Постепенно дым от взорвавшегося сосуда принял очертания женской фигуры.

— Что это такое за исчадье? — осведомилась она недовольно.

— Кто я? — не понял Кромби.

— Создание, порождение, результат, отпрыск… — тут женщина замолчала, разглядывая его более внимательно, — а ну, постой. Ты ведь еще несовершеннолетний. А я тут осыпаю тебя отборными словечками.

— Какими словечками?

— Всякими, которые я уже забыла и воспроизвести никак не могу. Но, деточка, как ты попал сюда? Где же твоя любимая мамочка?

— Она слишком занята, чтобы возится со мной. Поэтому я и решил поискать себе маму получше, теперь ты моя мама.

Демонша погрузилась в размышления и наконец поинтересовалась:

— И кто эта твоя мамаша, у которой нет времени на собственного сына?

— София. Та, что из Мандении.

Демонша снова задумалась. Никогда еще ей не приходилось столь много размышлять. Она вообще не любила делать что-то дважды. Последний раз, что она делала дважды, была попытка соблазнить меня. Впрочем, демоны всегда оказывались как раз там, где что-то было не в порядке. Возможно, это и есть именно только им присущий волшебный дар.

— А кто твой отец?

— Волшебник Хамфри.

— Вот это уже становится захватывающе интересным. Так ты и в самом деле сынок Хамфри? — казалось, что она уточняет, чтобы на сей раз в чем-то не промахнуться.

— Да, я правда сын Хамфри. Только и он тоже очень занят, чтобы найти на меня время.

— О, я это знаю. Он всегда занят своими глупостями. Знаешь, когда- то он и на меня не мог найти времени. Ученый. Кстати, как тебя звать?

— Кромби.

— А меня Метрия. Почему ты думаешь, что я буду тебе лучшей матерью?

— Потому что мой палец указал на тебя.

— Да ты и в самом деле ткнул меня в… — тут демонша замолчала, вероятно, подбирая нужное слово, — вот сюда, — она указала себе на грудь. — Это что, свой волшебный дар, находить такое?

— Да. Я умею находить все, что захочу. Вот я и решил найти себе лучшую мать.

Демонша понимающе кивнула.

— Очень интересный способ поиска родителей, — заметила она, — и очень подходящий волшебный дар. Ты узнал меня даже в такой хитрой маскировке. Ну что за умница.

— В чем ты была?

— Ну, в таком облике. Я хочу сказать, что ты не купился на этот трюк.

— Ну, конечно, кто может усомниться а моем волшебном даре, — гордо сказал он.

— А скажи-ка мне, милое дитя, почему это у твоих дорогих родителей нет для тебя времени?

— Да они завели какого-то парня старше меня. Мне кажется, что он им нравится больше.

Метрия задумалась.

— Знаешь, — сообщила наконец она, — я когда-то была знакома с твоим папой, но он так пренебрегал моим обществом, как он пренебрегает теперь твоим. А я даже ему свое нижнее белье показывала.

Конечно, Кромби был маленьким и неопытным в таких премудростях человеком, но не до такой же степени.

— Так ты была его женой? — поинтересовался он.

— Не совсем так. Ею была демонша по имени Дана, которая, проведя с ним неплохо время, в конце концов вернулась к прежнему образу жизни. Я тоже все время хотела заняться вызовом аиста вместе с ним, но он так и не пошел навстречу моему пожеланию. Ты же знаешь, как он бывает занят своими делами, эгоист несчастный, где ему найти время на других, — и Метрия красноречиво нахмурилась.

— Да, знаю, — сказал Кромби.

— Ну что же, у тебя отличный волшебный дар, скажу я тебе. Но только ты скажи мне, чего именно ты ждешь от идеальной матери, какой она должна быть?

— Она должна уделять свое внимание только мне одному и никому больше, быстро отозвался мальчик, обнаруживая, что он сам давно уже думал над этой идеей, — она будет закармливать меня сластями, не будет насильно гонять умываться каждые пять минут, и всегда на ночь станет рассказывать сказки. И я буду только существовать для нее, никакие другие дети, только я один. Вот так.

— Я могу делать все это, — кивнула Метрия.

— Я это и сам знаю. Ведь не зря же я разыскал именно тебя.

— Малыш, ты прав. Ну, мой ненаглядный Кромби, я теперь смогу так позаботиться.

— Как?

— Для начала давай поищем каких-нибудь сладостей. Ты же ведь любишь сладости?

И Кромби понял, что ему запросто удастся найти общий язык с демоншей.

Метрия подхватила ребенка на руки и понесла его по воздуху по направлению к реке С Печеньем; эта река была как раз тем и знаменита, что на обоих ее берегах в изобилии прямо на растениях произрастали разные кондитерские изделия. Отсюда и столь диковинное название — С Печеньем. Кромби сразу пришел в неописуемый восторг при виде всего этого изобилия. Он горстями хватал печенья, конфеты, зефир, пастилу и совал это себе в рот. После этого новая мама, теперь уже очень заботливая, понесла его к озеру с шипучей водой.

Но вскоре Метрия окончательно вошла в роль родительницы.

— Кромби, послушай меня, — сказала она малышу, — я понимаю, что ты жутко любишь сласти. Это действительно очень стоящая еда, но если ты станешь кушать ее слишком много, то ты в конце концов заболеешь. Я бы не была тебе настоящей матерью, если бы тебя об этом не предупредила. Кушай это, я тебе не запрещаю, но знай меру. А пока что я отнесу тебя домой, а завтра ты снова придешь сюда и наешься сластей. Так что для тебя не будет никакого риска заболеть от избыточного количества сахара. А потом ты сам не заметишь, как станешь понимать, сколько именно тебе нужно сластей без постороннего вмешательства.

— Но я вовсе не хочу идти обратно домой, — воскликнул Кромби.

Демонша нахмурилась.

— Я понимаю тебя, — сказала она мягко, — но если ты не вернешься, твои настоящие родители могут подумать, что тебя кто-то похитил, и тогда мне выпадет тяжелая судьба. Или тебе.

— Что выпадет?

— В общем, будет нечто хуже, чем видеть чужое нижнее белье.

— Но я не хочу, чтобы меня кто-то искал тут, — упорствовал мальчик.

— Но что будет плохого в том, что ты просто переночуешь дома?

— Но мне так скучно сидеть одному в темной комнате, покуда они там где-то все забавляются. А стоит мне только высунуться из комнаты, как какие-нибудь привидение наверняка схватит и унесет меня далеко- далеко. А еще меня заставляют пить рыбий жир, говорят, что это для меня полезно. Но я им не верю — это ведь такая гадость.

Метрия вздохнула.

— Ты прав, несчастное дитятко, — изрекла она после минутного молчания, это действительно все очень неприятно. Но у меня есть одна интересная идея. Но мне нет ходу в твой замок, поскольку волшебство твоего отца сразу же меня там обнаружит. Но Кромби, если я превращусь во что-нибудь очень маленькое, ты сможешь пронести меня в замок. А я там составлю тебе веселую компанию и помогу от скуки. А эти привидения… Пусть только попробуют тронуть тебя.

— Как здорово.

Демонша превратилась в горошину, и Кромби положил ее в рот.

— Ты только меня не проглоти там невзначай, — предупредила его Метрия перед превращением, — иначе мне придется выбираться из тебя не через рот, а другим способом. Но тогда я, клянусь, доставлю тебе массу неприятностей.

— А как ты вылезешь?

— Смотри, лучше не делай этого. Ты знаешь, я люблю шутки, но такого не потерплю. Ты ведь не любишь боли?

Кромби понял, что с этим делом лучше не шутить, и осторожно направился своим путем, стараясь не проглотить и не раскусить драгоценную горошину. Хотя соблазн сделать это был очень велик. К тому же Кромби знал, что он многим обязан Метрии — ведь она так хорошо накормила его сладостями. И еще и веселье предстояло впереди, как она и обещала.

Как только змея Суфле завидела мальчика, она с радостью погрузилась в воду. Он вернулся. Кромби знал, что теперь она уж точно не нажалуется о его долгой отлучке, да еще и за пределы замка. Вообще все жившие во рвах чудовища отличались молчаливостью. Впрочем, молчаливость их компенсировалась большой свирепостью, если какой- то незваный гость отваживался проникнуть на находящуюся под их охраной территорию.