.

Не знаю, что там с моим настроением, исправилось оно или нет, но покупками я увлеклась. И когда к машине вернулась, в руках у меня был далеко не один пакет. Водитель помог мне с ними справиться, сам положил их на заднее сидение, а после помог мне сесть, открыл передо мной дверь автомобиля. Всю дорогу до Яблоневки я была занята тем, что обдумывала, на чём мне следует сосредоточиться, проходя практику. О чём с Шильманом поговорить, о чём с Никой, а о чём и с папкой. Уж кто-кто, а Филин изнанку бизнеса прекрасно знает. Вот только как заставить папку со мной поделиться опытом? Легче Генку разговорить.

Кстати, о Генке. Я заметила его сразу, как только машина к дому подъехала. Он спустился по ступенькам и не спеша направился к автомобилю, а я наблюдала за ним, не торопясь выходить. Завьялов сам подошёл и дверь мне открыл, даже руку подал. Я сначала на его руку посмотрела, потом Генке в лицо, и решила, что он таким образом объявляет перемирие. Три дня молчания — это, конечно, слишком. Даже у него нервы сдали.

— Что-то ты задержалась, седьмой час, — всё же не утерпел Завьялов. — Я уже звонить собирался.

— Ну, и позвонил бы. Номер забыл, что ли? — Я из машины вышла, почувствовала, как он мою ладонь чуть сжал, поддерживая меня, и вдруг решила повредничать немного. — Пакеты возьми, — не попросила, а приказала я. И, не дожидаясь его реакции, направилась к дому. Ни разу не оглянулась, хоть и хотелось очень, посмеивалась про себя, а войдя в дом, сразу к лестнице направилась, не заходя в гостиную.

— Ты полдня по магазинам ходила?

Всё-таки Генка непробиваемый.

Он в мою спальню вошёл через несколько секунд после меня, я к тому моменту уже сидела в кресле, вытянув уставшие ноги. Сумочку отложила и ответила, решив, что на вредность у меня сегодня сил нет:

— Я сначала к Лёве заезжала, разговаривала с ним о практике.

— И что он сказал?

— Сказал, чтобы я приходила в понедельник и начинала делать всю чёрную работу. Вот скажи мне, это справедливо?

— Сама захотела.

— Конечно, сама, — не стала я спорить. Туфли с гудящих ног скинула, и устало потянулась. И глаза распахнула в некотором испуге, когда на пол что-то со стуком попадало. Я ноги подобрала, посмотрела на ковёр, а затем с укором на Завьялова, который каким-то непостижимым образом умудрился вывалить из пакета всю купленную мной сегодня косметику. — Ген…

— Я уберу. — Он на корточки присел и рукой всё рассыпанное в одну кучу сгрёб. Я хотела ему сказать, чтобы поосторожнее был, своими ручищами точно что-нибудь испортит или сломает, а потом о косметике позабыла, засмотревшись на его широкую спину. Бледно-голубая ткань рубашки натянулась на Генкиных плечах, он голову наклонил и я видела только его стриженный затылок. Кто бы знал, как я люблю его затылок, прикасаться, гладить, Завьялова это заводит, у него сразу дрожь по телу, которая неизменно мне передаётся. Совсем некстати я об этом вспомнила. Сглотнула, и поспешно отвела глаза в сторону, но в этот раз так просто отмахнуться от своего желания не смогла. Мой взгляд снова вернулся к мужчине, и я, не думая о последствиях, ногу подняла и пристроила ступню как раз между его лопаток. Завьялов голову вскинул, но не обернулся. Только замер на пару секунд. Он давал мне возможность отступить. А я медлила, смотрела на него, а потом нервно сглотнула, наверное, громко, потому что после этого Генка на меня посмотрел через плечо. Я ждала, что он снова меня отругает, скажет, что я дурю или что-то в этом роде, и совсем не ожидала, что он пакет снова на пол бросит и ко мне повернётся. Ногу мою перехватил, обхватил пальцами лодыжку, большим пальцем по коже провёл, поглаживая, а я в кресле откинулась и в глаза ему смотрела. Было стойкое ощущение, что время остановилось. Генкина ладонь вверх по моей ноге поползла, сначала осторожно, а потом в один момент всё изменилось, и взгляд его изменился, и нежность, с которой он ко мне прикасался, исчезла, и вот он уже губами к моей ноге прижался, а сам продолжал в глаза мне смотреть. Я даже не вытерпела, зажмурилась и голову чуть назад откинула, сосредоточившись только на его прикосновениях, на поцелуях и руках, которые в один момент стали жадными и нетерпеливыми. Генка ко мне придвинулся ближе, стоял на коленях перед моим креслом, его ладони меня под спину подхватили и притянули ближе. Он меня даже поцеловал не сразу, я знала, что специально этот момент оттягивает. Довольно ловко справился с поясом на моём платье-обёртке, губами к моему животу прижался, руками меня обхватил, и тогда уже я не выдержала, за воротник рубашки его схватила и наверх потянула. Это был самый сладкий момент за последние, не знаю сколько, недель. Просто поцеловать его, жарко, дерзко, дать ему прочувствовать, насколько я скучала и как сильно его хочу.

— Гена… — Я затылок его гладила и даже застонала от того, с какой страстью он меня в ответ поцеловал. Его губы спустились ниже, он пальцами кружевную оборку на моём бюстгальтере зацепил и сдвинул её чуть в сторону. И столько нетерпеливости в каждом его движении, в каждом прикосновении, словно его долго на голодном пайке держали, а тут он до женского тела дорвался. Я ему не мешала, только ногами его бока сжала, а голову к своей груди притянула, по-прежнему пальцами Генкин затылок поглаживая. Выгнулась, нижнюю губу прикусила, сдерживая стон, а потом мой взгляд наткнулся на приоткрытую дверь и Светлану за ней. Бледную и потрясённую. Она стояла, держа в руке стопку детского белья, и на нас смотрела. Я от неожиданности даже рот приоткрыла, забыв, как дышать, да так и замерла. А может, окаменела. Да и Завьялов неожиданно отстранился от меня, наверное, почувствовав перемену во мне, голову поднял, и в первую секунду мутным взглядом в моё лицо вглядывался, а потом голову повернул и тоже Свету увидел. И дёрнулся всем телом. Секунда — и вот он уже вскочил, забыв про меня.

— Чёрт… Света!

Я грудь рукой прикрыла, в кресле приподнялась, усаживаясь поудобнее, а сама глаз с Генкиного растерянного лица не спускала. Смотрела на него снизу вверх, и даже не знала, что чувствую. Меня начало колотить, то ли от волнения, то ли от неудовлетворённого желания, и на Светлану я больше не смотрела. Знала, что ничего хорошего там не увижу. Только услышала её быстрые шаги по коридору, она убежала, хотя, чего ещё ждать? Нормальная реакция. Вот только то, что Завьялов следом за ней бросился, мне совсем не понравилось. А дверь, которую он распахнул, выбегая, о стену ударилась. Я осталась одна, в растрёпанных чувствах и растревоженная ласками и поцелуями, а тот, кто был в этом повинен, меня бросил и помчался догонять другую женщину. Чтобы сказать ей, что она всё не так поняла. Что это недоразумение и ничего не значит.

Я платье на груди стянула и приказала себе не плакать.

Зато теперь я знаю, что ничего не изменилось. Завьялов меня хочет. А ещё он дурак. Хотя, это я давно выяснила. Но что поделать, люблю я этого дурака. Время идёт, а ничего не меняется. По крайней мере, во мне.

К ужину я этим вечером не вышла. Можете назвать меня трусихой, но не смогла себя заставить. Несколько раз из спальни выходила, останавливалась наверху лестницы и прислушивалась. Занятие бесполезное, сама понимала, но просто сидеть за закрытой дверью было выше моих сил. Хотелось знать, что происходит. Но если что-то и происходило, то Генка вряд ли позволил бы этому эхом отозваться на весь дом. Всё было тихо, никаких криков и ругани. И поэтому мне ещё страшнее было спускаться вниз, да и есть не хотелось. И только на следующий день я узнала, что Света вчера уехала в город, Генка сам её провожал и в машину усаживал. Мне об этом паренёк из охраны проболтался. Я ему поулыбалась немного, и он тут же мне всё выложил про своё непосредственное начальство. Даже добавил, что Светлана явно была чем-то расстроена, но Генке запретила её до города провожать, но он сам уехал вскоре. Сел в машину и был таков. Эта информация меня заинтересовала, но вида я постаралась не подать, а парню намекнула, чтобы хоть о нашем с ним разговоре он не болтал, особенно Завльялову. Тот вообще трепачей не любит, о чём я молодому охраннику и напомнила. Тот задумался, как-то враз поскучнел и интерес ко мне потерял. А я обратно к дому направилась, воодушевлённая, но в то же время виноватой себя чувствовала из-за того приступа небывалой радости, какой вызвала во мне новость об отъезде Светланы из нашего дома. И что бы мне потом не сказал Завьялов, это лучший выход. Ну не пара она ему! Меня в этом никто не переубедит.