Холстина, в которую была завернута кольчуга, оказалась латанной-перелатанной дедовой рубахой с бурыми следами крови от былых ран.

- Такая рубаха лучше кольчуги защитит, - сказал Людота. - Сила в ней:

:Житейские заботы вытесняли из сознания Романа ощущение своей чужеродности. Время представлялось Роману высокой крутой горой, с которой он и все остальные катились вниз. А у подножия этой горы, как глубокая яма, располагалось событие, известное только ему - роковая битва с половцами в мае 1185 года. И она все ближе и ближе...

Мысли Романа о том, как предотвратить гибель Игоревых полков, а может быть, сам поход, заходили в тупик. В самом деле - явиться к Всеволоду или к Игорю и все им рассказать? Решат, что отрок на голову скорбен. Это в фантастических книжках все просто у путешественников во времени - смастерил пулемет и всех победил. Здесь вам, господа фантасты, не двор короля Артура*, здесь покруче.

Был другой выход - отойти в сторону и оттуда наблюдать за неизбежным.

"Ну, уж нет, - думал Роман. - Я с ними - и будь что будет".

Сомнения исчезли после разговора с Рожно и его драгоценного подарка. Ратное будущее, которое не предвещало курянам ничего хорошего, Романа уже не пугало.

Когда-то в прошлой жизни мысль о службе в армии вызывала у него ироническую усмешку. - Сначала институт, потом аспирантура, потом еще что-нибудь... Правильно сказано: не зарекайся.

Надо было поднатаскаться в воинских навыках - времени оставалось мало:

Словарь:

 купное - совместное

 седмица - неделя

 рухлядь - меховая одежда

 уклад - железо

замашный - задиристый

махмара - похмелье

зипунник - грабитель

языки - народы

реки - говори

гашник - шнурок для поддержания

 штанов

удатный - удачливый

Овлур - имя персонажа из "Слова о полку

 Игореве"

Двор короля Артура - имеется в виду фантастическая повесть

 Марка Твена, где использован прием перемещения во времени

Глава шестая

АНЮТА

(начало июня 1184-го года)

Природных ориентиров, по которым можно было "привязать" Курск и его окрестности к тому, как это будет выглядеть через восемьсот лет, немного. Прежде всего реки Тускарь и Кур, обнимавшие городской холм.

Тускарь (в произношении двенадцатого века Тускурь) возле Курска с левого берега вбирала в себя несчетное количество речушек, ручьев и была куда полноводнее, чем в двадцатом веке. Весной невысокий левый берег уходил под воду, и река превращалась в "окиян", как говорили местные, подолгу и с удовольствием наблюдая с высокого правого берега за буйством проснувшейся воды. С весеннего разлива до осени оставались на левом берегу полные рыбы озера, заводи и лужи.

Кур близ города в ширину с Тускарью не тягался, его заболоченные берега подсыхали только к июлю, если лето не дождливое. Старики сетовали, что река год от года мелеет, а вот, дескать, в былые времена она и для варяжских кораблей была в самый раз. Рассказывали вечную небылицу о затонувшем в Куре золотом сокровище - находились даже очевидцы этого.

Еще один природный ориентир - гигантский овраг с почти отвесными стенами и ручьем на дне. Этот овраг из дикого и жутковатого "каньона" через восемь столетий превратится в обжитый распадок между двух холмов, и по его правой стороне будут весело дребезжать трамвайчики, спускаясь к мосту через Тускарь. Овраг назывался Велесовой ямой, и матери боялись отпускать туда детей. Говорили, что когда-то на дне оврага было языческое капище, посвященное богу Велесу, и где-то в пещере до сих пор приносят жертвы подземному богу. Роман хотел на досуге обследовать яму, но мешала рыбалка, к которой он пристрастился. Людота после прошлогоднего случая на реке к рыбной ловле охладел, а ведь рыбка в домашней кухне занимала не последнее место.

- Что-то мы давненько ушицы не хлебали, - говорила Марфа за ужином. Роман вопросительно смотрел на Людоту и - если назавтра не было срочной работы в кузне - тот соглашался:

- Сходи, порыбаль. Не все ж тебе кузнечным смрадом дышать.

Напарником был заядлый рыболов Алешка Шалыга. Никите вырваться на рыбалку удавалось реже - он в семье был один при трех девках. Чуть свет, подхватив собранные с вечера снасти и сунув за пазуху по ломтю хлеба, шли к Тускарю: Тихо - даже птицы еще не приветствуют новый день. Над водой седыми клоками туман - самое время для рыбалки. А уж сколько рыбы в Тускаре - только не ленись вытаскивать. Само собой, удочками или переметами здесь не ловили, а пользовались сетями.

Самая ходовая снасть - "топтуха": на деревянную, с длинной рукояткой раму метра полтора в поперечнике, натянута сеть. Со стороны реки она подводилась к обрывистому берегу с висящими корнями деревьев, а один из рыбаков начинал прыгать и "топтаться" в этом месте берега, выгоняя рыбу из подводных убежищ. Этот прием доживет до конца двадцатого века.

Часа через полтора березовые туеса полны уловом, но рыбаки домой не спешили. Солнышко уже прогнало утреннюю свежесть - самое время вволю поплавать и порезвиться в чистой воде. К этому часу - как по будильнику - позевывая, приходил Никишка, которого Марфа отпускала на реку только под Романово поручительство.

Плавать здесь умели все, плавали добротно, но обычно саженками. Умение Романа плавать "всяко" и быстрее других сначала вызывало недоверчивое удивление, а потом приток малолетних учеников. Даже солидные мужики с интересом присматривались, расспрашивали и пытались перенимать.

- Ты, видать, раньше возле моря жил, - сказал как-то Роману пожилой рыбак. - Не хуже водяного плаваешь.

Прозвище "водяной" чуть было не прилипло к Роману после того, как он спас из воды здоровенного дядьку, которому на середине реки свело судорогой ногу.

Возвращались за полдень. На обратном пути свернули к роднику, который для Романа служил еще одним межвременным ориентиром и располагался там же, где и в далеком будущем - внизу улицы Мирной. С родником были связаны легенды, поверья и всякая небывальщина. Говорили, что во времена изначальные сам бог Перун даровал его курянам. Ударила в землю посланная богом молния, и забил из этого места ключ.

- Вода эта, - говорила Кокора, - ежели с нужной молитвой и заговором, то от многих болезней и бед житейских помогает.