Подводя итоги

Прощаясь с жизнью, он постоянно подводит итоги. Иногда делает это сознательно, иногда — так уж устроен его ум — невольно.

20 апреля 1994 г. Прихожу к й перед своим отъездом в Израиль. «На два месяца? Увидимся ли?» Но стряхивает грусть, как капли дождя, — просит передать свою книгу «Захлопнутые двери» библиотеке Иерусалимского университета. (Одновременно это и Национальная библиотека Израиля).

й всегда серьезно относится к посвящениям. Конечно, надпись на книге он продумывает заранее. Сейчас, при мне, лишь переносит текст на идиш с маленького листочка — на страничку книги:

«Библиотеке Иерусалимского университета.

…Эту книгу вам дарит бывший еврейский писатель, пишущий теперь на литовском языке. Тема (в форме писем дочери и пьесы) — очень сложные, трагические еврейско-литовские отношения до войны, во время войны и после войны.

Автор Йокубас Йосаде.

P.S. Я родился в Литве, в Калварии, в 11 году, в августе, 15 дня. После возвращения с фронта живу в Вильнюсе. Адрес: Витауто, 3 — 2, телефон 731000».

Он откладывает в сторону книгу, но не закрывает, с некоторым недоумением всматриваясь в прыгающие строки:

— Вот тайна тайн. Мечтал. Любил. Воевал на фронте. Шел на трагическую битву с самим собой. Мучился за письменным столом. И — все. Вся моя жизнь уместилась в нескольких словах.

10 сентября 95 г. Да, судьба каждого из нас имеет закономерное, ясное завершение, сколь бы запутанны ни были наши дороги. Так в чем же итог его жизни? Задав себе сегодня этот вопрос, я отвечаю: может быть, й умрет свободным человеком.

«Неужели все?» — переспросил себя. И тут же опомнился: а разве этого мало?

Смерть и несколько слов после

Начало тетради четвертой

Последняя тайна

Если всмотреться внимательно в сам акт смерти, обязательно увидишь в нем символ жизни. Потому-то рассказ о смерти всегда похож на притчу. С этой притчей не поспоришь. Урок ее не отвергнешь.

___________________

После похорон й доктор Сидерайте припомнит:

— Он унес с собой тайну смерти. Говорил мне: «Какие странные ощущения я сейчас испытываю. Если бы я мог это зафиксировать». Предлагала: «Диктуй, я запишу». — «Нет, это мог бы сделать только я сам!»

____________________

Есть они и в моих записях — эти последние открытия й.

— Сейчас для меня расширяется пространство. Лучше сказать: оно вдруг открывается — слева направо. Точно циферблат часов. Кажется иногда: я могу догадаться, как создан мир. Но пока это все еще тайна…

____________________

Большую часть своей дороги прошел й с томиком Ницше. Последние шаги — тоже.

«…В ночь перед смертью попросил меня почитать ему книгу «Так говорил Заратустра». Читала долго, очень долго. Он старался слушать внимательно. Потом вдруг:

— Сколько сейчас времени? Два часа? Иди, Шейнеле, ложись, тебе ведь рано вставать на работу.

Я не могла уснуть, чуть дремала. В четыре утра поднялась, проверила: спит, тяжело дышит. В половине восьмого снова открыла дверь в его комнату. Яши нет!

Но я не заметила: он сидел на диване, с палкой в руках. Уже синий, похолодевший. И не мог говорить. Тут же я позвонила Иосифу…»

_____________________

Сознание еще вернется к й. Знаками покажет приехавшему сыну:…в туалет. Потом сын уложит й на диван.

_____________________

…Он лежит, иногда приоткрывая глаза. Может быть, сознание еще теплится в нем. С чем он прощается?

Со скульптурой Иисуса Христа на шкафу.

С двумя пишущими машинками.

С грудой исписанной им за полвека бумаги (в архиве).

С любимыми пластинками — Бетховен, Моцарт, Вивальди…

С трещиной на потолке.

С книгами, многие из которых так и остались непрочитанными.

В конце лабиринта

5 января 96 г. «Скоро закончится наш с вами эксперимент». й сказал это год тому назад. Сказал, как будто не понимая, что именно означают для него слова: КОНЕЦ ЭКСПЕРИМЕНТА.

_____________________

Пять лет вместе с й мы шли дорогой его прощания с жизнью. Цель эксперимента определила структуру книги. Прощаясь с жизнью, человек плачет, смеется, жалеет о содеянном; быстро перелистывает одни страницы своего существования, надолго задерживается на других, иногда повторяет по несколько раз сказанное раньше.

Что ж, ничего не поделаешь: таков характер п р о щ а н и я.

_____________________

Однако в книге, в сущности, уже поставлена точка. О чем же пишу теперь? й всегда хотел заглянуть — хоть чуть-чуть, ненадолго — за порог смерти. Нет, «тот свет» был ему неинтересен. Его любопытство распространялось на людей и события посюсторонние.

_____________________

Понравились бы й его похороны? Не думаю, что вопрос кощунствен. Речь о человеке, продумывавшем все нюансы своего ухода… Итак?..

_____________________

В гробу он, как многие покойники, кажется маленьким. Ребенок, который нашел то, что так долго искал. Сибирские шаманы (в Туве, Горной Шории, Якутии) уверяли меня: дух мертвеца в течение года витает рядом с живыми. Что ж, может быть, в самом деле слышал й то, что говорили о нем. В.Свянтицкас (председатель Союза писателей Литвы), литературовед Д.Юделявичюс, кинорежиссер К.Матузявичюс, член Сейма Э.Зингерис. Может быть, удивился: оказалось, одинокий путь его был различим для других.

___________________

«Он жил не по-еврейски. И умереть не смог, как еврей. Где видано — лежит еврей на христианском кладбище!»

Спасибо за этот голос! й ждал его. Раньше в решении вопроса о том, где писателю быть похороненным, вмешивалась «комиссия», теперь — «общественность».

А он сказал летом дочери, приехавшей прощаться с ним:

— …Все-таки пусть это будет кладбище на Антакальнисе! Там уже поселились многие мои друзья — литовские артисты, художники, литераторы…

_____________________

Кстати, если говорить о мнении евреев. Слышал я и другой голос:

— Все правильно! Ведь Йосаде сделал свой выбор гораздо раньше. Тогда, когда стал литовским писателем. Он, как всегда, логичен.

— А как думаете вы? — спрашивает у меня кто-то.

Думаю я о его свободе. Куда бы она ни вела. О том, что й преодолел еще один страх — посмертного осуждения.

_______________________

Вчера (10 декабря 95 г.) были на кладбище (доктор Сидерайте, Иосиф, его старшая дочь Саломея, доктор И.Вейсайте, мы с женой; Неля, жена Иосифа, их младшая дочь Эльжбета — больны).

Могила й на самой вершине горы. Все заметено снегом. Cтавим свечи, которые тут же — на ветру — гаснут. Одна свеча все же остается гореть. Смотрю на голубое свечение внутри пламени. Говорят, это символ «другой жизни».

______________________

Все обычно: кто-то уже забыл й, а кто-то его и не знал, даже не слышал его имени. Но кто-то выстраивает теперь свои, новые, отношения с й. Возник интерес к двум его последним книгам, которые доктор Сидерайте сейчас развозит, разносит, рассылает — по магазинам, библиотекам, за границу.

_______________________

й спрашивал у нее:

— А ты, Шейнеле, будешь писать обо мне воспоминания?

— Неизвестно, кто из нас умрет раньше.

Теперь я записываю рассказы доктора Сидерайте — так же, как когда-то рассказы й.

История их отношений по напряженности коллизий похожа на роман. Роман этот — для какой-то другой книги, но все же намечу некоторые его линии.

________________________

В эти дни она говорит кому-то из сослуживцев, а потом с удивлением пересказывает мне:

— …Сейчас мы с мужем духовно ближе, чем при его жизни. Он обычно повторял (иногда шутливо, порой серьезно): «Жена должна быть всегда занята, иначе ей лезут в голову идиотские мысли». Вот я и была занята. А сейчас, из вечера в вечер, разбираю его архив. То и дело муж открывает мне душу.