– И что же там было, на этом диске?

– Формула вакцины. Правда, мы с Синцовым и сами уже подобрались к разгадке… но там была одна хитрая цепочка аминокислот… впрочем, это неинтересно. Главное – теперь у нас есть вакцина. И она работает.

– Нобелевка, считай, в кармане…

– Нобелевка – ерунда, – отмахнулся Тарасов. – Гораздо интереснее те перспективы, которые открываются перед нами…

– Перед нами? – нахмурился Шибанов.

– По-моему, наступило время, когда я могу серьезно обо всем поговорить.

– А до сих пор мы шутили?

– Как ты думаешь, почему я доверил тебе свою тайну? Только тебе, а не кому-нибудь другому?

Шибанов пожал плечами.

– Понятия не имею, если честно.

– У меня были основания довериться именно тебе.

– А у меня уже голова болит от загадок. Говори прямо.

– Как ты относишься к тому, чтобы стать Странником?

– Я уже достаточно странствовал… – все так же недоуменно сказал Шибанов.

– Я не в этом смысле. Начну издалека – у тебя ведь есть предмет?

– Был, – покачал головой Ростислав.

Нестор удивился, а потом хлопнул себя по коленям:

– Ты отдал его Гумилеву?!

– Только что, – подтвердил Ростислав, не видящий смысла что-либо скрывать. Он прекрасно понимал, что врачебные таланты Тарасова связаны не только с его познаниями или скрытыми способностями. – А у тебя тоже есть предмет?

– Э… Хм… – замялся Нестор. – Это очевидно.

– И что это?

Вместо ответа Тарасов достал из кармана маленькую коробочку и продемонстрировал Ростиславу металлического Скарабея.

– Понятно, – кивнул Шибанов. – И как это связано с предложением стать неким странником? Хотя давай сразу на чистоту – я не планирую заниматься чем-то, не посоветовавшись с Атикой…

– Уверяю, Атика всегда будет рядом, – сказал Нестор, глядя прямо в глаза Шибанову. – А теперь, если угодно, я объясню, кто же они такие – Странники…

…Гумилев вышел из больничного садика и направился к маленькой кофейне. Будучи занят делами, он не выспался, и следовало слегка взбодриться.

Новость, которую только что сообщил ему по телефону Синцов, стоила того, чтобы отметить ее бутылкой шампанского, но Гумилев не привык пить в одиночку. Что ж, у него еще будет время заказать шампанское всей команде, разрабатывавшей вакцину.

Нестор нашел-таки решение! Ай да Тарасов, ай да сукин сын! Не зря все-таки Андрей послушался своей интуиции и не шлепнул подозрительного ученого там, в подземельях, хотя несколько раз его так и подмывало это сделать. Получается, что вся миссия Андрея Гумилева заключалась в том, чтобы обеспечить условия наибольшего благоприятствования для эффективной работы гения-одиночки?

Нет, что-то здесь было не так. Андрей интуитивно чувствовал это. Ничего, подумал он, разберемся и с этим. Вот высплюсь как следует и обязательно выясню, кто же такой на самом деле Нестор Тарасов…

Из припаркованного через дорогу маленького «Фольксвагена-

жучка» за Гумилевым следили.

– Тебе приходит в голову то же, что и мне, Малыш? – спросил Гватемалец вполголоса, как будто человек за столиком мог его услышать.

– Неужели это тоже он? – прошептал его товарищ и ученик.

Махукутах сильно изменился за последние месяцы. Долгое путешествие на север, за защитный Периметр, закалило молодого провинциального колдуна из Чьяпаса, сделало его немногословным и суровым мужчиной. Но сейчас он был ошеломлен так, что на несколько мгновений превратился в прежнего наивного Малыша.

– Сходство большое, – задумчиво проговорил Гватемалец. – Жаль только, отсюда не разглядеть, какого цвета у него глаза.

– Я схожу, посмотрю, – вызвался Махукутах. – Заодно куплю нам по гамбургеру.

Гватемалец наблюдал, как Малыш идет к кофейне. Хорошо идет, подумал он, даже не смотрит в сторону человека в дорогом костюме, делающего заказ официантке. Так… подходит к стойке… расплачивается, берет гамбургеры, возвращается…

У столика, за которым сидел человек в костюме, Малыш споткнулся и уронил один гамбургер на землю. Наклонился, поднял его, извинился и заспешил к машине.

– Поехали отсюда, – нервно сказал он Гватемальцу, протискиваясь в салон. – Это он, Болон Окте. У него тоже глаза разноцветные.

– Давай сюда гамбургер, – сказал Гватемалец. – Да не тот, который ты извалял, другой. И вот что – пока мы не поедим, никуда отсюда не поедем. Какой смысл? Если он здесь, то уж наверняка знает, что и мы тоже неподалеку. Приказ его мы выполнили, так что бояться нечего.

– Все равно. – Малыш поежился. – Как-то мне неспокойно…

– А мне, – с набитым ртом проговорил Гватемалец, – хотелось бы получить деньги.

– Какие деньги? – не понял Махукутах.

– Доллары, – пояснил Гватемалец. – За поход к Холодной Дыре мы получили гроши, которыми к тому же пришлось делиться с этими двумя дармоедами. Путешествие на север, по-моему, стоит гораздо дороже.

– И с кого ты собрался получать эти деньги? – с тревогой спросил Малыш.

– Знаешь, – сказал Гватемалец, вытирая выпачканные в майонезе руки о сиденье «жучка», – если бог носит такой костюм, сдается мне, он не обеднеет от каких-то пятидесяти штук баксов. На каждого, разумеется.

– Ты шутишь?

– Совсем нет. И знаешь, что я думаю, Малыш?

Малыш покачал головой.

– Боги не всемогущи. Даже такие, как Болон Окте. Люди… они маленькие, слабые, они, как муравьи… но их много. Их слишком много, малыш. Так много, что их не истребить никакому богу. Разве что только они погубят сами себя…

– Веселая Смерть, – сказал Махукутах.

– Ну да. Может, когда-то это и могло стереть с лица земли род людской. Но не сейчас. Потому что всегда найдутся люди, которых не берет никакая Веселая Смерть, а среди них обязательно отыщутся умники, которые справятся с любой напастью.

– Вроде нас с тобой, – подумав, сказал Малыш.

Гватемалец посмотрел на него и криво усмехнулся.

– Ну да. Вроде нас с тобой.

Официантка принесла кофе и булочки, Гумилев вдохнул чудесный аромат мокко, и в этот момент на террасу кафе вошел человек. Он был одет в джинсовый комбинезон и водолазку с высоким воротом, а голову держал чуть-чуть набок, словно у него была повреждена шея.

– Здравствуйте, tovarishch, – произнес он скрипучим голосом. – Вы не против, если я присяду за ваш столик?

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…

^[1] Estados Unidos – Соединенные Штаты (исп.)

^[2] El loco – безумец (исп.)

^[3] Текст на Монолите 6 из Тортугеро

^[4] El viejo – старик (исп.)

^[5] Ese – парень (мекс. сленг)

^[6] Harina – деньги (мекс. сленг)

^[7] Borraja – задница (лат.-ам. сленг)

^[8] Пополь-Вух – священная книга индейцев-киче

^[9] Труднопереводимое испанское ругательство