ГЛАВА 10

Аню от приюта отправили в оздоровительный лагерь, находящийся в деревне области. После её возвращения седьмогого августа я сразу «забрал» её, и мы на следущее утро с Таниной семъёй на их машине поехали в Крым на отдых. Я на комбинате взял отгулы на две недели, которые мы провели на море под солнцем, так как в этом году в средней полосе России лета, можно сказать, и не было. Аня в Крыму неоднократно закатывала мне скандалы с истерикой, когда я пытался её отучать от «дурацких» выходок, за которые мне было очень стыдно перед людьми.

Тем не менее хорошо отдохнув и загорев, мы вернулись в свой город. Я опять с большим трудом «выцепил» Васю (бросает трубку на городском и не берёт на сотовом), то есть мы сидели в машине с Сашей и Аней у его подъезда, пока он «тёпленький» не появился с таким же другом. Дочка у него лежит в больнице, её готовят к операции, ибо она на инвалидности. Ещё Лариса, оказывается, оформила на неё пенсию.

Мне нужно было забрать от него вещи Ани, но Вася многие хорошие, которые я покупал в Москве, почему-то не нашёл. И Вася ещё пьяно рассмеялся мне в лицо, считая что я вру, говоря, что покупал в Мосвке Ане пуховик-тройку за три тысячи рублей. Он на три тысячи купил бы гору китайского барахла. Вот и куртку за двести рублей он купил, в которой мы и уехали с Аней в Москву.

Когда берут ребёнка в семью (усыновляют) государство оказывает материальную помощь, то есть выплачивает приёмным родителям одноразовое пособие в количестве тридцати шести тысяч рублей. У меня вышло всё с точностью до наоборот. Я истратил с удочерением Ани на суд, с неоднократным катанием из Москвы в свой район за семьсот пятьдесят километров, поездкой в Крым и покупкой ей одежды и обуви, более сорока тысяч рублей. Эти деньги я взял из семидесяти тысяч, которые получил на комбинате, когда в марте рассчитывался. Да это не считая моей ежемесячной зарплаты, которую мне стабильно перечислял комбинат на карту «Виза», и эти деньги я тоже истратил.

Начальник цеха обещал мне, что нам с дочкой дадут отдельную комнату, как мы приедем, но он был в отпуске, и нас поселили в комнате вместе с Дураковым. С неделю мы ночевали вместе с ним, но у Ани заболели зубы, и она ночью просыпалась несколько раз со слезами. Дураков вскочил с кровати ночью и убежал в комнату начальника АХО (административно-хозяйственный отдел), требуя чтобы нас вышвырнули из его комнаты на улицу, ибо Аня мешает ему спать. Но, когда ему предложили отдельную комнату без окна, он переходить туда отказался, требуя, чтобы я с ребёнком туда заселялся.

Естественно, от такой комнаты я тоже отказался: держать ребёнка с детства, как преступника в камере смертников, я не хочу и не буду. В общем так мы вместе с Дураковым и жили больше месяца. Я боялся оставить ребёнка наедине с ним даже на минуту (ведь он может специально напугать), даже на кухню и в туалет выходил всегда вместе с Аней. Директор, видимо, обещал Анатолию Михайловичу, что даст мне отдельную комнату при условии, что я буду жить с какой-либо женщиной. Он боялся, что я не сумею один усмотреть за дочкой: она куда-нибудь влезет, и он наживёт со мной неприятности. Вот только нет у меня пока той, с кем бы я хотел быть всегда вместе, которая будет любить мою малышку, как родная мать.

Сразу по приезде мы с начальником ОК написали ходатайство от администрации комбината на имя префекта о выделении места в детском саду для моей дочери. В порядке исключения мне пошли навстречу, хотя в округе тоже многотысячная очередь в дошкольные учреждения, и я получил место в детском саду для Ани. Вот только, когда проходили комиссию, я очень сильно намучился. Погода резко испортилась: холодище и дождь. Мне с зонтом и Аней на руках пришлось почти каждый день ходить до автобусной остановки (а это метров восемьсот) и ездить на маршрутках в детские поликлиники, находящиеся в разных местах. Ровно месяц пришлось потратить на это, правда мы ещё пролечили у Ани зубы, которые у неё были полностью запущены (некогда было Ларисе заниматься её зубами, сидя дома).

В общественном транспрорте, в поликлиниках, в магазинах Аня часто мне закатывала такие скандалы, что мне хотелось провалиться сквозь землю от позора перед людьми за её воспитание. Во-первых, психика у неё полностью расшатана ещё в утробе (помните, я писал, как Лариса пила, курила и психовала, будучи беременной). Во-вторых, её воспитанием Лариса совсем не занималась, не имея его сама. И в-третьих, Аня увидела, что я сильно люблю и жалею её, да и по характеру мягкий, и решила меня «подмять под себя». А мне «наехать» на неё, наказать, показать свой характер было абсолютно негде: в комнате жил с Дураковым, в транспорте, на остановке, в поликлинике — кругом люди.

В общем, устал я, «как собака», был на грани нервного срыва, ведь ещё и работал каждый день, даже все субботы. За Аней присматривали вахтёры, когда оставлял её в общежитии, а когда брал с собой на работу — женщины-мастера нашего цеха и мастера ОТК. Мне приходилось часто проверять её, ибо она, распсиховавшись, могла назвать возившихся с нею «сучки ебаные» и т. п..

Наконец, мы всех врачей прошли (осталось сдать анализы), скоро можно водить в садик, до которого нужно добираться километра четыре общественным транспортом. Маршрутки у нас ходят редко и по направлению, куда мне везти Аню в садик, идут из центра (где постоянно пробки), да ещё и через железнодорожный переезд (тоже в час пик постоянно закрыт из-за множества проходящих электричек). Мы в больницу один раз опоздали, простояв пятьдесят минут на остановке, а интервал пятнадцать-двадцать минут на этом маршруте считается в порядке вещей.

ГЛАВА 11

Поняв, что без своей машины совместить работу с садиком невозможно и чтобы хоть как-то сохранить остатки своих нервов, я решил взять подержанную в хорошем состоянии иномарку (чтобы избежать лишних затрат при страховке и установке дополнительной сигнализации, то есть сэкономить).

Просмотрел за две недели объявления в газете «Из рук в руки» и обратил внимание на «Фольксваген-Пойнтер», который в одной газете стоил двести девяносто пять тысяч, а в следующей уже двести семьдесят. (Машина с 2006 года с пробегом двадцать одна тысяча километров, то есть почти совсем новая). Мне всегда очень нравились немецкие машины (собственно, как и вся немецкая техника, за её качество) и я съездил в автосалон, как написано в объявлении, а это небольшая площадка под открытым небом, где работают «кавказцы».

Правды в объявлении, естественно, только половина, фактически пробег семьдесят одна тысяча километров и у машины немного «зацеплена» левая сторона: набольшая вмятина на крыле, отсутствует базовая противотуманка и трещина на бампере, так же трещина по низу лобового стекла и использованы подушки безопасности. Однако, найти свежую немецкую машину за такие деньги и в кредит сложно даже в Москве.

В общем, я решил брать эту машину, только даже банк «Русский Стандарт» мне в получении кредита отказал, и «кавказцы» посоветовали мне оформить кредит через «их» автосалон и банк. В «Русфинанс Банке» «группы сосьете женераль», как потом оказалось, у них был «свой» консультант. В субботу я взял с комбината с собой человека, который ездил на стареньком дизельном «Фольксваген-Гольф» и относительно хорошо знает дороги Москвы. Рано утром на электричке мы с ним и Аней поехали в автосалон.

Кавказцы отвезли нас на своей машине в автосалон «Автолидер», который находится в четырёхэтажном большом автомобильном торговом комплексе в Южном порту. Консультант «Русфинанс Банка» Стрижева С. Ю. меня «доводила до кондиции», видя, как Аня меня «заезживает», ибо она ни минуты не может посидеть спокойно.