— А где же конюшня? — спросила Беатрис профессора.

     — За огородом. У нас и ослик есть. Если хотите, пойдем, посмотрим на них.

     Придя на конюшню, Алиция дала всем животным по кусочку сахара и по морковке и каждого ласково погладила. Ослик был старый и смирный.

     — Он у вас уже давно?

     — Около года. Мы купили его у прохожего. Папа ужасно рассердился на этого человека, потому, что он бил Флосси, а ей было больно. Наверное, хозяин ее разлюбил, а мы ее очень любим, правда, папа?

     — Ну конечно. А сейчас пойдемте-ка домой и посмотрим, что у нас к чаю.

     Чай был заварен по-английски, а не в пакетиках, как это принято в Голландии. К нему подали ячменные лепешки, пирожные и большой шотландский пирог. После чая Беатрис познакомилась с Нэнни, пожилой шотландкой, которая вернулась из Лейдена, куда ездила на воскресенье к своей подруге. У нее было приятное спокойное лицо, седые волосы и проницательные серые глаза, видевшие, как показалось Беатрис, ее насквозь.

     — А вы красивы. По-моему, женщина должна быть женщиной, если вы понимаете, что я хочу сказать. Мне очень не нравятся эти тощенькие девочки в коротеньких юбочках и со спутанными волосами.

     — Ну, — улыбнулась Беатрис, — я уже, наверное, старовата для всего этого.

     Профессор с дочкой, склонившись над столом, собирали головоломку.

     — Зато у вас очень красивые ноги, — послышался его голос.

     Вскоре Алиция пошла спать. Она пожелала Беатрис спокойной ночи и подставила щеку для поцелуя.

     — Ты приедешь на следующей неделе, папа обещал. — Видя, что Беатрис колеблется, она воскликнула: — Папа! Ну, пусть Беатрис приедет, попроси ее еще раз...

     Профессор стоял возле камина, держа руки в карманах брюк, и Беатрис подумалось, что именно так и должен выглядеть человек из знатной семьи, живущий в фамильном доме, — привлекательным, уверенным в себе и прекрасно знающим, чего он хочет от жизни.

     — Я надеюсь, вернее, мы оба надеемся, что вы проведете с нами, как можно больше времени. — Поскольку она не ответила, Гиз добавил: — Конечно, если вы хотите этого сами.

     Беатрис поняла, что в этой ситуации нельзя отделаться общими словами. Он ждал однозначного ответа.

     — Да, с удовольствием, спасибо за приглашение.

     Гиз улыбнулся.

     — Ну вот. Теперь ты можешь спать спокойно, Алиция.

     Девочка обняла отца, весело попрощалась с кошками и Фредом и ушла наверх с Нэнни.

     Профессор посмотрел на часы и сел на стул напротив Беатрис.

     — Подождем еще пятнадцать минут, пока Алиция не ляжет в постель...

     — А потом, я думаю, мне пора возвращаться.

     — Вы куда-нибудь собираетесь сегодня вечером? — безразличным тоном спросил он.

     ? Я? Нет...

     — Вернетесь, приготовите себе ужин и съедите его в одиночестве, читая книгу, прислоненную к перечнице.

     Она рассмеялась.

     — Да. Но это совсем не так плохо, как прозвучало у вас. Я привыкла быть одна.

     — Но все-таки я надеюсь, что вы пообедаете со мной сегодня вечером, а после я отвезу вас, куда вы захотите. Я останусь дома еще недели две. Работать буду или здесь, или в Амстердаме, или в Утрехте. Все это недалеко, и я смогу возвращаться домой каждый вечер.

     — Как Алиция будет рада! Она замечательная девчушка и очень счастливая.

     — Надеюсь. Но ей нужна мать.

     Эти слова больно кольнули Беатрис, напомнив, что он скоро собирается жениться.

     Профессор, наблюдавший за ней, улыбнулся про себя, видя, как Беатрис лихорадочно подыскивает ответ.

     — Вам обоим нужна нормальная семья.

     — Конечно, — охотно согласился он. И замолчал.

     Беатрис наклонилась погладить Мази, так, как пауза слишком затянулась.

     — Я думаю, что мы уже можем пойти пожелать Алиции спокойной ночи, — предложил, наконец, Гиз, и они поднялись по красивой лестнице на верхнюю галерею, а оттуда, пройдя по маленькому коридору, попали в детскую. Девочка была уже в кровати: она сидела, прислонившись к подушке, раскрасневшаяся после ванны. Профессор опустился на край кровати, и после минутного замешательства Беатрис присела на кровать с другой стороны.

     — Ты ведь к нам опять приедешь? Правда? — спросила девочка.

     — Обещаю, дорогая. Но не забудь, что я скоро возвращаюсь в Англию. Может, как-нибудь потом ты приедешь и навестишь меня там?

     — Приехать к тебе домой?

     — Да, я живу за городом. Алиция кивнула.

     — Папа меня привезет.

     О Боже! — подумала Беатрис. Я ведь только пыталась объяснить, что скоро уеду в Англию, и мы вряд ли еще увидимся. А вот что из этого вышло!

     Вдобавок ко всему профессор радостно согласился:

     — А почему нет? Только напомни мне, солнышко.

     Когда они спустились вниз, Гиз смешал ей коктейль, налил себе виски, поставил бокал на изящный столик красного дерева и сел напротив нее. Он ничего не сказал о ее предстоящем возвращении в Англию. Беатрис пыталась найти удобный момент, чтобы объяснить, что пригласила Алицию, поддавшись общему настроению. Но такой возможности ей не представилось. Профессор переходил от одной ничего не значащей темы к другой, пока Билдер не доложил, что ужин готов.

     Сидя в роскошной столовой, Беатрис поддерживала беседу, постоянно думая о том, что с ней происходит. Она сама себя не понимала. В самом деле, — обещала еще раз к нему приехать, пригласила Алицию в гости, и ребенок поверил, не говоря уже о том, что она и сегодня не собиралась надолго здесь задерживаться. Будто прочитав ее мысли, Гиз опять улыбнулся.

     — Видимо, вы очень устаете на работе? А у вас есть возможность выйти в течение дня?

     — Во время обеденного перерыва. Магазины рядом, и...

     Она неожиданно подумала, что ничего не купила из еды. У нее оставались только хлеб, масло, несколько яиц и сыр. Ну что ж, значит, будет омлет.

     — Вы вспомнили о чем-то?

     Они вернулись в комнату, чтобы выпить кофе.

     — Да так, пустяки. Нужно было кое-что купить. Но ничего страшного — в холодильнике достаточно продуктов.

     Она подумала о спарже, лососине в кляре и персиках, которые только что ела. Да, ее завтрашний завтрак никак не будет соответствовать сегодняшнему ужину. Обидно!

     В комнату зашел Билдер, чтобы забрать кофейный поднос. Профессор заговорил с ним, видимо давая какие-то указания, потом бросил беглый взгляд на часы, стоявшие в углу комнаты.

     — Давайте посидим еще чуть-чуть, — предложил Гиз. — Скажите, Беатрис, что вы думаете о Голландии? Я знаю, что вы практически ничего не видели, но даже после короткого пребывания в Лейдене у вас должно было сложиться какое-то впечатление.

     — Я чувствую себя здесь, как дома. Лейден — старинный город и... — она задумалась над подходящим словом, — много видел за свою историю. Мне здесь хорошо — я совсем не чувствую себя чужой. — Она еще раз обвела взглядом уютную комнату. — У вас очень хорошо... Вы, должно быть, счастливы здесь. Наш дом тоже очень хороший, но все-таки немножко другой. — Надо было как-то сменить тему, и она продолжила: — И больница здесь замечательная, правда? Исследовательский центр и лаборатории значительно лучше, чем у нас. Хотя, наверное, я не должна так говорить.

     — Вы когда-нибудь подумывали о переходе на другую работу?

     — Да, частенько. Ведь Ист-Энд не лучшее место. Но вы же знаете, что найти работу достаточно трудно.

     — А вам обязательно нужно работать, да?

     — Но я же не могу просто так праздно сидеть дома.

     — Но вы бы могли выйти замуж. У вас ведь, наверное, были предложения?

     — Да, конечно. Но как-то ни один из претендентов меня не устраивал...

     — А чего вы хотите?

     — Я... не могу сказать определенно: быть друзьями, любить одно и то же, хотеть делать все вместе. Влюбленность — это прекрасно, но ведь этого недостаточно.