Если девчонка - хороший слушатель, то за барной стойкой она может заработать столько же, сколько в постели.

Я включился в разговор.

- На самом деле мы разбиваем сумму натрое.

Треть заведению, треть бармену и треть мне.

- Значит, тебя обсчитывают, - откровенно сказал Мане.

- Бармен должен

получать свою долю от заведения.

- Я никогда не видел, чтобы ты заказывал саунтен у Анкера, - заметил Сим.

- Это наверняка грейсдельская медовуха, - сказал Вил.

- Ты ее постоянно заказываешь . - Но я сам заказывал грейсдельскую, - возразил Сим.

- Она на вкус похожа на сладкий рассол с мочой.

К тому же… - Сим замолчал.

- Она была дороже, чем по-твоему должна была быть? - с ухмылкой спросил Мане.

- Мало смысла идти на подобные ухищрения ради стоимости маленькой кружки пива, верно?

- У Анкера знают, что я имею в виду, когда заказываю грейсдельскую, - объяснил я.

- Заказывай я что-то несуществующее, меня слишком просто было бы подловить.

- А ты откуда про это знаешь? - спросил у Мане Сим.

Мане хихикнул.

- Для старого пса, вроде меня, уже нет новых фокусов, - сказал он.

Свет начал гаснуть, и мы повернулись к сцене.

C этого момента вечер потянулся непримечательно.

Мане нас покинул, и, оставшись втроем, Сим, Вил и я прикладывали все усилия, чтобы на столе у нас не наблюдалось пустующих бокалов, а радостные музыканты снова и снова покупали нам выпивку.

Неприлично много выпивки, на самом деле.

Гораздо больше, чем я смел надеяться.

В основном я пил саунтен, поскольку главное, зачем я пришёл в Эолиан тем вечером, было заработать денег на оплату учебы.

Теперь осведомленные о фокусе Вил и Сим тоже несколько раз заказали его.

За это я был им вдвойне благодарен, потому что в противном случае мне пришлось бы везти их домой в тележке.

Наконец мы насытились музыкой, сплетнями и, в случае Сима, безрезультатным флиртом с официантками.

Прежде, чем уйти, я осторожно подошел обменяться парой слов с барменом, упомянув в разговоре разницу между третью и половиной.

В итоге переговоров, я получил на руки талант и шесть джотов.

Сумма эта большей частью складывалась из стоимости напитков, заказанных для меня музыкантами.

Я положил монеты в кошелек: ровно три таланта.

Мои переговоры также принесли мне две темно-коричневые бутылки.

- Это что такое? - поинтересовался Сим, когда я начал запихивать бутылки в футляр лютни.

- Бредонское пиво, - я сдвинул тряпки так, чтобы бутылки не терлись об лютню.

- Бредонское, - пренебрежительно заявил Вил, - больше похоже на хлеб, чем на пиво.

Сим с выражением презрения на лице согласно кивнул.

- Не люблю, когда приходится жевать выпивку.

- Оно не такое уж плохое, - возразил я.

- В малых королевствах его пьют беременные женщины.

Арвил упоминал об этом в одной из лекций.

Его варят из цветочной пыльцы, и рыбьего масла, и вишневых косточек.

В нем есть все виды питательных веществ.

- Квоут, мы тебя не осуждаем, - Вилем c обеспокоенным выражением лица положил руку мне на плечо.

- Для нас с Симом не имеет значения, что ты беременная илльская женщина.

Сим хрюкнул, а затем рассмеялся над своим хрюканьем.

Мы втроем медленно шли назад в Университет, пересекая высокую арку Каменного Моста.

Поскольку услышать нас было некому, я исполнил для Сима песню «Осел, осел».

Вил и Сим, спотыкаясь, осторожно направились в свои комнаты в Мьюс.

Но я еще не хотел спать и продолжил бродить по пустым улицам Университета, вдыхая прохладный ночной воздух.

Я гуляющим шагом проходил мимо аптек, стеклодувных и переплетческих мастерских.

Я срезал угол, ступая по аккуратно подстриженной лужайке и вдыхая тонкий, пыльный запах осенних листьев и лежащей под ними зелёной травы.

Окна почти всех таверн и баров были темными, но в борделях горел свет.

Серый цвет камня Зала Мастеров при лунном свете казался серебристым.

Внутри горел один тусклый огонек, который подсвечивал витраж, изображавший Теккама в классической позе: стоящего с босыми ногами у входа в пещеру и обращающегося с речью к толпе юных учеников.

Я миновал Тигель с его бесчисленными трубами, темными и

совсем бездымными на фоне залитого лунным светом неба.

Даже ночью здесь пахло аммиаком и сожженными цветами, кислотами и спиртом: тысячей смешанных запахов, за века впитавшихся в камни здания.

Последними на моем пути были Архивы.

Пятиэтажное здание без единого окна напомнило мне огромный путеводный камень.

Массивные двери были закрыты, но я видел просачивающийся в щели красноватый свет симпатических ламп.

На время допускных экзаменов Мастер Лоррен оставлял Архивы открытыми на ночь, чтобы все члены Арканума могли учиться сколько душе угодно.

Все, кроме одного, разумеется.

Я вернулся к Анкеру и увидел, что в таверне темно и тихо.

У меня был ключ к задней двери, но вместо того, чтобы спотыкаться в темноте, я направился в ближайший переулок.

Правая нога на бочку с дождевой водой, левая на подоконник, левой рукой за железный водосток.

Я тихо добрался до своего окна на третьем этаже, открыл задвижку с помощью кусочка проволоки и влез в комнату.

Было темно, хоть глаз выколи, и я слишком устал, чтобы спускаться вниз и брать огонь из камина.

Так что я дотронулся до фитиля лампы возле кровати,

слегка запачкав пальцы маслом.

Затем я прошептал связывание и почувствовал, как рука моя холодеет, теряя теплоту.

Сперва ничего не произошло, и я нахмурился, пытаясь преодолеть туман в сознании, вызванный алкоголем.

Холод пробрался глубже в руку, заставляя меня дрожать, но фитиль наконец-то загорелся.

Теперь мне было холодно, так что я закрыл окно и оглядел свою комнатушку со скошенным потолком и узкой кроватью.

К своему удивлению, я осознал, что во всем мире не было другого места, где бы я предпочел находиться сейчас.

Я почти что чувствовал, что я был дома.

Возможно, вам это не покажется странным, но для меня это было очень необычно.

Я вырос среди Эдема Ра, и дом для меня никогда не ассоциировался с конкретным местом.

Домом для меня были несколько телег да песни вокруг костра в лагере.

Когда убили мою труппу, я потерял больше, чем семью и друзей детства.

Тогда весь мой мир словно сожгли до основания.

Теперь, после года в Университете, я начинал чувствовать, что здесь мое место.

Очень странное чувство, эта привязанность к месту.

В некотором смысле оно было успокаивающим, но Ра внутри меня был беспокоен и бунтовал

при мысли о том, чтобы пустить корни, как растение.

Засыпая, я размышлял, что обо мне подумал бы отец.

Глава 7

Экзамены.

На следующее утро я плеснул воду на лицо и поплелся вниз по лестнице.

Трактир «У Анкера» только начинал заполняться людьми, пришедшими за ранним завтраком, и несколькими особенно безутешными студентами решивших по-раньше начать напиваться.

Все еще изможденный от недосыпания, я устроился за своим обычным угловым столиком и стал переживать из-за предстоящего экзамена.

Килвин и Элкса Дал меня не волновали.

Я был готов к их вопросам.

То же можно было с уверенностью сказать и об Арвиле.

Но другие мастера были в разной степени для меня загадкой.

В конце семестра каждый магистр выставлял подборку книг для всеобщего изучения в Томах, читальном зале Архивов.

Среди них были тексты, по которым должны были готовиться студенты низкого ранга - Э'лиры, и более сложные работы для Ре'ларов и Эл'се.

Из этих книг становилось понятно, какие знания магистры считали ценными.

Именно эти книги умные студенты изучали перед экзаменами.

Но я не мог пройсто прийти в Тома, как все остальные.

Я был единственным студентом за дюжину лет, которому запретили появляться в Архивах, и всем это было известно.