Глава шестнадцатая

Туман, в котором Милти и Роза пережили утреннее нападение, казался пустяковым по сравнению с густой удушающей пеленой, окутавшей к вечеру Лондон. Только после долгой дискуссии маркиз и маркиза Эдерингтон покинули особняк на Лестер-стрит и отправились на бал к графине Аттаберри. Роскошно одетые, они сидели друг против друга в осторожно пробиравшемся сквозь туман экипаже. Лакей резко выкрикивал предупреждения на перекрестках прежде, чем двигаться дальше. Наружные фонари отбрасывали теплый, золотистый свет внутрь экипажа, но рожок, в который, как это положено в туман, каждые пять минут трубил форейтор, звучал зловеще.

Роза задрожала и поплотнее закуталась в горностаевую пелерину, не отрывая взгляда от красивого лица мужа. Ей очень хотелось каким-то образом вернуть их прежнюю близость, но начало их отношений казалось таким далеким.

Время от времени Джефри неловко поводил шеей, заключенной в высокий накрахмаленный галстук, и проклинал предстоящий прием.

– Чертов туман! Отвратительный будет вечер.

Он сунул палец за галстук.

– Джефри, как Деминг называет это сооружение? Оно такое сложное и выглядит крайне неудобным, – спросила Роза, желая успокоить его и надеясь затеять разговор, который привел бы к доверительным признаниям, смеху и быстрому возвращению к собственному домашнему очагу и настоящим супружеским отношениям. Конечно, слишком многого она ждет от такого простого вопроса, но надежда умирает последней.

Джефри улыбнулся одним уголком рта.

– Дорогая, это дьявольское изобретение – гибрид между ирландским и математическим узлом. Видите – две косые складки и две горизонтальные, и это чертовски неудобно, если только не держать подбородок совершенно неподвижно. Ах, без моды жизнь была бы гораздо легче, как вы думаете?

– Совершенно согласна. Мода властвует над высшим светом. И над теми, кто ему служит. – Она вспомнила Лафи и отвернулась к окну. – Надо было остаться дома! В такую погоду и собаку на улицу выгнать жалко.

– Действительно досадно. Но… видите ли, нас очень просили приехать… – он снова пробежал пальцем по шее, – вот мы и едем. Остается лишь терпеть. Мы уже совсем близко.

Роза повернулась к мужу, удивленно приподняв брови, и решилась на дерзость.

– По крайней мере, там будет избранное общество, – небрежно сказала она. – Полагаю, мы не увидим никого из ваших райских птиц?

– Возмутительная маленькая Колючка, – так же беспечно ответил Джефри. – Мои занятия орнитологией определенно канули в Лету, уверяю вас.

Розе очень захотелось спросить, кто же теперь удовлетворяет его физические потребности, но скромность ей не позволила. Да она и не сумела бы сформулировать такой вопрос. К тому же они подъехали к особняку графини Аттаберри.

Поскольку очередь экипажей перед парадным входом была довольно длинной, Джефри вывел Розу из кареты, и они быстро преодолели маленькое расстояние до виллы. Под стать скверной погоде в вилле на Кингз-роуд было холодно и сыро. Недальновидные дамы, разодетые в легкий муслин и батист, представляли стороннему взгляду огромные пространства гусиной кожи. Роза, всегда предпочитавшая удобство моде, выбрала темно-синий искусно задрапированный шелк, скрывший фланелевые панталоны – неизящные, зато очень теплые, – и оказалась единственной дамой, предусмотревшей промозглость и сквозняки бальных залов.

Хотя Роза впервые после долгого перерыва появилась на балу, ее немедленно окружили поклонники, и у нее не было недостатка в партнерах для танцев. И она танцевала без устали, ибо только так можно было согреться. Во время одного из недолгих перерывов она вдруг обнаружила рядом с собой Шэрон Бартли-Бейкон. Не желая подавать повод для разговоров о заносчивости маркизы Эдерингтон, Роза выдавила подобие улыбки и повернулась к сопернице.

– Добрый вечер, мисс Бартли-Бейкон. Полагаю, вы наслаждаетесь балом? – спросила она чрезвычайно вежливо.

Шэрон слегка наклонила голову, соглашаясь, и лениво махнула веером в сторону маркиза, увлеченного разговором с Милти.

– Я так рада, что Джефри последовал моему совету и приехал сюда сегодня, – сказала она и, раскрыв веер, доверительно склонилась к Розе. – Конечно, он сообщил мне, что вы собирались провести вечер дома, – продолжала она громким шепотом, – но я сказала: «Мой дорогой, дорогой Джефри, весь бомонд там будет. Вы просто обязаны приехать». И он ответил так мило: «А вы там будете?» И когда я сказала, что обязательно… – Шэрон скосила большие голубые глаза, чтобы удостовериться, что Розу действительно задевают ее слова, – он ответил: «Тогда ничто меня не удержит!». Не правда ли, очень забавно?

Роза замерла и попыталась ничем не выдать себя. Нельзя показывать этой стерве, как она потрясена. Слишком хорошо она помнила виноватый взгляд Джефри, когда он объяснял, что необходимо посетить этот бал по чьей-то настойчивой просьбе. Подразумевалось, что по просьбе графини Аттаберри, но хозяйка бала не уделяла им чрезмерного внимания. Роза увидела, как Джефри наклонил голову, чтобы лучше слышать Милти. Нет, эта злобная кошка не лишит ее самообладания. Роза окинула оценивающим взглядом тонкий голубой муслин, слегка увлажненный, чтобы подчеркнуть изящные округлости Шэрон, и ловко сменила тему разговора:

– Вы не боитесь, что это мокрое платье сведет вас в могилу, Шэрон?

– Нет, вовсе нет, – возразила Шэрон, не сумев скрыть дрожи, и с оскорбительной бесцеремонностью отвернулась и направилась к Джефри.

Роза, приглашенная следующим партнером, с тяжелым сердцем вновь окунулась в танцы.

Джефри слегка поклонился Шэрон и отошел прежде, чем она успела вовлечь его в беседу. Оглядевшись в поисках жены, он не удивился, когда обнаружил ее танцующей в объятиях нового кавалера. Вначале он взирал на ее успех с веселой терпимостью, но вскоре она сменилась все растущим раздражением: Роза явно избегала его. При всем желании он не мог отогнать мысль о том, что жена его не выносит. Гордость не позволяла ему смиренно ожидать у стены вместе с пожилыми матронами, когда его жена навеселится.

Он быстро нашел Милти.

– Милти, я вспомнил еще об одном приглашении, – сказал он. – Ты не мог бы передать мои извинения маркизе и проводить ее домой?

Когда Милти согласно кивнул, бесстыдно подслушивавший Элмо Сьюэлл бросился искать Шэрон.

– Вы должны исчезнуть одновременно, – сказал он. – Я прослежу, чтобы все узнали о том, что вы уехали вместе с маркизом.

– Но я еще не хочу уезжать, – заныла Шэрон, в гневе топнув ногой. – Гадко заставлять меня!

– Вы уедете! Или будьте готовы к последствиям, – предостерег он. – Я сообщу матери лорда Уайза о вашем отъезде и о том, кто именно вас проводит.

Раздраженная его властным тоном, однако, не смея ослушаться, Шэрон быстро покинула зимний сад и бросилась за Джефри.

– Милорд Уайз, – окликнула она. – Не окажете ли вы мне небольшую услугу? Не отвезете ли меня домой? Я боюсь простудиться здесь. Ужасно болит голова, и я не могу найти вашу мать.

Он обернулся и безразлично взглянул на нее.

– Полагаю, я могу сделать крюк. Я сообщу матери. Пожалуйста, найдите ваш плащ, я вернусь через минуту.

– Я уже все объяснила, и это… – она указала на воздушную муслиновую пелеринку в тон платью, – это все, в чем я приехала.

Джефри устало кивнул и вывел ее к карете. Только почему-то ему казалось, что каким-то образом эта невинная любезность отрастит зубы и укусит его в самый неподходящий момент.

Всю поездку маркиз хранил полное молчание, и Шэрон искусно пересказывала ему сплетни, подливая масло в огонь его гнева.

– Забавно, вам не кажется? Наша маленькая Роза так расцвела. Вы заметили, каким успехом у мужчин она пользуется? О, вероятно, не заметили. Вас ведь не было в стране… – Шэрон взглянула на маркиза, пытаясь в тусклом свете оценить его реакцию, и увидела, как крепко сжаты его челюсти. Он явно скрежетал зубами от раздражения. Довольная, она продолжила: – Должна сказать вам, хотя мы с Розой никогда не были особенно близки, я пыталась образумить ее. Иметь такое количество обожателей просто неприлично!