И тут он увидел, что ворота закрываются — бросился к ним, и на ходу хрипел:

— Вот надо же — глупость! Провалился сюда как в ловушку! Ну, скорее!..

— Э-эй, стой! А ты кто?! — это выкрикивал закрывавший ворота стражник, и заслонил массивной своей грудью не до конца ещё закрытые створки.

Мальчик мчался прямо на него, понимая, что — это последняя его надежда, намеривался пробить этот живой заслон. Был бы он конечно схвачен этими здоровыми руками, если бы сзади не налетел на стражника Жар — тот вскрикнул, поскользнулся и, увлекаемый тяжестью пса, повалился, едва не погребя под собою Ярослава. Но вот Ярослав перескочил через него, и бросился по улицам, крича, чтобы остановились, чтобы и его тоже взяли.

Впрочем, он тут же понял, что крики такие тщетны, что они уже далеко — но вот подбежал возбуждённо махающий хвостом Жар:

— Унесёшь меня?! — вскрикнул мальчик, и, получив в ответ заливистый лай, запрыгнул псу на спину.

Ярослав оказался достаточно лёгкой ношей для такого здоровенного пса, каким был Жар. Во всяком случае, он, так долго промучившийся, проскуливший возле тюремной стены, был теперь взбудоражен погоней, и буквально летел — едва касался земли лапами, собирал могучие свои мускулы и свершал очередной прыжок, его подхваченный бурей пролетал сколько то метров, вновь едва касался земли, снова свершал могучий прыжок…

Буря силилась задержать могучего пса: со всех сторон сыпались его удары, но всё тщетно — Жар летел вперёд; а Ярослав пригнулся к шее пса, и выкрикивал:

— Так, Жар, так! Молодец! Ещё быстрее!..

И вскоре уже проступила из тёмного круговращенья повозка и окружающие её силуэты всадников. Ярослав что было сил закричал, даже и руками замахал (в результате чего едва не повалился), и как раз в это время был замечен Ярославом и Олей.

Алеша неистово барабанил к ямщику:

— Остановите, откройте немедленно!

— Остановите, и бегите, пока живые! — подхватил его крик Свист, и захохотал (однако ж, никому кроме него не было весело)

— Что такое, что за дело? — раздался сердитый голос ямщика.

— Остановите, там пёс мой! — возопил Алеша.

— Не велено останавливаться! — ответил ямщик. Эй! Эй! — засвистел кнут и кони кажется припустили еще быстрее

Алеша вновь забарабанил, но тут один из охранников отстранил его:

— Ведь не велено же! Сиди!.. Или хочешь, чтобы как Свиста тебя заковали?..

Ледяная игла пронзила Алёшино сердце, в глазах потемнело — его полный неожиданной ненависти взгляд метнулся по охранникам:

— А, может и верно Свист говорит, что вам эта повозка гробом станет! Ведь дрожите же, бледнеете, значит чувствуете что-то!

— Ещё как станет! — в злом восторге воскликнул Свист. — А ты дельный парень! Да-а… Хороший из тебя разбойник выйдет…

— Молчать! — сверкнул глазами охранник.

В это время Жар настиг последнего из всадников, и в несколько прыжков обогнал и его и следующего — и пса, и его наездника заметили, выхватили клинки, и вот уже сверкнули тёмными, смертоносными молниями — Жар умудрился увернуться по меньшей мере от полусотни ударов, и только один прошёлся по его боку, содрал шерсть…

Оля видела это и молила, чтобы остановили, чтобы прекратили это избиение — она повернулась к охранникам, и вдруг, протянув к ним лёгкие свои руки, зашептала:

— Пожалуйста, миленькие вы мои! Пожалуйста!.. — и такая искренняя, проникновенная боль в этих словах была, что воины совсем уж смутились, у одного слёзы по щекам покатились; у другого — на глазах выступили; однако ж ни тот ни другой даже и не заметили этого, один привстал и голову перед Ольгой склонил:

— Скажи, что можем для тебя сделать?

— Повозку остановите, пожалуйста… — едва слышно прошептала девушка, и тут же бросилась назад, к окошку, возле которого всё это время стоял Алёша — кулаки были сжаты…

Жар почти настиг повозку, и всё пытался сделать последний, сильнейший прыжок, чтобы Ярослав смог перескочить с его спины на заднюю подножку, однако охранники плотно окружили это место, и всё норовили зарубить их — Ярослав кричал им, чтобы не смели, что он не разбойник, но они слышали только обрывки слов, а если бы и слышали полностью — чтобы это дало? — ведь они почитали его, кто за разбойника, кто за колдуна, эту бурю им на погибель создавшего.

И тогда, не в силах уже дальше терпеть, мальчик приподнялся на шее бешено скачущего Жара, готовясь к прыжку, весь собрался, но в это самое время псу пришлось, спасаясь от очередного удара, резко метнуться в сторону, и в результате Ярослав не удержался, и был вывернут и сброшен, унесён вихревым потоком — вот он с невероятной скоростью закрутился, покатился, обо что-то сильно ударился, но всё ещё продолжал катиться, и, казалось ему, что он уже не Ярослав, но снежинка — закричал бешено:

— Оставь! Оставь! Выпусти!

….Спустя мгновенье он был уже на ногах; — покачиваясь в накатывающихся ударах ненастья, огляделся: едва можно было угадать, что — это самые окраины Дубграда: вокруг приземистых домишек уже наметены были громадные сугробы, и, казалось, пройдёт ещё немного времени и они уже полностью окажутся под снеговой толщей. Окна закрыты ставнями, повсюду мрак — вдруг горчайшее, никогда им прежде не испытанное отчаянье навалилось на мальчика, и едва не повалило его на колени. Были несколько таких тяжелейших мгновений, когда он уверился, что остался совсем, совсем один на белом (а теперь уже тёмном) свете, и задрожали его губы, лицо… вот по всему телу перекинулась судорога, и зашептал:

— Друзья… Вернитесь… А то совсем погиб…

И тут увидел маленькую, живительным теплом сияющую крапинку, бросился к ней — и вот уже видит, что это повозка, и что бегут к нему, в сопровождении охранников Алёша и Ольга:

— Ярослав, как ты — не слишком замёрз? — бережно поинтересовалась Оля.

Меж ними бросился, усиленно виляя хвостом, заливаясь радостным лаем, Жар. И, когда ребята встретились, когда с ясными, счастливыми улыбками обнялись, то все те горести, которые их до этого терзали, отступили, и чувствовали они себя уже вполне счастливыми…

Меж тем, стоявшие над ними охранники с тревогою оглядывались, переговаривались:

— Погода то дикая совершенно — колдовская. Ах, вот ведь не терпелось воеводе нашему именно сегодня нас отправить…

— Да — что за спешка — не понять! — подтвердил другой.

Третий насторожился:

— Слышите?.. Волки воют!..

— Да это ветер!

— Да говорю — волки. Ветер так не стонет…

— И право — жутко то как!

— Эй, давайте-ка скорее в повозку!

— Жар, ко мне! — из всех сил выкрикнул Алёша.

Дело было в том, что пёс отбежал несколько в сторону, и там стоял насторожённый, вслушивался в дикие завыванья (и право, казалось, что надвигается на них громадный, метров этак тридцати волчище) — Жар готов был вступить в неравную схватку, защищать своих хозяев до последнего.

— Да ты что? — хором изумились стражники. — Мальчишку — ладно — возьмём, потому что не дело его оставлять в такую бурю — это всё равно, что на погибель. Ну а пса то ещё брать! Да такого здорового пса!..

— Без Жара мы никуда не поедем! — выкрикнул Алёша.

— Да кто вас спрашивать то будет…

Охранники уж намеривались силой вести их к повозке, но тут вмешалась Оля — девушка проговорила:

— Ведь он же учёный пёс…

— Ну вот — ещё и учёных псов нам не хватало! Ведь неизвестно, что он ещё учудит!

— Подождите, подождите, пожалуйста! Сейчас Жар вам своё мастерство покажет. Жар, послушаешься меня, ладно…

Пёс понял — согласно кивнул, тогда Оля попросила:

— На задние лапы! — и Жар действительно поднялся на задние лапы..

— Эка невидаль, — махнул рукой один из охранников.

— Жар, танцуй! — молвила Оля.

Жар послушно развел передние лапы и закружился на месте.

— Ишь ты! — усмехнулись охранники.

— Жар, сальто! — это уже Алеша скомандовал, и пёс, подпрыгнув вперед, перевернулся в воздухе и встал на четыре лапы.