Лазерные лучи целеуказателей «смит-энд-вессонов» метались по головогрудям, спинам, лапам пауков. Гулко звучали выстрелы, крупнокалиберные пули впивались в тварей, отпугивая и раня их, но вовсе не разнося на куски, как хотелось бы ожидать.

Из тоннеля прибежали Грищенко и Иванова. Они вступили в бой, атаковав группу пауков, пытавшихся отсечь Шибанова и его спутников от основной части отряда.

– Раненого! – крикнул им Ростислав, сделав паузу между очередями. – Прикройте раненого, мы сами справимся!

Носилки с Лобачевским в самом деле оказались практически без защиты. Фэбээровцы, едва первая волна пауков выкатилась из дыры, оставили их и бросились бежать обратно по тоннелю. Вессенберг попытался пробиться к раненому, но его окружило сразу пять тварей, и ксенобиологу пришлось отступить к покатой стене тоннеля.

Таким образом, брошенный всеми Лобачевский мог и уже должен был по идее сделаться легкой добычей арахнидов, но когда Грищенко и Иванова добежали до него, оказалось, что ни один паук даже не подошел к носилкам.

Ростислав дернул рэпера за рукав.

– Валим отсюда!

– Сейчас, только угощу этих тварей напоследок!

Джей-Ти повесил дымящийся пулемет на шею, вытащил из кармана одну за другой пару гранат и по очереди бросил их в дыру прохода.

– Все, валим!!!

Два взрыва слились в один. Завизжали, рикошетя о стены, осколки. Клубы дыма, смешанного с пылью, выметнулись в тоннель.

– Надеюсь, это отобьет им охоту нападать на людей, – процедил сквозь зубы рэпер.

Бой закончился как-то внезапно. Еще секунду назад пауки были повсюду – и вдруг их не стало, только валялись на рельсах редкие омерзительные трупы со скрюченными волосатыми лапами. Многие подергивались, еле слышно урчали и скрежетали, то ли подыхая, то ли обмениваясь предсмертной информацией об опасных двуногих, влезших в тоннель.

– Потери? – вопросительно крикнул Гумилев, перезаряжая свой М4.

– Фэбээровцы сбежали, – тут же откликнулся Миллерс. – Я ранен. Тварь зацепила челюстями ногу.

– Держись, Антох, – ободряюще сказал Грищенко.

– Да я-то держусь… Только как бы вирус…

Если ты сразу не обезумел, стало быть, в тоннеле вируса нет или ты сопротивляешься. Иванова, сделай ему перевязку.

– Женой своей покомандуй, – огрызнулась Оксана, но послушно вытащила из кармашка разгрузки индивидуальный пакет.

– Не надо, – покачал головой Миллерс и отстранился. – Я сам. Там пустяки, царапина. Цапнул. Вот только яд… Они ж, суки, ядовитые?

– Пауки всякие бывают, – успокоил его Вессенберг. – Как и люди.

Притормозивший отряд собирался вокруг раненых, оглядывался, кто-то громко хлебал воду из фляжек.

– Что будем делать с фэбээровцами? – хищно поинтересовался Решетников. – Они могут дойти до станции. Там Санич.

– Возвращаться все мы не можем. – Гумилев с чувством пнул дохлого паука и оглядел собравшихся вокруг него людей. – Придется разделиться… Хотя Санич отобьется. Оружия-то у них нет. Если они вообще не проскочат мимо, нужен он им…

– Тихо! – вдруг вскрикнул все так же сидящий на рельсе Штреллер. – Вы слышите? Они идут! Идут! Исчадия тьмы! Судный день… И зарастут дворцы ее колючими растениями, крапивою и репейником – твердыни ее. И будет она жилищем шакалов, пристанищем страусов. И звери пустыни будут встречаться с дикими кошками, и лешие будут перекликаться один с другим; там будет отдыхать ночное привидение и находить себе покой. Там угнездится летучий змей. Будет класть яйца и выводить детей и собирать их под тень свою; там и коршуны будут собираться один к другому^{? [16]}. И будет едом ужасом: всякий, проходящий мимо, изумится и посвищет, смотря на все язвы его. Как ниспровергнуты Содом и Гоморра и соседние города их, говорит Господь, так и там ни один человек не будет жить, и сын человеческий не остановится в нем^{? [17]}.

– Да замолчите вы! – досадливо рявкнул Решетников. – Хватит проповедовать!

Штреллер злобно посмотрел на Решетникова, но заткнулся, принявшись водить пальцем туда-сюда по рельсу.

– Ненавижу кликуш, – пожаловался Кириллыч неизвестно кому. – Поубивал бы…

– Я в самом деле что-то слышу. – Атика взяла Шибанова за руку. – Как будто волна накатывается на галечный пляж…

Все замерли. Из тоннеля приближался непонятный шум. Он становился все громче, и одновременно с ним стала наползать знакомая сонная одурь.

– Это пауки! – первым сообразил Грищенко.

– Мать твою! – Джей-Ти начал торопливо менять ленту в пулемете. – Как же я ненавижу пауков!

– Можно подумать, остальные их любят, – ворчливо произнес Решетников и тут же заорал: – Не спать, не спать! Индро Юльевич, идите в центр!

Вессенберг, о чем-то вполголоса говоривший со Штреллером, вскинул голову.

– Стойте! – крикнул он. – Не надо…

Его прервал дикий вопль, донесшийся из тоннеля. Он перекрыл все звуки, и в нем было столько ужаса, столько нечеловеческой тоски, что даже Джей-Ти скривился, будто и сам почувствовал эту боль.

– Огнемет! – указал на тубусы Решетников. – Грищенко, Иванова, Миллерс!

Безопасники подхватили и разобрали прямоугольные пусковые контейнеры, изготавливая их к стрельбе.

– Да послушайте же! – взмолился Вессенберг, мечась от Гумилева к Решетникову и обратно. – Не надо! Будет только хуже!

– А-а-а-а!! – вновь донеслось из тоннеля.

– Свет! – скомандовал Решетников. – Больше света!

Шибанов, Атика, Мидори и Гумилев направили свои фонари в тоннель, разгоняя липкую темноту. Жуткий шелест усилился. Потом послышался топот, и в полосах света возникла человеческая фигура в защитном скафандре, но без шлема.

Луч фонаря выхватил оскаленный рот, выпученные глаза, бледные щеки.

– Не стреляйте в меня-а-а!! – завизжал человек. – Бегите!

– Это Ковальски, – меланхолично произнес Грищенко, вскидывая тубус реактивного огнемета на плечо. – Второго, видать, уже съели. Я готов.

– Я тоже, – подтвердил Миллерс.

– И я. – Иванова присела на одно колено и оглянулась.

– Приготовились! – скомандовал Решетников.

– Вон они! – пронзительно закричала Мидори, указывая рубиновым лучом целеуказателя в тоннель. – Волна!

Это и вправду была волна – несколько сотен гигантских пауков ползли по земле, по стенам, по потолку. Они приближались стремительно, настигая бегущего Ковальски.

– Падай, чува-ак! – Джей-Ти передернул затвор LSAT.

– Мы их не остановим! – растерянно пробормотал Вессенберг. – Не надо стрелять! Штреллер сказал…

– Помолчите, профессор! – оборвал его Гумилев. – Вы что, не видите…

– А-а-а-а!! – вновь истошно закричал Ковальски, чувствуя, что паучья орда настигает его. – Я не хочу…

Один из арахнидов резко прыгнул вперед и зацепился лапами за плечи агента ФБР.?Потрясенные люди увидели, как над бритым черепом Ковальски появилась мерзкая, бугристая голова паука. Кривые челюсти разомкнулись – и впились в темя, легко пронзив кости.

Фэбээровец захлебнулся криком и упал. Несколько тварей принялись сноровисто раздирать тело на части. Остальные пауки накрыли их и покатились дальше сплошной волной.

– Огонь! – заорали одновременно Гумилев, Решетников и Шибанов.

Огненные стрелы расчертили тьму, реактивные струи затрепетали в воздухе. Ракеты ушли навстречу орде арахнидов и взорвались в самой гуще пауков, залив весь тоннель ослепительным пламенем.

Раскаленный воздух, смешанный с дымом, закрутился в спираль, поглощая тварей. Омерзительный запах гари ударил Шибанову в ноздри. Огненный смерч пронесся под потолком тоннеля, опалив лицо.

– На землю! – крикнул Ростислав и упал, увлекая за собой Атику.

Первый залп напрочь выжег авангард паучьей орды, но из глубины тоннеля ползли все новые и новые твари. Вновь взревели ракеты, а затем еще и еще! Пространство перед отрядом заволокло густым, едким дымом.