Уединенный коттедж Закери Веста оказался примерно в миле от деревни. Он располагался вдали от дороги, в густом лесу. Коттедж был расположен на скалистом берегу омываемой морем бухты. По мере того как Луиза подъезжала ближе, она понимала, какой неуютный ветер, наверное, дует здесь в штормовую погоду.

Вокруг не было видно ни одного дома, только поля. На некоторых паслись овцы, поедая разбросанные специально для них нарезанные фермерами овощи. Трудно представить себе более безлюдное место. Многие сочли бы его мрачным, но, видимо, Закери Веста оно вполне устраивало.

Выходя из машины, Луиза спугнула сидевших на деревьях рябины ворон, они взмыли ввысь, издали напоминая рваные черные носовые платки.

Тут же она услышала шаги по старой кирпичной дорожке, огибающей дом, а вскоре показался и сам Закери Вест, пристально глядящий на ворота.

Луиза только успела открыть их — и замерла, уставившись на него.

— Кто вы? Что вам нужно? — рассерженно спросил он, хмурясь, ветер растрепал его черные волосы. Они снова отросли, стали такими же густыми и длинными, придавая ему устрашающий вид.

Луиза сразу заметила, что он сделал пластическую операцию, но лицо до сих пор сохраняло следы аварии: оно имело неестественный оттенок с мертвенно-бледными шрамами. Очевидно, ему придется пойти еще на одну операцию. Она знала, что хороший хирург не делает сразу много за одну операцию, чтобы дать тканям возможность отдохнуть.

Луиза оценивала его состояние с профессиональной точки зрения, она привыкла к таким лицам, но понимала, что простой человек, скорее всего, просто испугается.

Ее молчание Закери Вест понял по-своему: он подумал, что она испугалась.

Губы изогнулись, делая его похожим на рычащего волка.

— Убирайтесь, — бросил он ей, поворачиваясь, чтобы уйти. Она испытала чувство, похожее на то, что уже пережила, посетив его в больнице в ту ночь, когда на ней было вечернее платье. «Убирайтесь», — сказал он ей тогда, и по какой-то непонятной причине в тот раз это вызвало у нее слезы.

В этот раз ее реакция была другой. Он знал, как выглядит, и, конечно, не хотел, чтобы другие люди видели его в таком состоянии! Она почувствовала его боль, как если бы это была ее собственная, и волна жалости захлестнула ее.

— Вы не помните меня, мистер Вест? — тихо спросила она.

Он обернулся.

— А должен?

Вопрос был оскорбительным, как и тот взгляд, которым он осматривал ее. Но ей удалось не вздрогнуть и даже не покраснеть. Она смело смотрела на него.

— Я сестра Гилби из больницы в Винбери. Я ухаживала за вами первую неделю после аварии.

Он стал всматриваться внимательнее, но в конце концов пожал плечами. И произнес отрывисто:

— Правда? Я не много помню о том времени.

— Вы были слишком больны, — согласилась она.

— Вот это я как раз хорошо помню.

Теперь в его голосе слышалась ирония. Он явно издевался над ней, она вздохнула. С ним будет непросто разговаривать. А с чего она взяла, что сможет сразу с ним договориться, что сможет уговорить его войти в положение отца?

Она взглянула в его глаза, и достоинство, читавшееся в них, заставило ее на мгновение позабыть о своих страхах и печалях.

— Вы сейчас выглядите гораздо лучше, — проговорила она ласково.

Но он засмеялся, а серые глаза потемнели от гнева.

— Неужели? — Он сделал два огромных шага по направлению к ней. Только теперь, когда он стоял, возвышаясь над ней, она осознала, насколько огромен он был: широкие плечи, мускулистое тело, длинные ноги.

Луиза же была хрупкого сложения, ее голова едва доставала до его плеча, и она не могла не чувствовать трепета перед ним.

Она подняла на него удивленно-испуганный взгляд, инстинктивно делая шаг назад.

— Д-да, вы выглядите намного лучше… — Она запнулась, увидев, как его белые зубы обнажились в волчьей усмешке.

— Значит, я привлекателен? Вы застыли от восхищения, когда меня только увидели? Не могли вымолвить ни слова, таким красивым я вам показался!

Он схватил ее за руки и сжал их так крепко, что Луиза по-настоящему испугалась.

— Мистер Вест, пожалуйста…

Он притянул ее еще ближе, безжалостно сдавливая стройную фигурку.

— Не надо просить, я и так дам вам то, чего вы жаждете!

Она бросила быстрый взгляд на его лицо, ее глаза расширились от ужаса, а он злобно рассмеялся.

— Наверное, вам уже не терпится.

Черт возьми, что он имеет в виду? Чем отчаяннее Луиза пыталась освободиться, тем крепче становилась его хватка. Он прижал ее к себе. Она вскрикнула и задрожала от соприкосновения с его телом. Тут он с силой накрыл ее рот своим, больше она уже ни на чем не могла сосредоточиться.

Она не закрыла глаза, они были широко распахнуты и изумленно взирали на Закери. Тело же отреагировало на прикосновение его губ самым невероятным образом. Такого она никогда не испытывала. В этот момент она впервые по-настоящему почувствовала свое тело, почувствовала все то, что с ним происходило: сердце бешено колотилось в груди, на запястьях, шее и за ушами стучал пульс, кровь с огромной скоростью носилась по венам, тело покрылось испариной, ноздри жадно хватали воздух, как если бы она тонула.

Да, такого с ней никогда не случалось. Трудно поверить, что это происходило с ней. Один поцелуй — и она уже готова на все.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Для Закери Веста этот день начался не особо удачно. Полночи он не мог заснуть. Собственно, ему нередко было страшно засыпать: он боялся ночных кошмаров. С тех пор как произошла авария, он переживал ее снова и снова, сотни раз. Переживал тот ужас, который испытал, увидев мчащуюся навстречу машину, боль от падения на руль, удар, а затем языки пламени, охватывающие его.

Чтобы не думать о плохом, он решил заставить себя вспомнить что-нибудь приятное — девушку в белом, которую он видел незадолго до аварии, она тогда плыла по саду. Он так и не забыл ее. За все эти долгие месяцы болезни она была единственным отрадным островком в его памяти, к которому он возвращался в минуты отчаяния. Он мечтал найти ее, но после аварии опасался садиться за руль; если ему нужно было куда-либо отправиться, он всегда вызывал такси.

Как только он решится, сразу поедет на ее поиски. Он чувствовал, что однажды обязательно встретится с ней. Почему-то он был уверен, что она где-то ждет его.

Наутро он встал еще затемно, приготовил себе кофе и тосты. Позавтракал, стоя перед окном, наблюдая за восходом солнца из-за моря и слушая грустный крик чаек.

Позже он пошел в студию. Там было холодно, как на Северном полюсе, потому что он забыл включить центральное отопление. Он посмотрел на чистый холст, который поставил на мольберт, как только вернулся из больницы. На нем не было ни единого мазка. После несчастного случая он до сих пор не рисовал. Но заставлял себя не отчаиваться и каждый день притворялся, что сегодня сможет рисовать, что все нормально, что жизнь вошла в обычное русло.

Отвернувшись от пустого холста, он взял палитру, специально не спеша выбирая каждую краску.

Он решил просмотреть блокнот с набросками в поисках чего-нибудь стоящего. Некоторые наброски были совсем старыми, некоторые даже почти закончены, наполнены деталями: шторм на море, чайки на вспаханном поле, голые деревья на фоне восходящего солнца.

А некоторые представляли собой несколько линий, наспех начерченных и забытых. Ему не попадалось ничего, что бы он хотел нарисовать. Никак не попадалось.

Разозленный и огорченный, он взял кисть, обмакнул ее в красную краску и с яростью набросился на чистый холст, пока на нем не осталось ни одного белого пятнышка.

Отбросив кисть и с трудом дыша, он нетвердой походкой направился к окну, открыл его и вдохнул холодный декабрьский воздух, наблюдая, как выдох превращается на его глазах в пар.

Тут он заметил смотрящую на него с куста малиновку. Он в свою очередь тоже стал наблюдать за ней. Раньше бы он обязательно взял блокнот и зарисовал ее. Сейчас же он просто смотрел, а потом и вообще отвернулся. На бесформенное пятно на холсте он решил не смотреть, просто прошел мимо в кухню и налил себе еще одну чашку кофе. Пока он пил его, зазвонил телефон.