При обнаружении подводной лодки противника, с кратчайшей подготовкой по ней производится залп противолодочными торпедами. Затем по разработанной схеме выстреливается имитатор подводной лодки и ставятся несколько комплектов имитационных патронов. Подводная лодка делает специальный маневр уклонения и затаившись, оценивая обстановку, ждёт развития событий в этом быстротекущем подводном бое.

Как правило побеждает тот командир, у кого больше умения, сильнее нервы и выдержка, у кого экипаж научился понимать своего командира с полуслова и в кратчайшее время способен применить оружие и осуществить маневр кораблём.

Гардемарины эти истины подводной войны осознали, но настоящего умения ещё не было. Предстоял длинный нескончаемый путь упорного труда для постижения и совершенствования мастерства подводных ассов.

А пока…, пока были огорчения, были успехи, были и курьёзы.

Гриша Фомочкин в роли командира подводной лодки, форсируя противолодочный рубеж условного противника, хорошо попотел и успешно преодолел минное поле. Остальные гардемарины – его экипаж, стараясь не подвести товарища «крутились» в полную силу. Довольный Григорий несколько успокоился и дал команду прослушать акустический горизонт. Вводная преподавателя «- Слева десять градусов обнаружена цель. Прослушивается характерный свист работающей турбины» врасплох Фомочкина не застала. По результатам анализа доклада акустика он понял, что встретился с боевым кораблём противника. В связи с тем, что пеленг на корабль достаточно быстро начал меняться влево Гриша с некоторым запозданием принял решение атаковать супостата двумя торпедами способом ручного ввода расчётного угла упреждения.

А судьба – она индейка, на промедление Григория показала ему фигу! Всё вроде шло нормально. Он успел дать команды «Товсь!» и «Пли!», но в шуме выстреливаемых торпед прозвучал доклад акустика, что пеленг на цель резко остановился и больше не изменяется.

Сохраняя постоянство пеленга, цель увеличила скорость и пошла на сближение, явно выходя в атаку. Григорий понял, что его дела пахнут керосином, выпущенные торпеды могут уйти в «молоко» и в простоте душевного огорчения закричал: «- Не пли, не пли!».

На этот вопль утопающего, хватающегося за соломинку, одессит «Овен», выступавший в роли командира торпедной боевой части, доложил:

- «Пли не пли!», но торпеды вышли! У нас в Одессе говорят, что бычок, попавший в консервную банку не растёт, даже если мы её бросим в воду. Более того, денежки, которые увели из кармана по причине зевка хозяина, сами назад не возвращаются! Так, что прошу дать команду на перезарядку пустых торпедных аппаратов торпедами и, дай бог, сделать «ноги» от наседавшего супостата!

Глава 12.

Гардемарины – мичманы Флота Советского Союза. Последняя весна курсантов выпускного курса училища в городе Ленинграде. Стажировка на Северном Флоте. Первое офицерское звание.

Языки пламени холодной войны между США и СССР вспыхивали горячими кострами в отдельных конфликтных точках Земли, но курсантов, как правило, затрагивали мало.

В лагерях враждующих государств шла огромная по своим масштабам перегруппировка сил и накопление качественно нового оружия и средств его доставки.

В Советском Союзе старая гвардия офицерских кадров времён Отечественной войны, состарившись, незаметно сдавала руководящие посты среднего уровня промежуточному звену послевоенных нахальных выдвиженцев, которые своё продвижение по службе усматривали в прямой зависимости от политического чутья обстановки.

Знание оружия и техники, умение воевать и побеждать, которые во время войны имели первостепенное, определяющее значение в кадровых перемещениях офицеров по служебной лестнице роста, в настоящем времени отошли на задний план. Шелуха славословия, умение своевременно стукнуть себя в грудь в доказательство преданности правительству и безусловной ненависти ко всему капиталистическому, партийными бонзами принимались, как золотая монета, не требующая гарантий делового подтверждения.

Без членства в КПСС офицер становился сразу же неперспективным. Единичные факты успехов в больших и малых делах в мирное время, как и во время войны, когда ради победы «мы за ценой не постоим», подхватывались угодниками в погонах и докладывались на самый верх амбициозному начальству.

Умение угодить, своевременно поддержать и доложить, так называемый почин, воспринимаемый политическим курсом руководящих вождей – вот что стало основой и залогом восхождения чинов по служебной лестнице военной бюрократии.

Высший генералитет времён войны, убывая в количественном составе, ещё мог обеспечить целенаправленное руководство в вопросах перевооружения Армии и Флота качественно новым оружием. Кадры младшего руководящего звена офицерского состава, изучающих это оружие, только начали готовить в военных училищах.

Поступающие на вооружение качественно новые корабли, самолёты и другая ракетно-ядерная техника и оружие попадали под командование командиров, не имеющих фундаментальной теоретической и практической подготовки по их использованию. Они управляли этой сложнейшей техникой и оружием по бумажке и подсказке своих подчинённых, стараясь поскорее проскочить должности непосредственного соприкосновения с ней.

Те из них кто задерживался, запивали «горькую» и только самые упорные, ершистые и несговорчивые, а посему не имеющие хода вперёд по службе, в упорном труде, освоив новую технику и оружие, оставались на прежних должностях.

Должности командиров кораблей, провозглашённые официальной пропагандой, как самые престижные, в практике бытия были самыми трудными и никогда толком не ценились. Самые проворные и удачливые офицеры, проскочив эти огнеопасные должности, уловив ветер политического дуновения удачи, изощряясь в угодничестве, достигали высоких рангов и руководящих постов. Но, привыкнув работать по написанной бумажке, принимать самостоятельные решения без указаний свыше, уже не могли.

- Как вам показался наш новый начальник факультета? – и не дожидаясь реакции на заданный вопрос, Валера Подколзин выложил всё, что о нём знал:

То, что он был начальником училища, то ли в Калининграде, то ли в Риге. И то, что в связи с миллионным сокращением Армии и Флота, все мелкие училища, обслуживающие потребности войны будут закрыты. И то, что вместе с новым начальником факультета на кафедру строевой подготовки дослужить до пенсионного возраста прибыл подполковник Петухов. Подполковник, по дошедшей курсантской молве, был «гад гадом».

- Ничего, прорвёмся! – посулил Жора Шевцов. – Нам осталось учиться совсем немного и диплом будет в кармане.

Говорят, что краткость изложения – сестра таланта. В этом смысле вступительная речь нового начфака на общем построении курсантов факультета «- Я был начальником училища. Его разогнал! Теперь прибыл к вам…» прозвучала не менее, чем загадочно обещающе.

- Как хотите, но мне укладывать свои внутренности обратно на место после каждого шторма не очень нравиться. Уверен, пресловутая «морская походка» и, прежде всего, налёт романтичности и загадочности этого выражения определяющего профессию, придуманы людьми, которые на море никогда не были. Подозреваю, что моряк, ступивший на твёрдую поверхность берега, по инерции продолжает хвататься за воздух в попытке сохранить равновесие тела. Конфликтует он уже не с морем, а со своим внутренним содержанием. Его второе земное «Я», ощутив надёжность земли не желает больше сотрудничать с первым морским началом в совместной оболочке. Вот они-то, бунтуя, и раскачивают тело хозяина. А ему-то каково даже на земной поверхности?! Земля под ногами, ощущение её незыблемости и надёжности – совсем не то, что уходящая куда-то вниз, рыскающая палуба корабля. Пойду я служить в пехтуру – на бережок! – твёрдо пообещал Володя Ефремов.

- И я туда же! – присоединился к нему Фомочкин Гриша. – Разве я могу надолго разлучиться с «конём»? На море лошади не водятся, а здесь – на лужку вместе травку пощиплем. Красота!