— Я пришел сюда, чтобы забрать тебя в королевство волшебства, — громко и раздельно произнес я, надеясь что София меня слышит.

Она задумалась, а потом сказала:

— Ладно, валяй.

Типично манденийский ответ.

В следующий момент сила одного из моих заклятий доставила женщину прямо ко мне. Не теряя драгоценного времени, мы направились обратно в Ксант. Одновременно мы завели оживленный разговор — ведь нужно же было как следует познакомиться. Как только мы миновали Щит, я вздохнул свободно и с облегчением — наконец-то снова на родной земле. Я нашел свой летающий ковер, расстелил его и велел моей спутнице садиться на ковер рядом со мной. Как только мы стали подниматься в воздух, София принялась дико визжать.

— В чем дело, женщина, — не смог я скрыть своего раздражения.

— Но ведь это волшебство, — крикнула она.

— Ну конечно, это самое настоящее волшебство. Но ведь я сказал тебе, что вся эта страна волшебная.

— Но я тогда тебе не поверила.

— Но почему ты тогда все-таки пошла со мной?

— Потому что согласишься на что угодно, только бы не оставаться старой девой дома.

Она была несомненно права.

— Ну что же, — сказал я спокойно, — поскольку сам я волшебник, то тебе придется научиться уживаться бок о бок с волшебством.

Я мог с чистой совестью называть себя волшебником, поскольку дома отыскал диплом о присвоении мне такого звания по окончании Семинарии волшебства. Как только я поглядел на этот диплом, я сразу вспомнил профессора Уховерта, Бюрократа и Метрию. Помнится, демонша хотела все время обольстить меня, но ее замыслы с треском провалились. Но зато я успешно завершил обучение. Красота.

София тем временем объявила мне, что постарается ужиться с волшебством. Но теперь ее беспокоила дикая высота, на которую поднялся ковер. но я справился и с этой проблемой, открыв флакончик с веселящим газом, отчего женщина сразу почувствовала себя увереннее.

Вскоре мы были уже в замке.

— Какой красивый, — захлопала София в ладоши, — ну пряма как в сказке.

— Тут никакая не сказка, — поправил ее я. — а обычная реальность.

Посмотрев на меня, она весело рассмеялась. Я еще подумал, что смех ее кажется весьма странным — ведь я не сказал ничего смешного.

Но все равно — спутница моя осматривалась по сторонам с величайшим благоговением. Я заметил, что больше всего ее поразила змея Суфле во рву. Потом я стал показывать ей внутренние помещения замка. В одной из комнат она увидела гору моих носков, валявшихся в беспорядке. Они были разных расцветок, и их нужно было рассортировать по парам.

— Да уж, — воскликнула София, — мне теперь все понятно. Да тут работы на несколько лет будет.

Вот это она угадала сразу.

И потекла размеренная семейная жизнь. София оказалась прекрасной стряпухой, как только привыкла к самым простейшим кухонным заклятьям и не стала удивляться тому, что в саду на деревьях растут хлеб и пироги. Была она и щеголихой, тем более, что шить самой ничего не надо было — к ее услугам всегда были обувные и одежные деревья и кустарники. В саду она обнаружила многочисленные розовые кусты и стала самоотверженно за ними ухаживать — у нее дома, в Мандении, тоже росли розы, так что она привыкла жить в окружении цветов. Вообще-то сад из роз был тоже волшебным — розы цвели независимо от того, ухаживает ли кто за ними или нет, но им наверняка была приятна забота, и потому они цвели еще более буйно.

Но у Софии все-таки была одна очень серьезная проблема. Я как- то вдруг понял, что она не прочь, чтобы я прервал свои ежедневные бдения в рабочем кабинете над книгами и занялся с нею делом более насущным. Она как-то обмолвилась, что в Мандении этим занимаются очень часто.

Я очень удивился, но все же подошел к одному из волшебных зеркал, которое славилось тем, что на каждый заданный вопрос давал весьма откровенный ответ. Когда я спросил, что хочет от меня София, то зеркало весьма быстро показало мне на своей стеклянной поверхности летящего аиста.

— А, так ты хочешь вызвать аиста? — воскликнул я с некоторым удивлением.

Она опять рассмеялась, найдя в моих словах нечто забавное. Но что могло ее рассмешить?

Ну что же, придется сделать и это. Я аккуратно отчеркнул карандашом место в книге, над которым работал, и отправился совершать «жертвоприношение». Она ждала меня, облачившись в какой- то полупрозрачный пеньюар. София и в самом деле выглядела очень привлекательно. И как только я раньше не обращал на нее внимания? С того момента, когда я в последний раз занимался вызовом аистов, наверняка прошло немало времени, так что мне было очень интересно пережить все эти чувства заново, теперь уже с Софией. Она тоже была не прочь.

В следующий раз, когда она дала мне понять о желании вызвать аиста, я понял ее уже сразу. Вообще-то я разменял уже седьмой десяток, но меня выручало мое давнишнее купание а целебном источнике, когда я закончил Семинарию. Именно тогда в моей памяти отложилось последнее воспоминание, а потом — пустой черный провал в памяти. Так что я ощущал себя моложе, чем был на самом деле, причем моложе во всех отношениях, не только в умственном. София могла это подтвердить.

На следующий год у нас родился сын. София дала ему имя Кромби — в честь какого-то своего родственника, который вроде бы был солдатом. Причем имя ребенку она дала не сразу — сначала все пыталась пережить шок, который испытала в тот момент, когда увидела летящего в небе всамделишного аиста с узелком в клюве. возможно, она полагала, что ребенок появится каким-то иным путем. Кто знает, что у них на уме, у этих манденийцев. Потом, успокоившись, София пожала плечами:

— Тут ведь все-таки волшебная страна. Происходит все, что угодно.

Впрочем, я не стал утруждать себя предположениями, что она имеет в виду. Главное, что ребенок у нас был вполне обычный. Конечно, он был наполовину манденийцем, но так это и должно быть, если один из родителей происходит из Мандении.

Между тем, я чувствовал, что вовлекаюсь в нечто для меня совсем новое. Но пока я даже не мог понять, во что именно. И однажды…

Как-то к замку подошел крестьянин. Я как раз был там в это время, возле стен.

— Мне сказали, что здесь живет волшебник, — начал он.

— И что с того? — удивился я.

— А нет ли у тебя, уважаемый волшебник, такого заклятья, при помощи которого я смог бы заставить полюбить себя самую прекрасную девушку нашей деревни?

Я посмотрел на него. Передо мной стоял обычный крестьянский парень, которых так и зовут — «деревенщина». От него несло конским навозом. Такому парой может быть разве только что обычная корова. Большего он не заслуживал. Впрочем, у меня в рабочем кабинете, на полках вдоль стены, стояло великое множество самых различных заклятий в бутылочках и баночках, и там несомненно было одно, с этикеткой «любовь» — в сосудике была обычная вода из любовного источника. Впрочем, стояло это заклятье, подобно его собратьям, очень давно, и я был не уверен, что его сила со временем не иссякла. Так что сначала было бы все-таки лучше проверить его силу.

Проведя парня в замок, я отлил несколько капелек в склянку.

— Влей эту жидкость ей в питье или просто выплесни на нее, — посоветовал я, — но только сделай это так, чтобы первым, на кого она посмотрит после этого, оказался только ты, и никто другой.

— Спасибо, — отозвался парень, — чем я могу отблагодарить тебя?

Я раньше даже не догадывался, что подобное можно делать за плату, но предложение парня было отнюдь не лишено смысла. Но мне вовсе не хотелось, чтобы прослышав о чудном явлении, вся деревня явилась ко мне за дармовым приворотным зельем. Такого даже в страшном сне не приснится.

У нас в саду есть участок земли, который нужно было бы вскопать, сказал вдруг я, неожиданно вспомнив, как София говорила мне, что собирается посадить там для пробы какие-то манденийские растения. С какой стати это должен делать я сам, когда у меня хлопот невпроворот? Но и не сделать тоже нельзя — а то возьмет, и не выдаст мне чистые носки.