Он повернулся и начал снова драить горшки.

Через некоторое время я присоединился к нему.

- Разве это плохо? - спросил я тихо, не в состоянии помочь себе.

Долгое время Нэйден не отвечал.

- Когда это впервые случилось, я подумал: это было не так плохо.

У других раны были хуже.

Другие умерли..

Я был удачливее, чем они.

Он глубоко вздохнул и медленно выдохнул.

- Я пытался думать, что это не так плохо.

Моя жизнь продолжалась.

Но нет.

Жизнь остановилась.

Многое было потеряно.

Все было потеряно.

Затем он сказал, - Когда я сплю, у меня есть две руки.

Мы закончили блюда вместе, разделяя между собой молчание.

Иногда это все, чем вы можете поделиться.

***

Селин учила меня своим собственным урокам.

А именно, что есть противники, которые, не колеблясь наносят удар, пинок или засаживают локтем мужчине прямо в его гениталии.

Никогда достаточно сильно, чтобы постоянно ранить меня, уверяю вас.

Она сражалась всю свою молодую жизнь и обладала контролем, который так высоко ценился Вашет.

Но это означало, что она точно знала, насколько сильно ударить, чтобы оставить меня ошеломленным и шатающимся, делая ее победу абсолютно бесспорной.

Так что я сидел на траве, чувствуя уныние и тошноту.

После потери мной трудоспособности, Селин утешительно хлопала меня по плечу, прежде чем пройти беспечно мимо.

Без сомнений идя снова танцевать среди ветра, подбрасывающего ветви меч-дерева.

- Вы занимались хорошо до конца, - сказала Вашет, опускаясь на землю напротив меня.

Я ничего не сказал.

Как ребенок, играющий в кошки-мышки, это была моя искренняя надежда, что если я закрою глаза и останусь совершенно неподвижным, боль не сможет найти меня.

- Ну, я видела ее удар, - отмахнулась Вашет.

- Он был не таким тяжелым, как этот. - Я слышал, как она вздохнула.

- Тем не менее, если тебе необходим кто-то, чтобы посмотреть на них и убедиться, что они все еще неповреждены...

Я слегка усмехнулся.

Это было ошибкой.

Невероятная боль развернулась в паху, переходя вниз на мое колено и вверх до моей груди.

Тошнота выкрутилась из меня и я открыл глаза, чтобы стабилизировать себя.

- Она вырастет из этого, - сказала Вашет.

- Я надеюсь на это, - сказал я сквозь зубы.

- Это вредная привычка.

- Это не то, что я имела в виду, - сказала Вашет.

- Я имею в виду, что она вырастет высокой.

Надеюсь, тогда она будет распространять свое внимание более равномерно по всему телу.

Сейчас она попадает по паху слишком регулярно.

Это делает ее легко предсказуемой и позволяет защититься. - Она дала мне указание взглядом.

- Для любого с малейшим умом.

Я снова закрыл свои глаза.

- Не надо уроков прямо сейчас, Вашет, - попросил я.

- Я готов выблевать вчерашний завтрак.

Она поднялась на ноги.

- Это звучит, как наилучшее время для урока.

Вставай.

Ты должен научиться сражаться, когда ты ранен.

Этот бесценный навык Селин дает тебе возможность попрактиковаться.

Ты должен поблагодарить ее.

Зная, что спорить было бессмысленно, я поднялся на ноги и начал осторожно идти в сторону моего обучения владения мечом.

Вашет поймала меня за плечо.

- Нет. Только руки.

Я вздохнул.

- Должны ли мы, Вашет?

Она подняла борь на меня.

- Должны ли мы что?

- Должны ли мы концентрироваться всегда на рукопашном бое? - сказал я.

- Мое фехтование все больше и больше откладывается назад.

- Разве я не твой учитель? - спросила она.

- Кто скажет тебе, что лучше?

- Мне потом использовать эти навыки, во внешнем мире - ответил я многозначительно.

- И там, снаружи, я бы хотел пользоваться мечем, а не кулаком.

Вашет опустила руки с безразличным выражением.

- Почему это?

- Потому что у других будут мечи, - ответил я.

- И если я сражаюсь, то намерен победить.

- Победить в схватке с мечом легче? - спросила она.

Внешнее спокойствие Вашет должно было предупредить меня, что я встал на тонкий лед разговора, но я отвлекся на тошнотворную боль, исходящую от моего паха.

Хотя, честно говоря, даже если бы она меня не отвлекала, то, возможно, я этого не заметил.

Мне было все более комфортно с Вашет, слишком комфортно, чтобы быть достаточно осторожным.

- Конечно, - сказал я.

- Иначе зачем носить меч?

- Это хороший вопрос, - сказала она.

- Зачем носить меч?

- Почему ты ничего не носишь?

Так ты сможешь использовать это.

Вашет посмотрела на меня с явным отвращением.

- Почему мы утруждаем себя изучением вашего языка? - Спросила она сердито, обращаясь ко мне, схватив мою челюсть, щипая мои щеки и заставляя открывать рот, как если бы я был пациентом в Медике, который отказывается от лечения.

- Зачем тебе нужен этот язык, если будет работать меч?

Скажи мне, так?

Я пытался вырваться, но она была сильнее меня.

Я пытался оттолкнуть ее, но она стряхнула мои размахивающие руки прочь, как если бы я был ребенком.

Вашет отпустила мое лицо, затем привлекла мое запястье, дергая мою руку перед моим лицом.

- Почему у тебя кисти, а вовсе не ножи на концах твоих рук?

Затем она отпустила мое запястье и сильно ударила меня по лицу ладонью.

Если я говорю, что она ударила меня, вы можете получить неправильное впечатление.

Это была не драматическая пощечина, подобная тем, что вы видите на сцене.

Она не была обидной, жгучая пощечина ожидающей леди, сделанная по гладкой коже и слишком знакомая дворянину.

Это не было даже более профессиональной пощечиной от обслуживающей девушки, защищающей себя от нежелательных пьяных объятий.

Нет. Это едва ли было пощечиной вообще.

Пощечина производится с помощью пальцев или ладони.

Она жалит или пугает.

Вашет ударила меня ладонью, но вложила в нее силу всей своей руки.

От плеча.

За этим стоял сложный механизм поворота ее бедер, ее сильных ног, упирающихся в землю и земли под ней.

Это все было сделано, чтобы поразить меня ее ладонью, и единственная причина, что она не искалечила меня было то, что даже в середине ее ярости, Вашет всегда идеально контролировала себя.

Поскольку она контролировала себя, Вашет не выбила мне челюсть или не отправила в бессознательное состояние.

Но она заставила загреметь мои зубы и зазвенеть мои уши.

Это заставило мои глаза закатиться и сделало мои ноги ватными и дрожащими.

Я мог упасть, если бы Вашет не схватила меня за плечо.

- Ты думаешь, я учу тебя секретам меча, чтобы ты мог выйти на улицу и использовать их? - потребовала она.

Я смутно понял, что она кричала.

Это был первый раз, когда я когда-либо слышал, как один из Адем повысила свой голос.

- Что ты думаешь, мы здесь делаем?

Когда я уже валялся ошеломленный от ее хватки, она ударила меня снова.

В этот раз ее рука больше попала по моему носу.

Боль была удивительной, как если бы кто-то загнал ледяную щепку прямо мне в мозг.

Это вывело меня из глубокого оцепенения, так что я был полностью готов, когда она ударила меня в третий раз.

Вашет держала меня на мгновение, в то время, когда мир закрутился, затем отпустила.

Я сделал один неустойчивый шаг и рухнул на землю, как марионетка, которой обрезали нитки.

Не без сознания, но глубоко ошеломленный.

Мне потребовалось много времени, чтобы собраться.

Когда я, наконец, смог сесть, мое тело чувствовалось свободным и громоздким, как если бы оно было разобрано и снова составлено вместе несколько другим образом.

К тому времени, когда я собрал свой ум достаточно, чтобы оглядеться вокруг, я остался один.

Глава 120

Доброта.

Через два часа я сидел один в столовой.