Когда моторная лодка отчалила, профессор неожиданно сорвал с себя противогаз. Ганса поразила перемена, происшедшая в лице Бернштейна. На него смотрело изможденное лицо изменившегося до неузнаваемости профессора с высохшими щеками и провалившимися глазами.

Профессор закричал:

— Я уважаю вас, герр Шютте! Прощайте! Берегите письмо!

— До свиданья, герр проф! — Ганс помахал рукой.

— Прощайте!

Лодка медленно вошла з трещину.

Профессор надел противогаз и распорядился, чтобы на берег свозили уже подготовленные им машины и аппараты.

Работали весь день и часть ночи. Профессор Бернштейн вел себя как одержимый. Он не давал отдыхать ни одной секунды. Его суетливую и в то же время задумчивую фигуру видели повсюду.

Матросы удивленно переговаривались:

— Что задумал этот новый босс?

Неугомонный профессор успокоился только поздно вечером, когда диковинные аппараты были расставлены по всей территории острова и соединены между собой электрическими проводами.

Бернштейн встречал зловещий фиолетовый восход солнца, стоя на капитанском мостике яхты. Измученная команда спала.

Профессор медленно прохаживался взад и вперед. Одну руку он заложил за спину, другой нервно постукивал по перилам. Он ждал, когда покажется солнце: ему нужен был дневной свет.

Угрюмые скалы рыжевато-фиолетовым кольцом зажали бухту, вода которой казалась тяжелой и маслянистой. Колючий ветер разогнал вчерашнюю вату и очистил небо.

Профессор, который от природы был дальтоником, не мог бы точно сказать, где синь неба переходит в фиолетовый оттенок воздуха над Аренидой. Кстати, он и не смотрел на небо. Профессор интересовался только тем, когда станет светло.

В каменной чаше было еще темно, как за ставнями, но высоко в облаках уже розовел день.

Профессор крадучись прошел по палубе и спустился по трапу в шлюпку, долго отыскивал ногой, куда можно ступить. В шлюпке оказалось только одно весло, но профессор не стал искать другого и поплыл с одним.

Он неумело хлопал веслом по воде, перекладывая его из одной уключины в другую; долго и бессмысленно вертелся со шлюпкой на одном месте. Он достиг, наконец, берега, но совсем не там, где хотел.

Вышедший из кухни кок видел силуэт человека с растрепанной шевелюрой, идущего по берегу и размахивающего рукой. Позевывая и потягиваясь, негр наблюдал, как профессор Бернштейн подошел к аппарату. К этому месту сходились электрические провода со всего острова. Неожиданно Бернштейн сбросил противогаз и несколько секунд смотрел на взошедшее солнце.

Погода благоприятствовала отважным людям, решившим плыть в моторной лодке через океан.

Лодка сердито разбивала преграждавшие ей путь волны, пролетая пространство между ними почти по воздуху. На каждой волне встряхивало, и Гансу всякий раз казалось, что он падает со второго этажа.

Прошло уже четырнадцать часов, как лодка покинула берег. Остров Аренида остался далеко на востоке. Солнце еще не всходило. Волны побурели, словно впитывая в себя тьму.

У руля дежурил боцман Эдвард. Когда стало настолько светло, чтобы различать время, он вынул часы. До конца вахты было добрых полтора часа. Это странно не вязалось с неожиданно ранним рассветом. Боцман оглянулся. Удивлению его не было границ, и он принялся будить Ганса, хотя тот только недавно лег отдохнуть.

Ганс обладал способностью просыпаться мгновенно. Открыв глаза, он увидел протянутую назад руку дяди Эда. Ганс вскочил, но тотчас рухнул на скамейку, подброшенный волной. Он до боли в ногтях вцепился в борт, всматриваясь назад. Заметно посветлело. Пена на волнах стала серой. Эдвард смотрел в лицо Ганса. Оба молчали.

— Чтобы мне помереть на суше, если я видел когда-нибудь такой восход солнца! Да и рановато, босс, а? — Голос моряка звучал неуверенно.

Ганс что-то прошептал, посерел, как пена волн, и дрожащими руками стал разрывать конверт, врученный ему профессором Бернштейном. Странный ранний рассвет дал ему возможность пробежать первые строки письма. Пот выступил у него на лбу.

— Острова больше нет! — глухо сказал он.

Глава V

ЗАГАДКА ТУНГУССКОГО МЕТЕОРИТА

Сидя за рулем автомашины, рядом с Дмитрием, Марина сбивчиво объясняла, почему ей так необходимо было с ним увидеться.

Матросов сначала слушал с улыбкой, но вдруг насторожился:

— Самородок необыкновенного металла был найден в районе падения Тунгусского метеорита? — спросил он.

— Да. Так писал в неопубликованной статье профессор Баков. Он был в ссылке в тунгусской тайге.

Автомашина Марины мчалась по шоссе. Верхняя часть лимузина была сделана из прозрачной пластмассы, и автомобиль казался открытым.

— Кто этот доктор Шварцман, который принес рукопись?

— Я не знала его. Он очень милый, но не мог сказать, откуда у него рукопись, и после того, как я прочитала, забрал её обратно.

— Значит, элемент, найденный в тунгусской тайге в виде самородка…

— … правильно, как кристалл… — вставила Марина.

— … был тяжелее урана?

— Да. Профессор Баков пишет, что определил его атомный вес в 257. Уран имеет только 238. Радий-дельта, как назвал Баков новый элемент за его радиоактивность, потребовал особого места в таблице Менделеева.

— Где же элемент? Где профессор Баков?

— Баков умер в Америке в 1913 году, эмигрировав из царской Россия. О новом элементе никто ничего не слышал. Вот почему ты должен мне все рассказать о тунгусской катастрофе. Но прошу тебя учесть: в науке мы считаемся только с фактами.

Вот что рассказал Марине Матросов.

30 июня 1908 года в районе Подкаменной Тунгуски, по-видимому, упал гигантский метеорит, вызвав в тайге небывалые разрушения, сотрясение земной коры и светлые ночи после взрыва, странные лучи, засвидетельствованные академиком Полкановым.

Царское правительство не заинтересовалось «тунгусским феноменом» и экспедиции в тайгу не послало. Лишь в советское время профессор Кулик решил разыскать «тунгусское диво». В те годы в Северной Америке была создана компания Аризонского метеорита, ставившая целью достать якобы «платиновый» метеорит, тысячелетия назад упавший в каменистой пустыне Аризона. Там сохранился образовавшийся при его падении кратер диаметром в тысячу двеси метров и глубиной в сто восемьдесят метров, именуемый каньоном Дьявола. Метеорит нащупали буром на глубине четырехсот метров. Бур сломался, а компания Аризонского метеорита лопнула. Метеорит оказался обыкновенным железо-никелевым, как и многочисленные его осколки, рассыпанные поблизости. Их до сих пор продают туристам индейцы. Работы были прекращены. Капиталисты, гнавшиеся за прибылью, не интересовались наукой.

Профессор Кулик, направляясь в тайгу, мечтал обогатить науку находкой метеорита, превышающего размерами аризонский.

Тайга — это лес без опушек и прогалин. Деревья там растут одно подле другого. С волнением углублялся Кулик в чащу, сопровождаемый эвенками-проводниками, которых он нанял в Ванаваре. Вскоре он увидел поваленные на возвышениях деревья. Все говорило о необычайных размерах катастрофы.

Кулик стремился вперед, но эвенки отказались идти. Они сказали: «Бог Огды спускался там на землю. Сжигал наших людей невидимым огнем». Эвенки не пошли дальше с Куликом. Но не такой был человек Кулик, чтобы вернуться с полпути. Он нашел двух сорвиголов — ангарских охотников и вместе с ними стал сплавляться на шитике по бурным таежным речкам. И чем больше приближался он к центру катастрофы, тем удивительнее раскрывалась перед ним картина. Весь лес в тайге, как впоследствии выяснилось, на площади с радиусом до шестидесяти километров был повален на всех возвышениях. На площади с радиусом в тридцать километров не осталось ни одного дерева. Все они были вырваны, показывая вывороченными корнями в центр катастрофы. Кулик не смог добраться до самого центра, но, поднявшись на возвышенность, он увидел долину, где должен был упасть исполинский метеорит. Именно там Кулик ожидал увидеть следы наибольших разрушений. Ведь колоссальная масса, весом, как определили астрономы, в миллион тонн, обладая космической скоростью в тридцать-шестьдесят километров в секунду, врезалась в землю. При этом вся энергия движения, кинетическая энергия, которой обладал в полете метеорит, должна была перейти в тепловую, вызвав эффект взрыва. Сила его, как вычислили много позже, равнялась взрыву десяти миллионов тонн тротила, или пятисот атомных бомб. Это больше, чем собранная воедино сила взрыва всех снарядов и бомб, взозванных за историю человечества.