Любому, даже начинающему бойцу Акралима хватит одного удара, чтобы покончить с пришельцем. С кем не в силах совладать даже подготовленный боец — так это с невидимками. Значит, надо стать невидимками. Осторожно шаря вдоль берега, лодка уткнулась в небольшую косу. По инструкции Свана, именно отсюда к быку лежал кратчайший путь. Где-то вдали светили огоньки. Привязав лодку к полусгнившему стволу, Уго и Мариус бесшумно пошли на свет.

Статуя быка действительно оказалась недалеко. По мере приближения огоньки выросли до факелов, которые, как оказалось, освещали хорошо утоптанную площадь. А в центре возвышался каменный зверюга. Его покой хранили двое часовых. Они застыли по бокам в черных балахонах и одинаково отмороженных позах. Часовые были огромны, как злобный тролль Обул Джаббар, обитатель гор Бен Редан. Парни казались такими же неживыми, как и охраняемый объект. Но Уго понимал: стоит чуть оплошать — и ребята оживут, да еще как! Им даже не понадобятся их замечательные мечи с волнистыми лезвиями. Голыми руками задавят они нарушителей границ.

Да, пожалуй, нынешнее дело — посерьезнее даже, чем в Каменном Лесу, подумал Уго.

Но, видимо, этой ночью Бог решительно взял сторону двух безумцев. Он дал им сыграть невидимок. Возможно, под ногами пару раз и треснуло что-то, что должно трещать в этих проклятых колючих кустарниках — но факелы под ухом часовых трещали громче.

Наступало время маленьких хитростей. Диспозиция получалась такая: круглая площадка, окруженная колючим кустарником (чилигой — по определению Уго) и приземистыми ветвистыми деревьями (что-то слишком экзотическое). Часовые. В центре — бык. Животина ростом с трех нормальных людей. С двух бойцов школы Акралим. На груди быка, на грандиозной цепи желтого цвета, настолько массивной, что вряд ли это золото, кроваво переливается камень в форме сердца. Уго сжал в руке специально заготовленный камень. — Я пошел! — шепнул он в самое ухо Мариуса и исчез в зарослях. Мариус подивился, насколько ловко товарищ внедряется в окружающую среду. Теперь, по уговору — подождать минут пять.

Время ползло, как ленивейшая из престарелых улиток. "Никакой отсебятины!" — вспомнил Мариус строжайший приказ Уго. Мариус слышал свое бешено пульсирующее сердце так отчетливо, как будто оно стучало у него в ушах. Наконец, ожидание съело его — и, подняв с земли свой специальный камень, Мариус метнул его в тот конец поляны, куда смотрел бык.

Часовой, который находился в поле зрения Мариуса, насторожился, вытянул голову вперед, прислушиваясь. Затем оглянулся вокруг. — Дарил конбой! — крикнул он товарищу, которого Мариусу заслоняло изваяние.

— Сам дарил конбой! — послышался ответной крик, приглушенный каменной тушей.

— Пидар! пробурчал себе под нос ближний часовой. Походкой бдящего барса он двинулся в сторону упавшего камня. Вот он подходит к краю поляны. "Давай, девай!" — шепчет Мариус, в нетерпении грызя пальцы. Раздается стук — и затем легкий стон, похожий на хрип обиженного буйвола. Сквозь ноги каменного чудовища Мариус видит, как дальний часовой опрокидывается наземь, пораженный в голову специальным камнем Уго.

Ближний часовой с быстротой молнии оборачивается на подозрительный звук. Что характерно, в руках у него уже красуется меч с волнистым лезвием. Пару раз для убедительности крутанув клинком над головой, боец замирает, готовый равно к нападению или к обороне — смотря что понадобится. Подходить к товарищу он пока остерегается. На его месте и дилетант Мариус поступил бы так же. Сначала надо разобраться, что же произошло.

На его месте Мариус позвал бы подмогу. Если верить Свану, лагерь должен находиться совсем неподалеку. Только свистни — тотчас набежит орава сподвижников. Возможно, часовой и собирался свистеть. Но не успел, потому что Уго приступил ко второй части плана. Он выскочил из кустов — как раз напротив Мариуса, по ту сторону быка, рядом с упавшим часовым. Это была самая рискованная часть комбинации. Если она удастся, говорил Уго — значит, скорее всего, мы решим задачу. Мариус, затаив дыхание, следил за тем, как Уго стремительно подныривает под брюхо быка, пробегает под каменной тушей и несется сюда, в кусты. Мариус еле успел посторониться — Уго с треском вломился в колючие заросли.

Нет, совсем не басни рассказывали о подвижниках школы Акралим! Отчаянный рывок Уго занял считанные секунды, но часовой за это время успел не только просчитать маневр чужака, но и покрыть расстояние вдвое большее. Мариус даже не успел не поверить своим глазам, когда часовой оказался прямо над ним, и в руке его сверкнул меч. В оранжевом пламени факелов лик бойца был ужасен.

На долю секунды руки Мариуса безвольно обвисли. Но тут же неведомая сила заставила его схватить еще один специальный камень и без замаха, вложив в движение все силы, метнуть снаряд в дико оскаленную физиономию — мурло гамадрила с раздвоенной нижней губой. Невероятно, но в последнее мгновение часовой не только успел заметить в кустах второго противника, но и среагировать на бросок. Будь у него хотя бы не десятую долю секунды больше — и он наверняка бы увернулся.

Но в плане Уго все строилось на опережении — пусть даже микроскопическом. И бросок достиг цели. Правда пришелся он — нет, не то, чтобы вскользь, но уж никак не в лоб. Часовой осел, но не отключился. Ему было явно не по себе, он совершал какие-то движения руками, судорожно глотал воздух, силясь крикнуть. И тогда Мариус, с удовольствием покидая проклятый кустарник, выскочил на поляну и рубанул по железному корпусу бойца ломиком — тоже специально приготовленным (для другого, правда, дела).

Вы будете смеяться, но и это не подействовало радикально. Гвозди бы делать из этих людей, подумал Мариус. Ломик как бы спружинил, слегка отскочив от тела часового. Дышать парень перестал, но руками задвигал еще проворнее. Разохотившись, Мариус повторил удар — в ту же точку. "Лупи всегда по одному месту!" — ко времени вспомнил он давний совет Расмуса.

И только после третьего удара ломиком часовой, этот бессмертный, вырубился наверняка. Мариус перевел дыхание и оглянулся. Уго наблюдал за схваткой, по пояс утопая в чилиге, держась левой рукой за правое плечо — совсем как королевский гвардеец, принимающий присягу.

— Что там у тебя? — отдуваясь, спросил Мариус.

— Ерунда. Царапина. Давай, не теряй времени. Я тут разберусь. Из кустарника Мариус присмотрел левую заднюю ногу быка. Она была согнута и вполне могла послужить лестницей. По ней Мариус легко взобрался на спину истукану. Бык не реагировал. Мариус, держа ломик наперевес и проклиная болтавшуюся шпагу, продвинулся к голове священного животного. "Почеши между рогами", — напомнил он себе руководство из головоломки Ордена Пик. Придерживаясь за рога руками, Мариус стал шарить в межрожье. Внезапно что-то под его пальцами сдвинулось.

Как понял Мариус несколько секунд спустя, между рогами священной туши древние мастера устроили тайник. Под нажимом пальцев отходила в сторону пластина, столь искусно замаскированная под камень, что со стороны о ее существовании никак невозможно было догадаться. И там, под пластиной, в небольшой нише, имелось… Да ничего особенного там не имелось. Лишь крошечный рычажок. И слово, красными горящими буквами ослепившее Мариуса.

Переведя дух, он медленно прочел слово. «Чтобы». Затем, повинуясь внутренней команде, нажал на рычажок. В тот же миг случилась масса вещей.

Во-первых, красный камень, сердце быка, с невероятным грохотом обрушился вниз. Во-вторых, салютуя освобождению второго талисмана, пронзительно зазвенела шпага Вулвера. В третьих, басисто завыл бык. В-четвертых, разом ожил весь остров.

И, наконец, в-пятых, время для Мариуса остановилось, и перед ним возник Кот. На сей раз старый друг не ухмылялся и не фыркал в усы. Он был серьезен и даже печален. Он сказал: "Ухожу-у навсегда. Помогал, как мо-ог. Следи за собой, будь осторожен. За мной придет Любовник. Ба-ай!"

Больше Мариус не помнил ничего. Ни как, рискуя сломать шею, отчаянно ухнул на землю. Ни как они с Уго ринулись сквозь заросли, путаясь в хвощах, а колючки чилиги драли их одежду, в том числе — дорогую сердцу Мариуса красную куртку с серебристыми пуговицами. Ни как они отвязывали лодку и отчаливали от берега. Очнулся Мариус уже бешено гребущим. Сонмище огней, в которое превратился остров Тинторетто, постепенно удалялся. Уго сидел на руле. Правил он левой рукой.