3. Я уже давно писал тебе о завещании2102; я хотел бы, чтобы оно могло храниться у кого-нибудь надежного. Я уничтожен и сражен глупостью этой несчастнейшей2103, ничего подобного, по-моему, никогда не рождалось. Если я чем-либо могу сколько-нибудь ей помочь, жажду твоего совета. Вижу, что это такая же трудность, как и дать совет прежде. Однако это тревожит меня больше, чем все. При втором взносе2104 я был слеп. Я предпочел бы другое, но дело прошлое. Молю тебя, если при гибельном положении можно собрать, сохранить в безопасном месте что-нибудь из серебра и достаточно многое из обстановки, приложи старания. Ибо мне кажется, что уже наступает конец и не будет никаких условий для мира, а то, что существует, погибнет даже без противника. Об этом кстати поговори также с Теренцией, если найдешь нужным. Я не в силах писать всё. Будь здоров. За два дня до квинтильских нон.

CCCCXXXV. Титу Помпонию Аттику, в Рим

[Att., XI, 23]

Брундисий, 9 июля 47 г.

1. Камилл написал мне, что ты говорил с ним о том, о чем я письменно просил тебя снестись с ним2105. Я ждал твоего письма; впрочем, не вижу, чтобы то могло быть изменено, если оно не таково, как надлежит. Но после того как я от него получил письмо, я пожелал получить твое, хотя и считал, что ты не располагаешь известиями. Только бы ты был здоров; ведь ты писал, что страдаешь каким-то нездоровьем.

2. За семь дней до квинтильских ид из Родоса приехал некий Агусий. Он сообщил, что Квинт сын отправился к Цезарю за три дня до июньских календ, что за день до того Филотим приехал на Родос с письмом для меня. Самого Агусия ты выслушаешь; но он ехал несколько медленно. Поэтому я постарался дать письмо едущему быстро. Что в том письме, не знаю, но брат Квинт очень поздравляет меня. Со своей стороны при таком моем проступке не могу даже мысленно представить себе, что могло бы быть терпимым для меня.

3. Молю тебя подумать об этой несчастной2106: и о том, о чем я писал тебе в последний раз, — чтобы было сделано что-нибудь для предотвращения нищеты, а также о самом завещании. Я хотел бы сначала первого, но я боялся всего; в наихудшем положении самое лучшее — это был развод. Я сделал бы что-нибудь, достойное мужа, либо из-за новых долговых записей2107, либо из-за ночных нападений, либо из-за Метеллы, либо из-за всех зол. И имущество не погибло бы и казалось бы, что я обладаю некоторым мужским ожесточением. Хорошо помню твое письмо, но также и то время; впрочем, любое было лучше. Теперь же он сам, по-видимому, объявляет2108, ибо я слыхал о статуе Клодия2109. Чтобы мой зять поступил именно так и ввел новые долговые записи? Итак, я, как и ты, нахожу нужным послать извещение2110. Быть может, он потребует третьего взноса. В таком случае подумай, тогда ли, когда будет исходить от него, или раньше. Если буду иметь какую-нибудь возможность, попытаюсь повидать тебя, хотя бы совершая ночные переезды. Пожалуйста, пиши и об этом, и, если что-нибудь будет, что для меня важно знать. Будь здоров.

CCCCXXXVI. Теренции, в Рим

[Fam., XIV, 10]

Брундисий, 9 июля 47 г.

Марк Туллий Цицерон шлет большой привет своей Теренции.

О том, что мне казалось нужным2111, я написал Помпонию позже, чем надлежало. Если ты переговоришь с ним, то поймешь, чего я хочу. Так как я написал ему, писать более открыто не было необходимости. Пожалуйста, напиши мне возможно скорее о том деле и о прочих делах. Тщательно береги здоровье. За шесть дней до квинтильских ид.

CCCCXXXVII. Теренции, в Рим

[Fam., XIV, 13]

Брундисий, 10 июля 47 г.

Марк Туллий Цицерон шлет большой привет своей Теренции.

В последнем письме я писал тебе о посылке извещения2112; какова его2113 сила в настоящее время и каково возбуждение толпы, не знаю. Если и следует опасаться разгневанного, то все-таки от него, быть может, произойдет спокойствие. Ты оценишь, каково положение в целом, и сделаешь то, что сочтешь наименьшим несчастьем при самых несчастных обстоятельствах. Будь здорова. За пять дней до квинтильских ид.

CCCCXXXVIII. Титу Помпонию Аттику, в Рим

[Att., XI, 19]

Брундисий, 22 июля 47 г.

1. Когда я мог дать письмо твоим, я не пропускал случая, хотя мне и не о чем было писать. Ты же пишешь мне и реже, чем обычно, и короче, я уверен, оттого, что не располагаешь ничем, что я, по-твоему, могу с удовольствием прочесть или узнать. Но, пожалуйста, пиши, если что-нибудь будет, каким бы оно ни было. Однако есть одно, желанное для меня — не идет ли, может быть, речь о мире; лично у меня на это нет никакой надежды; но так как ты2114 иногда слегка намекаешь на это, ты заставляешь меня надеяться на то, чего едва ли можно желать.

2. Филотим, говорят, — в секстильские иды. О том2115 у меня больше нет известий. Пожалуйста, ответь мне на то, о чем я писал тебе ранее. Мне, который никогда не принимал никаких предосторожностей, достаточно столько времени, чтобы иметь возможность принять какие-нибудь предосторожности в соответствии с самыми дурными обстоятельствами. Будь здоров. За десять дней до секстильских календ.

CCCCXXXIX. Титу Помпонию Аттику, в Рим

[Att., XI, 24]

Брундисий, 6 августа 47 г.

1. То, что ты недавно написал мне и обо мне Туллии (ты хочешь, чтобы последнее также попало ко мне), я чувствую, справедливо. Тем я и несчастнее, — хотя, казалось, и нечего прибавить, — что мне, после того как я подвергся величайшей несправедливости, безнаказанно нельзя не только гневаться2116, но даже испытывать скорбь. Итак, это следует перенести. Когда я это перенесу, все-таки придется вытерпеть то, против чего ты советуешь мне принять предосторожности. Ведь я совершил такую провинность, что она при всяком положении и настроении народа, по-видимому, приведет к одним и тем же последствиям.

2. Но берусь за письмо сам, ибо мне придется обсудить следующее более тайно: позаботься, прошу тебя, даже теперь о завещании, которое составлено тогда, когда она2117 начала испытывать затруднения. Тебя, уверен я, она не потревожила; ведь она даже меня не просила. Но допустим, что это так; раз ты уже дошел до разговора об этом, ты сможешь посоветовать ей доверить кому-нибудь, чье имущество вне опасности в связи с этой войной; со своей стороны, я хотел бы, чтобы именно тебе, если бы она захотела того же. От нее, несчастной, я скрываю, что боюсь этого2118. Что касается другого, то я, право, знаю, что теперь невозможно ничего продать, но можно отложить и спрятать, чтобы оно не подверглось разорению, которое угрожает.

3. Ведь когда ты пишешь мне, что мое и твое имущество будет в распоряжении Туллии, то, что твое — верю, но какое сможет быть мое? Что же касается Теренции (умалчиваю о прочем, что неисчислимо), то что можно прибавить к этому? Ты написал, чтобы она послала обменное письмо2119 на 12 000 сестерциев; таков, по твоим словам, остаток денег. Она послала мне 10 000 и приписала, что таков остаток. Раз она отняла так мало от малого, ты понимаешь, что она сделала при очень большой сумме.