Щелоков переспросил:

— Сам признался? Тогда пусть сидит.

Один из руководителей следственного управления долго не мог понять, почему министра взволновала судьба старшего инспектора Всесоюзной аттестационной комиссии. Потом Статкуса просветили. Ще­локов пришел в МВД кандидатом наук. Министр захотел стать докто­ром; была подготовлена докторская диссертация на молдавском мате­риале. Но защита прошла трудно. На ученом совете было много голо­сов против, В ВАК пошли письма с протестами. Николай Анисимович решил, что, если он хорошо отнесется к ВАК, его диссертацию обяза­тельно утвердят. В ВАКе не подкачали. В 1978 году министр стал доктором экономических наук.

Его все меньше интересовало дело. Симптомом равнодушия к работе стало устранение из министерства Сергея Михайловича Крыло­ва, который занимал должность начальника Штаба МВД. Почему Щелоков переменился к Крылову? Это началось, когда заместителем министра стал Юрий Михайлович Чурбанов, женившийся на дочери Брежнева. Кры­лов имел огромное влияние на министра. А Чурбанов сам хотел влиять на Щелокова. За ним стоял тесть, а за Крыловым ничего, кроме его ума. Чурбанов был недоволен самостоятельностью Крылова: «У него свет в окошке был один только министр, ни Чурбанов, ни другие за­местители министра для него не существовали».

Юрий Михайлович стал выдавливать Крылова, опираясь на кон­сервативную часть министерства, недовольную новациями Крылова. Вы­яснилось, что любовь начальства не вечна. Тем более что в мини­стерстве Крылова не любили, называли выскочкой, были недовольны, что он обрел на министра слишком сильное влияние.

Сергей Михайлович Крылов был необычным человеком, С ним было трудно, но интересно. Молодым подчиненным хотелось с ним ра­ботать. Генералы его не терпели. На фоне яркого, фонтанирующего идеями Крылова остальные руководители в МВД казались серыми чинов­никами. Он нажил себе много недоброжелателей.

Крылов, например, хотел ликвидировать восьмое главное управление — органы внутренних дел на режимных объектах. Он подго­товил соответствующий приказ. Но начальник восьмого главка гене­рал-лейтенант Георгий Михайлович Юлов полтора часа на повышенных тонах выяснял отношения с Крыловым, сказал ему в глаза, что он злоупотребляет своим положением и дезинформирует министра. Генерал Юлов обратился за помощью к руководству влиятельной военно-промыш­ленной комиссии при Совете министров и добился своего. Крылов не только вынужден был отступить, но и нажил себе новых врагов.

Щелоков потерял к нему интерес. Новшества в работе его больше не интересовали, и Сергея Крылова перевели в академию МВД. Он и там решил поставить дело по-новому, изменил учебный план, приглашал выступить перед слушателями интересных людей. С генера­лом Крыловым дружил Владимир Высоцкий, обращался к нему за помо­щью.

В аппарате решили добить Крылова.

Чурбанов написал Щелокову записку с предложением провести инспекцию академии. Министр попросил воздержаться. Чурбанов сказал Николаю Анисимовичу:

— Если вы не дадите санкцию на проверку академии, я доложу в отдел административных органов, и пусть нас рассудят.

Щелоков сдался. В комиссию вошли начальники всех управле­ний. А накопали всего ничего: два цветных телевизора, использован­ные не по назначению. Крылов пытался прорваться к Щелокову. Ми­нистр его не принял, сдал своего лучшего помощника, не пожелал его защитить. Крылов хотел напоследок сходить в отпуск. Ему не разре­шили. В управлении кадров министерства по-хамски отобрали уже куп­ленные билеты. Сергей Михайлович был потрясен низостью своих кол­лег. Генерал оказался очень ранимым и чувствительным человеком.

Произошло это в апреле 1978 года, В академии шло торже­ственное собрание, посвященное ленинской годовщине. Он хотел вы­ступить, попрощаться. Но сидевшие в президиуме генералы испуга­лись, что он скажет нечто непозволительное. А если бы он выгово­рился, может быть, все обошлось... Но получилось иначе. Генерал Крылов прошел к себе в кабинет и застрелился.

Это было первое самоубийство в Министерстве внутренних дел. Тогда Щелокову, конечно, и в голову не приходило, что в этой це­почке смертельных выстрелов очень скоро очередь дойдет и до него.

Тогдашний заместитель заведующего международным отделом ЦК КПСС Карен Брутенц описывает любопытный эпизод. Когда он на даче в Ново-Огареве работал над подготовкой документов к очередному съез­ду партии, ему понадобилось поехать в Москву. Он вызвал служебный автомобиль из гаража управления делами ЦК КПСС. На Рублевском шос­се появившаяся сзади иностранная машина серебристого цвета потре­бовала уступить дорогу. Цековский шофер отнесся к иномарке прене­брежительно — «частник»!

Но серебристое авто все-таки обогнало цековскую «Волгу». За рулем сидела, как вспоминает Брутенц, обильно накрашенная дама. Она погрозила им кулаком и умчалась вперед. У поворота на Архан­гельское она остановилась у поста ГАИ и что-то сказала милицейским офицерам. Они тут же тормознули машину ответственного работника аппарата ЦК, что само по себе было делом небывалым. Капитан мили­ции подозвал к себе водителя, записал его фамилию, стал выговари­вать.

Заместитель заведующего отделом ЦК КПСС не выдержал и за­ступился за своего водителя. Капитан признался, что не может не дать ход жалобе, потому что она исходит от жены министра внутрен­них дел СССР. Вернувшись в Ново-Огарево, Брутенц пересказал колле­гам поразившую его историю. Помощник Брежнева по международным де­лам Андрей Михайлович Александров-Агентов, живой и импульсивный, мгновенно вскипел:

— Это супруга Щелокова. Безобразие, она всеми способами компрометирует Николая Анисимовича!

Сидевший рядом секретарь ЦК Михаил Васильевич Зимянин бла­горазумно промолчал. Высказываться на сей счет считалось неразум­ным, Брежнев сам наслаждался жизнью и не возражал, чтобы другие следовали его примеру.

Высокопоставленные чиновники стали ездить за границу, посы­лали туда своих детей работать, с видимым удовольствием приобща­лись к материальным достижениям современной цивилизации, старались обзавестись ее благами. В Подмосковье строились роскош­ные по тем временам дачи, на улицах Москвы появились новенькие иномарки. Чиновная знать охотилась за модной живописью и антиква­риатом.

Профессор Карпец вспоминает, как Щелоков привел на прием к Брежневу коллегию МВД. Хозяйственное управление министерства при­обрело охотничье ружье с инкрустацией — подарок генеральному. Брежнев с трудом вышел из-за стола, протянул руку Щелокову, расце­ловался с Чурбановым, спросил:

— Ну, как дела? С чем пришли? Рассказывайте. Щелоков доло­жил:

— Леонид Ильич, мы хотели бы вам доложить, как у нас орга­низована работа, как обстоит дело с преступностью и как мы вам благодарны за ваше внимание, за то, что вы нашли время принять нас! Но сначала мы хотели бы преподнести вам сувенир.

Щелоков положил на стол деревянный чехол, в котором на бар­хатной подкладке лежало ружье. У Брежнева, по словам Карпеца, за­блестели глаза. Он сказал:

— Давай!

Все остальное время он рассматривал ружье. Щелоков загово­рил было о работе министерства, но генеральный секретарь уже устал. Самое интересное для него уже было позади. Слушал он невни­мательно и ни о чем не спросил.

Брежнев смертельно не любил скандалов и снисходительно от­носился к мелким грешкам своих подчиненных. Тогдашний начальник московского управления КГБ Виктор Алидин вспоминает, что по одному из крупных дел о коррупции проходил министр рыбного хозяйства Александр Акимович Ишков, кандидат в члены ЦК, депутат Верховного Совета СССР. Алидин доложил Андропову — по материалам следствия выходит, что рыбный министр набрал взяток на двадцать три тысячи рублей. Андропов, подумав, сказал:

— Хорошо, я доложу Леониду Ильичу, но знаю, что для него это будет тяжелым известием.

Через некоторое время Андропов позвонил Алидину и сказал, что материалы на Ишкова доложил генеральному секретарю;

— Но Брежнев считает, что поскольку министр — кандидат в члены ЦК, то до съезда вопрос о нем решаться не будет. Неудобно получится. Словом, Леонид Ильич посоветовал мне его вызвать и по­говорить.