Все друзья Рейфа выбрали сторону невесты. Впереди восседала её бабушка, выглядящая потрясающе в золотой паутине тонкого шёлка и винном бархате, готовая выдать внучку замуж.

Рядом с ней сидел безупречно выглядевший седовласый мужчина, неожиданный гость бабушки, Аларик Стреттон, художник, с чьего портрета тринадцатилетней Аиши всё и началось.

Позади бабушки сидел Гарри Морант и его миловидная жена Нелл, приехавшие за день до этого со своей малюткой дочерью Тори. Малышка Тори проводила большую часть времени на руках Люси. Это было счастливое дитя, вполне довольное, что её передают из рук в руки.

Помимо Гарри и Нелл присутствовал крепкий Итен Делани, украдкой обнимавший свою маленькую беременную жёнушку Тибби. Также была здесь и величественная леди Госфорт в пурпурном наряде в сопровождении своего племянника – Маркуса, графа Элверли, мужчины с суровым взглядом, – и Нэша Ренфру, его брата.

Отсутствовали только Гэйб и его жена, принцесса Зиндарии, поскольку принцесса ждала дитя, а путешествие было слишком трудным для женщины на сносях. Они прислали представителя, красивого молодого человека в форме королевских гвардейцев Зиндарии. Он сидел на стороне невесты рядом с Нэшем, болтая, словно они были старыми приятелями.

Была здесь и леди Риптон, мать Люка, сердечная добрая женщина, которая всегда настаивала, чтобы её сын привозил одинокого школьного товарища Рейфа Рэмси к ним домой на Рождество и на Пасху. С ней рядышком устроилась хорошенькая младшая сестра Люка, Молли, а также его две старшие замужние сестры со своими мужьями. Люк не сидел с ними. Он был шафером Рейфа.

Все сидевшие на стороне Аишы в церкви тем самым объявили, что принадлежат её семье. На глазах Аишы навернулись слёзы.

Джордж подал знак, и зазвучали вступительные аккорды музыки. Аиша посмотрела в конец прохода и увидела там высокого, до смерти красивого мужчину, ради которого она пересекла полмира, мужчину, которого любила всем сердцем. В то мгновение, когда он увидел её, в его глазах вспыхнул синий пламень…

Музыка заиграла в полную силу, и невеста медленно пошла к жениху. К её принцу, паше, её любви.

Эпилог

Фокскот, 1818

– Удивительно, как изменился старина Джонни, – заявил Берти Бакстер. Он явился без предупреждения, только что с корабля из Александрии, привезя ворох подарков и писем от кузена Бакстера, Лейлы и Али.

– Видимо, солнце окончательно расплавило его мозги, когда я услышал, что он во второй раз угодил в мышеловку священника, но, должен признаться, выглядит он хорошо – несмотря на хаос, царящий в том месте.

– Хаос? – переспросила Аиша. – Но Лейла замечательная хозяйка.

– О, речь не о ней, она прекрасная женщина, и, кажется, подходит Джонни во всех отношениях. Это всё её сорванцы.

– Какие сорванцы? – спросила сбитая с толку Аиша.

Берти Бакстер кинул на неё странный взгляд:

– Надеюсь, она ваша подруга, мэм, но если нет…

– Конечно, она моя самая лучшая подруга, – заверила Аиша.

– Так как же вы не знали, что она приходится матерью четырём ребятишкам? – напрямик заявил Берти Бакстер.

– Четырём ребятишкам? – повторила Аиша.

– Старший мальчик, Али. Он хороший паренёк, в общем. Джонни им гордится. Вреда нет от малыша Рафика – назван в честь вас, Рейф, я полагаю, но хуже всего близнецы.

– Близнецы? – раскрыла рот Аиша.

Берти кивнул.

– Маленькие девочки. Им по три года, и до чего хорошенькие с этими карими глазками и кудряшками, похожи на маленьких куколок – но не верьте вы этому, – добавил он, помрачнев. – Маленькие негодницы, вот они кто. Взяли привычку ползать по парню – без всякого приглашения – тянуть его за одежду, мять шейный платок, на который он час потратил, чтобы завязать, как следует, ерошить парню волосы.

Аиша обменялась изумлённым взглядом с Рейфом. Лейла, должно быть, на седьмом небе от счастья с тремя освоившимися ребятишками. Подробности, наверно, в письме кузена Бакстера; она его ещё не читала, поскольку не хотела быть грубой и читать письмо перед гостем, привезшим его. Но уже ей было понятно, что письма полны счастливых новостей.

Берти продолжил:

– Конечно, это всё вина Джонни. Он потворствует им, они воображают, что люди – это что-то вроде мебели. – Его передернуло. – Никогда не думал, что наступит день, когда увижу Джонни Бакстера с кучей сорванцов, ползающих по нему, а он только смеётся при этом.

Бакстер встал:

– Ну, мне лучше отправляться, если хочу добраться домой до темноты. Рад был увидеть вас снова, Рейф, и счастлив познакомиться с вами, миссис Рэмси, после того, как столько о вас слышал. Благодарю за гостеприимство.

Он уже было ушёл, но вдруг обернулся.

– О, чуть не забыл. Лейла передала кое-что на словах для вас, миссис Рэмси. Говорила, это важно. Как же это? – нахмурившись, он задумался. – О, да, она просила передать вам, что у неё очень хороший жеребец нынче, и она надеется, что и у вас тоже есть такой.

Аиша с трудом не покраснела, и сделала всё, что было в её силах, чтобы ни один мускул на лице не дрогнул.

Бакстер рассеянно прогрохотал:

– Очень хорошо с её стороны сказать, что жеребец у неё есть, хотя сам-то я думаю, это неправда. За всё время, пока там был, я ни разу не видел её ни с какой лошадью – жеребцом или нет. И почему жеребец? Почему не осёл? Ведь обычно они ездят на них.

– Почему не жеребец? – переспросила Аиша, умудрившись сохранять невинный вид.

– Что до меня, миссис Рэмси, то жеребец неподходящее животное для леди. Злобная и непредсказуемая скотина. Хороший мерин или кобыла были бы в самый раз.

– Я не согласна, – возразила Аиша.

Бакстер послал Аише серьезный взгляд:

– У вас ведь нет жеребца, миссис Рэмси? Неужели Рейф позволил бы вам сесть на такое опасное животное?

Рейф издал неопределённый возглас. Сузив глаза, он наблюдал за Аишей.

– О, но езда на жеребце – захватывающее занятие, – с озорством произнесла она, посылая Рейфу дерзкий взгляд. – Я бы только на нём и ездила.

Лицо Рейфа приобрело угрожающее выражение. Аиша захихикала. Он расслабился.

Берти Бакстер помотал головой:

– Леди имеют глупую склонность искать в жеребцах нечто романтичное. Оставлю эту обязанность Рейфу: убедить вас в достоинствах прекрасного мерина.

Аиша улыбнулась:

– О, да, Рейф, убеди меня.

Они попрощались с Берти Бакстером, и лишь дверь за ним закрылась, как Рейф вкрадчиво произнес:

– Так я, по-вашему, жеребец?

Глаза его вспыхнули при этой мысли.

Она сморщила нос:

– С какой стати ты решил, что речь о тебе?

– Негодница, – сказал он и забросил её на плечо. Не обращая внимания на её сопротивление, он, перепрыгивая через ступеньку, помчался по лестнице в спальню.

– Но я хочу почитать письма, – возмущалась она между приступами хохота.

– Да, но мы, жеребцы, злобные и непредсказуемые животные, и нам требуется скачка. Прямо сейчас.

Она засмеялась:

– Возможно, тебе стоило стать мерином, чтобы улучшить характер.

Рейф не счёл за труд даже ответить. За считанные минуты он разложил её на кровати, задрал юбки до талии и приготовился слиться с ней.

– Всё ещё желаешь кастрировать меня? – ласково прорычал он, проделывая руками такие вещи, от которых она сразу повлажнела внутри.

– Ммм, нет, – счастливо бормотала она, когда он медленно входил в неё. – Я люблю тебя… таким… каков ты… есть.

Позже они лежали, обнявшись, полностью вымотанные и счастливые.

– Спасибо, что увёз меня из Египта, – спустя какое-то время тихо сказала Аиша. – Лейла сказала как-то, что я веду там жизнь наполовину, но я ей не поверила. Но сейчас я понимаю… ты столько мне дал – любовь, дом, семью… больше, чем я когда-либо мечтала, что это возможно.

– А ты, любовь моя, вернула меня домой после долгих лет скитаний, а я уже думал, что это невозможно.