— Что…

Стен не позволил ее губам оторваться от его рта.

Но Дженне все-таки удалось повернуть голову в сторону. Стен держал в руке прямоугольную коробку.

— Что это ты держишь?

Стен сжал ее бедро и стал языком ласкать ее шею.

— Я держу тебя, — со стоном пробормотал он.

— Да нет… — В это время Стен просунул колено между ее ног, и Дженна не смогла удержаться от легкого вскрика. — В другой руке.

Стен продолжал целовать нежную кожу ее шеи, и от этих прикосновений Дженну било как в лихорадке.

— В другой руке? — эхом отозвался Стен и вздохнул. С явной неохотой оторвавшись от Дженны, он засмеялся.

Дженна смутилась, но все еще держалась за него, боясь упасть.

— С кем у тебя было сегодня свидание?

— А что?

— Не затевайте перекрестного допроса, советник. Ответьте на мой вопрос.

— С Нэдом Томпсоном.

— Я принес старине Нэду небольшой подарок. — Уголки его губ приподнялись в хитрой улыбке, но глаза оставались серьезными. — Если снова его увидишь, передай ему эти носовые платки. Они ему пригодятся. Ведь он будет горько плакать, когда ты ему скажешь, что больше не будешь с ним встречаться.

Дженну неприятно поразило, что он уже считает ее своей собственностью.

— Если бы я не оказалась сейчас припертой к стене, я бы нашла, что ты слишком самонадеян.

— Ты хочешь сказать, если бы ты сейчас не обвивала меня, как виноградная лоза, и если бы я не собирался заняться с тобой любовью прямо здесь, прижав к этой стене, — уточнил он и бросил на пол коробку. Просунув руки ей под юбку, он стал медленно поднимать ее вверх по бедрам.

Сердце Дженны забилось со страшной силой.

— Мы же не собираемся… заниматься этим прямо здесь?

— Дорогая, — прошептал Стен, просунув пальцы в ее трусики, — мы можем заняться этим где пожелаешь.

Он стал нежно ласкать ее укромное местечко пальцами, одновременно языком задавая ритм, от которого она тут же растаяла.

— Ты уже совсем мокрая, — сказал он, ощущая под пальцами ее мягкую, влажную плоть.

Дженна сгорала от желания, ей безумно хотелось продлить эти восхитительные мгновения, слиться с ним в единое целое.

Стен расстегнул молнию на платье, пробормотав:

— Я хочу тебя всю. Как только мужчина может желать женщину.

Осторожно прижав Дженну к стене, он стянул с нее платье и стал целовать ее тело. Затем сорвал зубами бретельку лифчика, провел губами по нежной коже груди и взял в рот набухший сосок.

Дженна застонала от наслаждения. Она вдруг ощутила острое желание почувствовать его голое тело и начала лихорадочно расстегивать пуговицы рубашки.

Не выпуская изо рта сосок, Стен одновременно не отрывал руки от самого чувствительного места ее плоти. Дженна сжалась как пружина.

— Стен, прошу тебя, — прошептала она.

— Что ты хочешь, бэби? — спросил он и провел губами по ее груди и животу. Платье соскользнуло на пол к ногам Дженны. — Скажи, что ты хочешь?

Знать бы, чего именно она хочет. Она хотела его самого. Когда он, опускаясь все ниже, прижался губами к шелковистому треугольнику, прикрывавшему ее женственность, она всхлипнула.

— О Боже…

— Слишком быстро?

Дженна помотала головой. Счастье еще, что она может опереться о стену и что ее поддерживают руки Стена, а то бы она упала. Ей хотелось, чтобы их одежда испарилась, чтобы ничто не мешало тесному соприкосновению их тел, даже воздух, и чтобы он вошел в нее.

— Стен, я…

— Не торопись, Дженна. Я хочу продлить удовольствие.

Стен стянул с нее трусики и снова приник губами к ее плоти. Чувственное прикосновение его языка к самому сокровенному вызвало у Дженны пароксизм страсти. Она вся была как натянутая тетива лука. А он продолжал пожирать ее с ненасытной страстью, словно никак не мог насладиться.

Дженна чувствовала себя на вершине блаженства, но именно это вдруг поразило ее. Как глубоко, оказывается, таились ее желания, ее сущность, о которой она и не подозревала. Стон вырвался из груди Дженны. Непрошеные слезы катились у нее по щекам.

— Я хочу тебя. — В ее хриплом голосе никогда не было столько отчаяния. — Я хочу тебя.

Дрожащими пальцами она старалась расстегнуть ремень и пуговицу на брюках.

— Помоги!

Стен спустил брюки и трусы, а Дженна стала гладить его затвердевшую плоть.

— Погоди минутку! — прохрипел он.

— Я слишком долго ждала, — ответила она, поглаживая его бархатистую твердь.

Чертыхнувшись, Стен отстранил ее руку.

— В чем дело?

Стен быстро выхватил из кармана брюк презерватив и надел его. Закрыв глаза, Дженна попыталась хоть на мгновение подключить разум, но кровь, слишком быстро бежавшая по жилам, жгла ее, а желание было слишком нестерпимым.

— Нам не обязательно заниматься этим в холле.

— Обязательно, — ответила она тем же, доселе незнакомым ей, хриплым голосом.

Его глаза потемнели, ноздри раздулись. Он приподнял ее и приказал:

— Смотри на меня. Я хочу видеть твое лицо, когда войду в тебя.

И вошел.

И хотя она этого ждала и хотела, все же была ошеломлена.

— О, Дженна, — Стен попеременно то ругался, то молился, — ты так напряжена…

— Это не я. Это ты. — Дженна все еще не могла опомниться. Стен снова толчком вошел в нее, и она невольно содрогнулась. — У тебя слишком большой…

Стен засмеялся.

— Нет, дело в тебе, но у нас сейчас есть более приятное занятие, чем спорить.

Сильными ритмичными движениями он погружался в нее снова и снова, поднимая ее на верх блаженства. И все это время пристально смотрел ей в глаза, стараясь дать ей почувствовать, что она принадлежит ему одному.

Они достигли высшей точки наслаждения одновременно… И вот наконец Стен опустил ее. Голова Дженны вдруг стала ясной, но эмоционально и физически она чувствовала себя разбитой.

Колени у нее стали подгибаться, и она начала падать.

— Извини, меня ноги не…

Быстрым и уверенным движением Стен подхватил ее и прижал к себе.

— Я тебя никуда не отпущу.

Он показался ей таким родным, таким надежным… Она огляделась и поразилась тому, что ее холл не превратился в груду развалин. На полу лежала их одежда.

— Что мы будем теперь делать? — судорожно выдохнула она.

— Я отнесу тебя наверх, и мы проделаем все снова.

Сердце Дженны екнуло. Она вдруг ощутила себя страшно уязвимой: а сможет ли она еще раз все пережить?

Стен легонько поцеловал ее в лоб.

— Вместе мы можем еще очень многое.

У Дженны появилась пугающая уверенность в том, что он завладел не только ее телом.

Стен отнес Дженну в спальню, и они вновь и вновь занимались любовью. Он всегда был уверен в том, что Дженне одного раза будет мало. Его тело насытилось, но ему почему-то хотелось еще и еще. Такого с ним прежде не бывало.

Ничто не казалось ему более естественным, чем заниматься любовью с Дженной Джин Андерсон, держать ее, засыпающую, в своих объятиях.

Когда она уснула, Стен смог хорошенько ее разглядеть. Он рассматривал классические черты ее лица, густые ресницы, скрывавшие глаза, провел пальцем по женственной линии подбородка, так не соответствовавшей ее упрямому характеру.

Одна грудь была обнажена. За прошедшие часы он понял, что Дженна стесняется своей наготы. Это говорило скорее о ее скромности и ранимости, чем о неуверенности, потому что ей нечего было стыдиться. Ее тело напоминало ему породистую кобылку — стройную и сильную. Дженна явно привыкла спать одна: она лежала на боку, поджав ноги, вызвав у Стена острое желание защитить ее.

Больше так не будет. Надо, чтобы их ноги переплетались, чтобы она обнимала его. Ее припухшие губы снова вызвали у него желание. Не может быть, что он снова хочет ее, но разум и тело оспаривали друг друга.

В его желании было что-то опасное — нечто, чего он никогда не чувствовал раньше. Внезапно его осенило: он хочет, чтобы Дженна Джин Андерсон принадлежала только ему одному. Удержать ее будет нелегко, но когда он этого добьется, ее прокурорский ум должен будет признать, что в данном случае обладание на девять десятых законно.