Изменить стиль страницы

– Не волнуйся. Мне не важно, что думают другие. Ты значишь для меня больше, чем кто-то или что-то. Я люблю тебя, ты мне нужна, и я собираюсь жениться на тебе.

– Я не отдам детей, – предупредила она.

– И я тоже, хотя это не предмет спора.

Он рассказал ей, что узнал, как его милая несчастная невестка чуть не украла ребёнка. И как его брату пришлось пойти на сделку, которая взбесила Рейфа.

– Бедная несчастная леди, – прошептала Аиша. – Мы должны что-то сделать, Рейф. Мы должны найти ей малыша, чтобы она любила его.

Рейф взглянул на неё с неописуемым выражением.

– Аиша Клив Махабели, если бы я уже не сходил по тебе с ума, то влюбился бы в тебя снова, прямо сейчас, – произнёс он охрипшим голосом.

О, как его слова согрели её. Аиша ничего не могла с собой поделать, и, следующее, что она осознала: они снова принялись любить друг друга. А гораздо позже он её спросил:

– Почему ты уехала в Фокскотт?

– Это единственное знакомое мне место, – ответила она. – Я чуть не пропустила его. Было очень поздно, шёл дождь, и я потерялась в темноте, следуя вдоль стены и думая, что должна же она где-то кончиться. А потом я на ощупь нашла окно. А затем дверь. Тогда я постучала, но никто не ответил. Я тронула дверь, она открылась…

Аиша нашла дрова и трутницу, и вскоре уже горел камин. Это оказалось посланное небесами убежище для неё и Клео.

– Потом я узнала, что это Фокскот, когда пошла в деревню. Ты говорил, что не был здесь с детства, тогда я решила, что это последнее место, где ты подумаешь искать меня. Ты ведь не поехал сюда в поисках меня, верно?

– Нет, не в Фокскот. Я приехал к своему доверенному лицу дать указания сдать в аренду это место. Он угостил меня одним из твоих пирожков…

Рейф поцеловал её снова, а потом сказал:

– Пора одеваться. Я хочу вернуться в Кливден засветло.

– Мы должны вернуться?

Аише не хотелось возвращаться к презиравшей её бабушке.

– Не волнуйся. Думаю, ты найдёшь большие перемены с тех пор, как сбежала.

– Что же изменилось? Расскажи мне.

Но Рейф не собирался вдаваться в объяснения. Он поцеловал её в кончик носа.

– Поверь мне. Давай одевайся, поедем, и ты сама всё увидишь.

Поняв, что спорить бесполезно, она оделась, сложила пожитки и приготовилась в обратное путешествие в Кливден.

– Возможно, тут я смогла бы обрести счастье, – промолвила она, окидывая взглядам крошечный домик.

– Счастье?

– Одиноко, но всего довольно, – поправилась она. – Такой милый маленький дом. И сельские окрестности красивые. А знаешь? Я посадила огород.

Рейф кинул на неё удивлённый взгляд:

– Я думал, ты не любишь сельскую жизнь.

Аиша помотала головой:

– На самом деле не так. Я никогда не жила в деревне, но здесь замечательно. Мне здесь понравилось.

Она положила ладонь на его руку.

– Но если это место будит болезненные воспоминания у тебя, то нам оно не нужно.

Рейф улыбнулся:

– Нет, я похоронил своих мертвецов. Я не мог даже видеть это место без своей бабушки, зная, что она умерла здесь в одиночестве. Но я любил это место само по себе и люблю сейчас, особенно с того момента, как оно вернуло мне тебя. Бабуля была бы счастлива, если бы мы жили здесь. Решено: когда поженимся, то будем жить в Фокскотте. И сохраним этот домик лично для тебя, – добавил он.

– Моя дорогая Аиша, – к ним спускалась по лестнице леди Клив. – Я должна извиниться… – она замолчала. – Святые небеса, словно смотрюсь в зеркало пятьдесят лет назад.

Аиша с Рейфом переглянулись.

– С вами всё в порядке, мэм? Вы выглядите немного бледной, – выказала беспокойство девушка.

Леди Клив выпрямилась:

– Со мной всё хорошо, дорогая, спасибо. Гляжу на тебя, на твоё личико, и не нарадуюсь, хотя это напоминает, какой дурочкой я была. Пойдём со мной.

И она повела их в гостиную и показала на висевший на стене портрет.

– Вот, – произнесла она. – Это я, как раз перед тем, как вышла замуж за твоего дедушку. Если я когда и сомневалась в тебе, сомневалась в мудрости того, что ты приехала сюда, то эта картина свидетельство тому, как важно для меня, что ты здесь. Ты моя плоть и кровь, и ничего больше не имеет значения.

Леди Клив протянула руки Аише, и та крепко обняла её.

Позже, за чаем с кексами, они разговорились.

– Я видела твоё письмо к Рейфу, дорогая. Он не рассчитывал, что я прочту это письмо, – присовокупила к словам страдальческий взгляд леди Клив, – но я это сделала. И прочитанное показало мне, как несправедлива я была к тебе. Но я не могу целиком возложить вину на миссис Уиттакер, ибо моё собственное суждение сделало меня жестокосердной. Я хочу объяснить, почему так сказала… про Сент-Джонс Вуд.

Аиша застыла. Эта боль ещё не отлегла.

– На самом-то деле, я не имела это в виду. Мне… горько от мысли о любовницах, вот и всё.

Леди Клив повертела платочек в старых высохших пальцах и начала:

– Видишь ли, мой муж содержал любовницу всё время, пока мы жили в Индии – местную женщину, подальше от моих глаз, – но, к моему стыду, я ужасно ревновала. Она не только имела моего мужа, видишь ли, она была способна выносить его детей. Их было четверо.

Она понизила голос:

– В индийском климате я потеряла пятерых младенцев. Генри был единственным ребёнком, пережившем младенчество, но когда ему исполнилось семь лет, муж отослал его учиться в Англию. – По лицу леди Клив пробежала судорога. – Он был ещё маленьким мальчиком. Я умоляла мужа оставить сына со мной ещё несколько лет, или позволить поехать с ним в Англию, но муж заявил, что мальчику вредно задыхаться от материнской опеки, а мое место рядом с ним, мужем. И отослал моего маленького мальчика прочь.

На лице старой леди отражалось, как она старается сдержать чувства и не дать им одержать верх. Аиша выскользнула из кресла и опустилась на колени перед бабушкой.

Костлявые пальцы крепко вцепились в платок:

– Каждый день я вынуждена была смотреть, как эта женщина проходит по улице мимо нашего дома со всеми своими здоровыми, сияющими, счастливыми детьми – детьми, подаренными ей моим мужем. С тех пор я осталась одна… А горечь… Когда я вновь увидела своего Генри, он был уже весь такой взрослый, вежливый и похож на незнакомца.

На последнем слове голос старой женщины сорвался.

Она вытерла глаза, несколько раз глубоко и судорожно вздохнула, затем посмотрела на Аишу:

– Я вывалила всю эту боль и гнев на тебя, дорогая, и не могу в полной мере выразить, как глубоко мне жаль…

– Ш-ш, неважно, – произнесла Аиша, поглаживая узловатую руку старушки. – Папа несправедливо поступал со своей женой, в точности, как его отец с вами.

Она поколебалась, но потом добавила:

– Моя подруга Лейла говорит, что мы должны оставить прошлое в прошлом, потому что, если брать его с собой, оно только отравит будущее.

– Твоя подруга мудрая женщина.

Тут раздался стук в дверь, и вошёл дворецкий:

– Мистер Пилкингтон, ваш адвокат, миледи.

Леди Клив оживилась:

– Пришли его сюда, Адамс.

Рейф и Аиша встали.

– Мы оставим вас наедине, – объявил Рейф.

Леди Клив повелительно махнула им:

– Нет, останьтесь. На прошлой неделе я послала за Пилкингтоном, чтобы внести изменения в своё завещание. – Она бросила на Рейфа вызывающий взгляд. – Убрать имя Алисии Клив и заменить его на Аишу Махабели, единственную дочь Кати Махабели и сэра Генри Клива, баронета, мою внучку.

Вошёл адвокат. Леди Клив представила всех присутствующих друг другу, но когда она дошла до Аиши и произнесла «моя внучка, Аиша Махабели», адвокат поправил её.

– Аиша Клив, я полагаю, – сказал он с улыбкой и пояснил: – На прошлой неделе ваша милость дали мне указания составить новое завещание, я наткнулся на имя Кати Махабели. Как говорится, в памяти что-то вспыхнуло. Посему я просмотрел последние документы вашего сына и, разумеется, я обнаружил вот это.

Он выложил на стол какой-то документ, написанный на тонком листе бумаги.