В городе мы почти месяц прожили у Витьки Болева, который мне подарил в своё время «злополучную» ручку. Они наконец-то получили на расширение трёхкомнатную квартиру, и я помогал ему вечерами делать лоджию. Квартира на десятом, последнем этаже дома, поэтому нужно было сделать крышу на лоджии. Витька высоты боится, поэтому «верхолазными» работами занимался я.

Каждый выход рекламных газет я покупал и искал работу с «Газелью», обращаясь по всем объявлениям. Но для работы в хороших, развивающихся фирмах я был стар. Мне отвечали, спросив мой возраст, что перезвонят, но потом никто не разу не звонил. А мне не было тогда и сорока восьми лет и по работе мог «запахать» любого молодого. Я объехал по объявлениям очень много фирм, но везде получал отказ из-за своего возраста. Везде нужны водители до тридцати пяти, максимум сорока лет.

Жить нам надо было на что-то, и я начал продавать КЕГи и пивное оборудование, вычитав в этих же рекламных газетах скупку. Но сдавать пришлось всё это за бесценок, в разы дешевле, чем покупал в своё время. Нужда заставила меня за месяц жизни в городе продать всё, что меня связывало с пивным бизнесом.

А на что жили бы люди из села, если они приехали в город искать своё счастье? Хорошо оплачиваемую работу им сразу очень трудно найти, да и потом тоже. И на что им снимать жильё? А квартплату нужно платить, в лучшем случае, за месяц вперед, и такую же сумму агенту за услуги в подборе жилья. Мои племянники, сыновья старшего брата, пробовали прижиться в городе. Оба поработали по разным организациям и частным фирмам, снимали жильё, жили в общежитии, но всё бесполезно.

Как-то я спрашивал у младшего племянника, которому было уже под тридцатник, почему он не женится. Он был далеко не глупый, и ответил мне, что он себя-то не может прокормить, а не то что семью. А старший племянник был дважды женат на хороших девушках из порядочных семей, «сделал» обеим по ребенку и с обеими разошелся, ибо был не лишку умён. Они обе потом вышли замуж, и его детей усыновили новые их мужья. Так мои бедные племянники, к сожалению, и не смогли прижиться в этом новом мире, оба спились и умерли в возрасте до тридцати лет.

Затем мне пришлось снять однокомнатную квартиру, ибо жить у Витьки дальше мне было уже просто стыдно. Благо, Витька сам, без агента, подыскал нам квартиру, так как сдавали его знакомые. Как я старался найти работу, один Бог знает, но так и не смог найти работу с «Газелью».

Мы с Ларисой несколько раз ездили проверить Руслана, а потом, сняв квартиру, забрали его с собой. Сколько денег истратили только на бензин с этими поездками, и я уж не говорю про питание. Мне пришлось продать машину, так как она из меня «высосала» в городе очень много денег. Нужно было платить каждый день за платную стоянку, бензин на поездки по объявлениям, техническое обслуживание и ремонт машины.

Наконец-то я нашёл место, где с моим пикапом можно было неплохо зарабатывать. Продав «Газель» за сто пять тысяч, я сразу поехал в посёлок. Мне нужно было срочно доделать машину, то есть зашпаклевать и покрасить её. Сергей с Саней за зиму свою работу выполнили, а за шпаклёвку и покраску они не брались.

Целую неделю мне пришлось жить у снохи, пока специалисты делали мне машину. Работы со шпаклёвкой было очень много, её приходилось накладывать толстым слоем в несколько приёмов. А потом нужно было загрунтовать и покрасить всю машину. Из палатки, которую я покупал Ларисе для торговли пивом, мне сшили тент, а из трубок палатки сделали дуги на кузов под тент. Я решил, пока мне было нечего делать, выполнить Серёгину домашнюю работу: помочь ему окучить картошку. Целыми днями я работал в огороде, отрываясь только сходить в столовую поесть.

Мне было очень стыдно перед знакомыми поварами есть в столовой, но голодным не будешь, а сноха обидевшись на то, что я не «ввалил» ей денег с продажи машины, принципиально меня не кормила.

Лариса после того, как мы сняли квартиру, устроилась на работу к частнику на рынке в двадцатитонный ж/д контейнер продавцом продуктов за сто рублей в день. Больше на рынке продавцам никто не платит. Потом она перешла работать в продуктовый магазин АО с окладом три тысячи рублей в месяц, с работой по двенадцать часов через неделю.

А я, покрасив пикап, приехал в город и стал работать на нём по подсказке моих новых знакомых на рынке. С оптового овощного рынка города я стал возить с клиентами, в основном с «кавказцами», на розничные рынки города фрукты и овощи, то есть «таксовать» на «оптовке».

Получалось у меня очень даже неплохо. Моя машина была очень удобна для этой работы, кузов больше и выше, чем у Ижевского «каблука». И я всегда помогал грузить и разгружать, поэтому клиентов у меня было много и зарабатывал я хорошо. Иногда за день удавалось заработать больше тысячи рублей. Правда, на меня были неоднократные наезды со стороны «кавказцев», которые тоже таксовали. Но я не принимал это близко к сердцу и продолжал работать, приезжая ежедневно к шести часам утра на оптовку.

Лариса забеременела, оказывается, ещё в конце мая и надумала аборт не делать, то есть решила рожать. Она всё это время пила и курила, и я был категорически против того, чтобы она рожала. Тем более, и даже в первую очередь, что у нас ничего же нет, даже какого бы ни было своего угла. Я уговорил Ларису поехать в наш райцентр на аборт.

Она пробыла там неделю, пропьянствовала и приехала назад, ничего не сделав. Она начала в городе с подругами по работе делать аборт на дому, мне даже противно и неприятно об этом писать. Лариса неделю работала, а выходную неделю занималась с подругами уничтожением ребенка, совмещая это с пьянством, но ничего у неё с этим не получалось.

Потом Лариса решила сделать в нашем райцентре в больнице преждевременные роды, так как аборт делать было уже поздно, и поехала договариваться. Опять всю неделю она там пропьянствовала. Приехала в город и, отработав неделю, поехала на преждевременные роды. В больницу, оказывается, она не пошла и опять пьянствовала там, а через неделю приехала ко мне со своею матерью-алкоголичкой. Они решили, что Лариса будет рожать, а Кет будет заниматься с ребенком. Я с Ларисой уже давно не спал, мне было противно и неприятно «это» делать из-за её «маневров».

Руслана Лариса устроили в школу в городе, рядом с домом, но его в школе невзлюбила учительница, и, конечно же, было за что. Из него уже «полезла» дурь — всё то, что «вложили» генами в него оба родителя — «зеки» и алкоголики. Также жизнь с баушкой алкоголичкой и детдом своё дело сделали.

Кет устроилась работать в ЖЭК дворником и, естественно, через месяц запила. Руслан целыми днями «шлялся» после школы, собирал на улице и курил «бычки», допивал пиво и вино из бутылок, найденных на улице. Об этом говорили его нормальные друзья, которые приходили к нам в квартиру. Несколько раз Руслан воровал у меня и Ларисы из карманов деньги и постоянно шлялся на улице. А если Лариса закрывала его дома на ключ, он убегал гулять через балкон со второго этажа.

Я, отец двух взрослых детей, с определенным жизненным опытом, но ничего не смог с Русланом сделать. Пытался всячески «привить» ему человеческие качества, но всё было бесполезно. Хоть меня он и уважал, но гены и его близкое, родное окружение делали своё дело. А теперь на него я просто не стал обращать внимания, уже устал с ним говорить.

Лариса, катаясь на родину с брюхом, по всей вероятности, там ещё и «трахалась», «привезла» «молочницу» и предложила мне тоже пролечиться. Пить её таблетки я отказался, с ней я уже давно не спал, как с женой, так как у меня на неё «он» давно не стоял. Да так оно и вышло — у меня и не было никакой «молочницы».

Руслан школу начал пропускать, скрываясь с бабушкой у её подруг-алкашек. Я стал пытаться любыми путями отправить это семейство на родину. Квартиру мне сдали хорошие, интеллигентные люди по знакомству через Витьку Болева. Они с ума сойдут, если узнают, что делается в их меблированной квартире. Руслан «промочил» их диван, у него с детства недержание мочи ночью. Несколько раз я возил ещё дома его с Ларисой в больницу. Ему выписывали лекарства, но регулярного лечения не было, а он с гуляния стабильно приходил с сырыми промоченными ногами. Ему хоть «кол на голове теши», — бесполезно.