Весной 1981-го года ко мне подошли на полигоне два мужика с просьбой отпустить им фундаментные блоки. Принятых ОТК (отдел технического контроля) блоков в наличии не было, и они просили отпустить им блоки прямо из пропарочной камеры. Я пошёл им навстречу: не пустыми же ехать им назад? От того что блоки не набрали отпускной семидесятипроцентной прочности, ничего не случится, когда они ещё примут на себя нагрузку, тем более что в сельском строительстве небоскрёбов не строят.

На следующий день эти мужики опять подошли ко мне, и уже с предложением. Им нужно помочь с отгрузкой блоков из пропарочной камеры, и они предложили мне за это взятку несколько сотен рублей. Мужики эти — «шабашники», приехали с нашего областного города и взялись по договору построить в соседней деревне для колхоза одноэтажный детсад и КЗС-40 (комплекс зерносушения). На заводе летом с продукцией всегда был «напряг», хоть и опускали тогда всё по «разднорядке», а всем всё равно не хватало.

Помочь этим «шабашникам» я, конечно же, мог, в этом ничего криминального не было. Какая мне разница, что отпущу прямо из камеры продукцию без приёмки ОТК? А вот от их денег я отказался и предложил взять меня в их бригаду на работу во время моего отпуска. Мне очень хотелось поработать с ними от всей души и получить зарплату, какую получали они. «Шабашники» с радостью согласились с моим предложением, а всё зависящее от меня я им сделал. В августе, когда ушел в отпуск по графику, я сразу пришел к своим новым знакомым на стройку.

Зина тогда «сидела» после родов с Таней дома, а тут с моих отпускных запросилась съездить с детьми в гости к Маше на Белогорщину отдохнуть. Мне было не жалко, пусть съездит, а я могу и пожить у мужиков, чтобы не «шлепать» пешком каждый день на работу и с работы по три километра. Так мы и сделали.

От души почти месяц поработал я по своей бывшей специальности. Мне и с проектами, и с нивелиром пришлось поработать у них. Строители они были «ещё те», то есть очень слабо разбирались в строительстве. А мне эта работа была хорошо знакома и только в радость, пусть и работали мы с раннего утра до позднего вечера и без выходных.

За отпуск я заработал денег, а зимой купил через отца-инвалида ВОв второй группы б/у «Запорожец» за тысячу семьсот рублей. Машина была после семилетней эксплуатации инвалидом без ног, то есть с ручным управлением. Эти машины продавались по остаточной стоимости Облсобесом инвалидам войны, имеющим ноги. По тем временам и это были большие деньги, у меня на заводе оклад был тогда сто семьдесят рублей, а премию мы получали всё реже. План заводу с объединения увеличивали, а существенных изменений в цехах для подъёма эффективности производства руководство завода не успевало делать.

Но, главное, даже имея деньги, тогда купить машину было очень трудно. Новую машину можно было купить только по многолетней очереди или с большей переплатой. Даже подержанные машины стоили на рынке дороже новых.

Весной я привез с полигона списанные обрезные доски, использованные на опалубку для строительства пропарочных камер. Хватило их мне и соседу по гаражу на стропила, обрешетку и полы двух гаражей, а он мне дал за это кирпич на гараж, так как работал прорабом на стойке. Я своими руками сложил оба гаража, цемент с завода мы взяли тоже бесплатно, его у разгрузки вагонов на земле лежало «не мерено», только нагребай в мешки, иначе он всё равно пропадёт. Обошлось мне строительство гаража почти совсем бесплатно, и теперь рядом с домом у меня был кирпичный гараж с большим погребом, обложенным внутри бракованной отделочной плиткой.

Зина, когда Тане исполнился год, выпросилась у меня на работу кондитером в нашу заводскую столовую. Начальником кондитерского цеха работала тогда Зинина одноклассница Дуська. Правда, чтобы устроить Зину на работу, мне пришлось ходатайствовать через директора завода, почему-то заведующая столовой была против протеже Дуськи. Таню мы устроили в садик, правда, опять только через директора завода. Заводской детский комбинат был тогда ещё не построен, а маленький детский садик для особо нуждающихся работников завода располагался временно в общежитии, где мест было очень мало.

Я поступил учиться в райцентре в ДОСАФ на водителя категории «В», на занятия, правда, ездил крайне редко. Книжку ПДД смотрел дома вечерами, а вождение проходил на «ЗИЛе». Мне на полигон бетонную смесь с БСЦ возили дра самосвала, и я часто оставался на вторую смену и сам возил товарный бетон. Вскоре я легко по зеркалам научился подъезжать задом под бетономешалку и к бункеру раздачи бетона. В мае 1982-го я получил права, сдав оба экзамена с первого раза без каких-либо проблем.

Какое же было мое удивление, когда, как-то придя с работы раньше Зины, я увидел письмо с Белогорщины, и не от Маши. Я его прочитал, чего никогда не делал раньше. Было какое-то нехорошее предчувствие от этого письма. Это писал Зинин любовник, восторгаясь прошлогодней встречей с Зиной. Он хотел бы встретиться с ней и в этом году, то есть приглашает её приехать в гости к Маше.

Да, меня, конечно, эта новость «огорошила», я долго не мог даже «въехать», как такое может быть? Меня летом заколотил озноб. Я — то думал, что у нас всё хорошо, мы начали новую жизнь, тем более, родив второго ребенка. На меня в цехе «положила глаз» очень симпатичная, с красивыми ножками, молодая крановщица. Она — «хохлушка», осталась в нашем поселке с комсомольской стройки, когда строили завод, вышла здесь замуж. Её муж сильно злоупотреблял алкоголем, поэтому они жили плохо, постоянно расходились. Но я не принимал близко к сердцу её внимание, ибо был верен Зине душой и телом, и ни о ком никогда даже не помышлял.

Это письмо убило во мне всё святое, такой подлости от Зины я, конечно же, не ожидал. Ладно, раньше изменяла, когда я ничего из себя не представлял, а сейчас я — начальник, пользующийся определённым авторитетом как у вышестоящих руководителей, так и среди рабочих. «Что мне делать? — мучительно думал я. — Уйти, бросить её, а как дети? Что будет с ними, да и как я буду жить без них сам?» Вот задала мне задачу любимая жена.

И я решил: ладно, не покажу ей письмо и никогда в жизни не отпущу её одну никуда. А сам буду ей мстить, благо, машина, хоть плохонькая, но теперь у меня была. А у Зины на работе начались «сплошные праздники». Дуська уже сильно злоупотребляла алкоголем, можно сказать, спивалась. У них в столовой работала экспедитором Любка Злобина, которая тоже любила хорошо выпить и постоянно «ошивалась» у них в цехе. В кондитерском цехе всегда был коньяк и эссенция, которые использовались по технологии в бисквитные торты, а эти подруги использовали их совсем по другому назначению.

Зина до этой работы совсем мало и редко пила, даже всегда «дулась» на меня, если я приходил «выпивши» с работы. После работы мы, начальники цехов, иногда отмечали служебное продвижение, премии и дни рождения.