Мы забыли упомянуть о том, что во время избиения семидесяти сыновей Гедеона один уцелел. Иофам, самый младший, сумел спрятаться от Авимелеха и его головорезов, и теперь мы займемся им.

Одинокий, перепуганный после кровавой резни, в которой он потерял всех своих братьев, Иофам все-таки нашел в себе мужество выступить против Авимелеха и его кровожадных прихвостней в Сихеме. С вершины горы Гаризим возвысил он свой голос, крича жителям Сихема, и прочитал им свою знаменитую притчу: «Пошли некогда дерева помазать над собой царя». Сначала они обратились к маслине, затем к смоковнице, затем к виноградной лозе, но те все отказались. Так что в конце концов они пригласили терновник, бесполезный, неплодоносящий куст. Терновник, естественно, пришел в восторг. «Если вы по истине поставляете меня царем над собою, то идите, покойтесь под тенью моею, — сказал он, — если же нет, то выйдет огонь из терновника и пожжет кедры Ливанские».

Такова была притча Иофама, и жители Сихема прекрасно поняли ее смысл. Авимелех был приравнен к терновнику, его отец и братья — к плодоносящим деревьям, которые отказались пойти в цари. Иофам предсказал, что Авимелех и его шайка плохо кончат, и не ошибся. Авимелех спалил город Сихем, а затем нашел свой конец от руки женщины на стене Тевеца, метнувшей ему в голову обломок жернова. Иофам бежал в Беер «и жил там, укрываясь от брата своего Авимелеха».

Однако притча Иофама — урок и для нас, поскольку соответствует нашей нынешней политической ситуации. Но чтобы полностью понять ее смысл, нам следует вернуться к ответам, которые давали деревья, отказываясь принять власть.

«Оставлю ли я тук мой, которым чествуют богов и людей, и пойду ли скитаться по деревам?» — вот как отреагировала маслина. Смоковница ответила в том же духе: «Оставлю ли я сладость мою и хороший плод мой, и пойду ли скитаться по деревам?» Лоза также отказалась оставить сок свой, «который веселит богов и человеков». Короче говоря, все они отказались от предложения, за которое уцепились бы тысячи нынешних терновников. Три плодоносящие, уважающие себя дерева были совершенно уверены в ценности пользы, которую они приносили обществу. Они не смиренны и не высокомерны. Они предпочли не править своей общиной или, как они насмешливо выразились, «скитаться по деревам».

Да, мысль, что они могут бросить свой обычный труд и удариться в политику, вызвала у них только насмешку.

Иофам выделил маслину, смоковницу и виноградную лозу как плодоносящие деревья, к которым воззвали все остальные. И не без причины. Библия рисует все три дерева с необычной любовью, уважением и даже восхищением. Эта троица неизменно фигурирует в позитивном контексте как символы плодоношения, пользы и достоинства. Выражение «каждый человек будет сидеть под своею виноградною лозой и под своею смоковницею» неизменно употреблялось для описания ситуаций в дни мира и процветания. Маслина фигурирует во фразах вроде: «Расширятся ветви его, — и будет красота его, как маслины» (Осия) или «Зеленеющею маслиною, красующеюся приятными плодами» (Иеремия).

Маслина и виноградная лоза появляются вместе, как уподобление благословенной Богом семьи: «Жена твоя, как плодовитая лоза, в доме твоем; сыновья твои, как масличные ветви, вокруг трапезы твоей». И в притчах мы находим любимую смоковницу: «Кто стережет смоковницу, тот будет есть плоды ее». А у Исайи написано про первую спелую смокву, созревшую еще до лета: «как скоро кто увидит, тотчас берет в руку, и проглатывает ее». Все три упоминаются и в первых Книгах: свою наготу Адам и Ева прикрывают листьями смоковницы; «свежий масличный лист во рту» голубя — это первый знак Ною, что потоп схлынул; и возделывание земли Ной начал с того, что насадил виноградник.

В ботаническом справочнике Иофама политика — бесплодный терновник, а политическая карьера привлекает тех, кто лишен способности приносить пользу обществу.

Истории Гедеона, Авимелеха и Иофама откровенно тенденциозны и направлены против идеи царства. Но если пророк Самуил говорит народу без обиняков: «и вы узна́ете и увидите, как велик грех, который вы сделали пред очами Господа, прося себе царя», то эти истории раскрывают ту же заложенную в них идею через наглядные примеры. Приписываемый Гедеону отказ править народом, кровавое стремление Авимелеха к власти, насмешливый отказ деревьев «скитаться» — все это противостоит жалкому восторгу, с каким убогий терновник хватается за возможность властвовать над другими. Наш властитель — Господь, говорят нам. Те, кто ищут политические посты, очевидно, не в состоянии предложить обществу ничего по-настоящему ценного.

Видеть ли в Господе божество или символ высоких идеалов, мораль притчи в любом случае остается бесспорно преувеличенной. Тем не менее никуда не денешься: в сфере политики преобладают терновники. И чтобы распознать их, не требуется лупы. Все наши маслины, смоковницы и виноградные лозы словно бы пускают корни в других полях деятельности. Но наши терновники, хоть и бесплодны, зато очень крепки: им не опасен огонь, выходящий из их собратьев-терновников. Терновник Иофама, несомненно, гордился бы своими потомками. И следует сказать к его вечной чести, что сам он не выставлял свою кандидатуру в цари, но терпеливо ждал, пока с этим предложением не выступили другие. А вот у наших терновников даже такого терпения нет.

СБОР СРЕДСТВ — ДРЕВНЕЙШАЯ В МИРЕ ПРОФЕССИЯ

Царь Иудеи Иоас посмотрел в дворцовое окно. Его взгляд упал на безобразную трещину, змеящуюся по стене Храма. При более внимательной проверке выяснилось, что дом Господень начинает утрачивать не только свое великолепие, но и прочность. Кедровые балки потрескались. Некоторые ступени заметно рассыпались. Даже каменные стены начали крошиться. Ну а Храм был очень дорог сердцу царя, в свое время ученика первосвященника Иодая, и он решил, что необходимо принять меры для восстановления Храма во всем его былом величии. Ему не потребовалось много времени, чтобы додуматься до самого простого — начать кампанию по сбору средств среди населения. Вот так возник ОИП — Объединенный Иудейский Призыв.

«И собрал он священников и левитов, и сказал им: пойдите по городам Иудеи, и собирайте со всех Израильтян серебро для поддержания дома Бога вашего». Однако святым сборщикам не очень улыбалось таскаться взад-вперед по пыльным дорогам царства, чтобы собирать деньги не в свой карман, и они не спешили выполнить порученное. Царь сделал выговор своему первосвященнику, а затем, мудро отказавшись от этой идеи, решил поискать другой способ подоить народ. И действительно, вскоре он нашел ну просто гениальный выход. «И приказал царь, и сделали один ящик, и поставили его у входа в дом Господень извне… И обрадовались все начальствующие и весь народ, и приносили, и клали в ящик дотоле, доколе он не наполнился». Доброхотные даяния были такими щедрыми, что Объединенной комиссии Дворца и Храма приходилось опорожнять ящик ежевечерне. Вскоре каменотесы и плотники, кузнецы и медники уже трудились над восстановлением дома Господня, причем осталось достаточно серебра для того, чтобы изготовить «сосуды служебные и для всесожжении, чаши и другие сосуды золотые и серебряные».

Пожертвования для сходных целей собирал века два спустя царь Иосия, но, собственно говоря, идея сбора добровольных пожертвований возникла гораздо раньше и восходит к временам Моисея, родившись сразу же после того, как евреи покинули Египет. Они только-только начали свои сорокалетние скитания по пустыне, когда было решено, что для религиозных целей совершенно необходим мобильный жертвенник. «И сказал Господь Моисею, говоря: скажи сынам Израилевым, чтобы они сделали Мне приношения; от всякого человека, у которого будет усердие». Ударение тут на «усердии», то есть на добровольности пожертвования, но, поскольку за кампанией по сбору средств стоял сам Святый и Благословенный, приношения были более или менее обязательными. Израильтяне тотчас начали нести «золото, и серебро, и медь, и шерсть голубую, пурпуровую и червленую, и виссон, и козью, и кожи бараньи красные, и кожи синие, и дерева ситтим, елей для светильника, ароматы для елея помазания и для благовонного курения, камень оникс и камни вставные для ефода и для наперсника». Исход содержит трогательное описание, как «приходили все, которых влекло к тому сердце, и все, которых располагал дух», как несли семейные сокровища для святилища Господня и ткали для него дивные ткани. В те первые дни в пустыне евреев все еще вдохновлял великий национальный духовный идеал. Все они чувствовали, что имеют долю в святилище Господнем, что Господь охотно принимает каждое приношение, невзирая на его ценность. Разумеется, не стоит забывать, что довольно скоро после этого они столь же щедро жертвовали на отливку золотого тельца.