Не дожидаясь ответа, он отвернулся и принялся собирать вещи, в беспорядке валявшиеся на полу. Тристан был аккуратным человеком, и большинство его вещей лежало на своих местах – в ящиках шкафа. Спар поставил на стол подсвечник, тарелку, чашку, убрал на полку испорченную водой книгу, а затем взял швабру и принялся драить пол.

Джасинда наблюдала за его работой. Она начала сомневаться в справедливости чувств, которые Спар вызвал у нее поначалу. Ей не нужна дружба этого человека. Он, без сомнения, предан Тристану Дансингу, а этого уже само по себе достаточно, чтобы стать ее врагом. Девушка расправила плечи и вздернула голову, ее решимость придавала блеск глазам. Больше она не позволит слезам пролиться из глаз, чтобы не вызывать жалость к себе. Она не доверится ни единой душе на этом корабле. Может быть, в этом заключении она сможет выжить и без чьей-либо помощи.

Джасинда пересекла каюту и вырвала швабру из рук Спара.

– Я сама сделаю это!

– Как пожелаете. – Его усы задергались, когда он пытался подавить улыбку.

– Я бы предпочла делать это в одиночестве.

Спар кивнул.

– Как только смогу, я пришлю вам с мальчиком что-нибудь поесть.

Ей хотелось сказать ему, чтоб он подавился своей едой, что она не голодна, но ее желудок даже сейчас уже давал о себе знать. Вчера от непривычной качки корабля и болевшей щеки ей почти не хотелось есть, она не могла проглотить и ложки еды, но сейчас чувствовала голод.

Опять Спар вышел из комнаты, закрывая за собой дверь. И теперь она впервые услышала звук поворачивающегося в замке ключа. Глаза Джасинды расширились, она бросила швабру и подошла к двери, попыталась открыть ее. Как она и предполагала, выход был заперт.

– Запер двери, но я и это стерплю, капитан Дансинг, – сквозь зубы прошептала она. – Я уже насмотрелась на твой корабль, и больше у меня нет желания прогуливаться по нему.

Она вернулась к уборке.

Тристан стоял у штурвала и наблюдал за работой моряков. Шторм не сильно повредил «Танцующую Габриэллу», но опасность затонуть была настолько велика, что капитан даже предположить такое не мог. Их унесло в море далеко от намеченного курса, и пройдет не меньше двух дней, прежде чем судно наверстает потерянное время.

Он поднял голову. Высоко над ним раскинулось безмятежное лазурное небо. Теперь это было похоже на насмешку над воспоминаниями о неистовом шторме, с которым они боролись всю прошлую ночь. Дул легкий ветер. Глубокое синее море не спеша катило свои волны, покачивая на их гребне «Габриэллу». Корабль с легкостью разрезал воду.

На главную палубу вышел Спар. Он обернулся и, увидев капитана, покачал молча головой и направился на нижнюю палубу, исчезнув в рубке, где размещался камбуз и каюты двенадцати моряков. Тристан крепче сжал штурвал. Он знал, что его друг пытается скрасить пребывание Джасинды на корабле, но по его виду можно было угадать, что она не хочет общаться с ним.

Проклятая девчонка! Почему она так осложняет его жизнь?

Но на самом деле он не сердился на нее. Его смущали собственные чувства к ней, из-за которых он так часто злился и расстраивался. С первого же момента, как только Джасинда возникла перед ним на ступенях дома Локсвоза, она заняла все его мысли. Но почему же эта девушка так важна для него? Ее красота не была тому причиной, он видел много красивых женщин, хотя немногих мог назвать равными ей. Нет, в этом кроется что-то большее, чем красота. В ней было что-то необычное – то, что еще до приезда Тристана увидел его дед. Жажда жизни. Желание любить и быть любимой. Внутренняя сила, поддерживающая девушку, когда все, казалось, покинули ее. Он знал, как Джасинда относится к его деду, и это согревало его. Тристан видел этот потерянный взгляд ее глаз, печаль, которую она пыталась скрыть от всего мира. Она казалась ранимой и стремилась выполнять желания других. Но она выходила замуж за Роджера Фаншоу, несмотря на то, что не любила его – факт, о котором Тристан напоминал себе каждый раз при мысли о ней – таким образом он пытался убедить себя, что она достойна Блекстоука, и он привезет ее к нему назад.

Он почти убедил себя в том, что, если бы действительно любил эту девушку, то не оставил бы ее в Англии. И вот сейчас она в нескольких шагах от него, на корабле. Ее захватчик причинил ей боль. Она стала свидетелем того, как служанку смыло в море. Девушка была испуганной, потрясенной и озябшей. Тристану так хотелось успокоить ее, обхватить руками и согреть, как это было. Он закрыл глаза, вспоминая…

Капитан стоял за штурвалом, боролся со штормом, отдавал приказы морякам, стараясь перекричать вой ветра. Оттуда, с кормы, он не мог видеть, что делается в проходе, ведущем вниз, к каютам. Он не знал, что там происходит, пока не заметил Джасинду, скользящую по палубе к борту корабля, и не понял, что она покинула свое укромное убежище. Громко отдав нужный приказ, он передал штурвал Випу и наперекор беспощадно бурлящему морю начал пробираться к девушке. Он едва не опоздал. Уже чудовищная волна захлестнула Мэри. Тристан видел, как Джасинда отпустила спасительный канат, слышал, как она зовет Мэри по имени. Еще секунда, и было бы поздно. Он схватил ее руками и вырвал из пасти океана, затем отнес в каюту и оставил, плотно укутав одеялами в кровати. Его губы шептали молитву, чтобы она не проснулась и снова не вышла из каюты. Капитан вернулся на свой пост к штурвалу.

Казалось, прошла вечность, прежде чем Тристан опять вошел в залитую водой каюту. Самое страшное осталось уже позади. Теперь они были в безопасности. Он подошел к кровати и взглянул на Джасинду. В его руках, дрожавших от напряжения, трепетала лампа, откидывая мерцающие волны света на ее влажную кожу. Он присел на кровать и убрал с ее щеки прилипший локон мокрых волос. Она лежала, сжавшись в комок, и дрожала.

Тристан погасил лампу и прилег рядом с ней на узкую койку, обнял ее руками, отдавая ей тепло своего тела. Он прикоснулся губами к ее виску и погрузился в тревожный сон.

Проснулся Тристан с первым лучом света, едва проникающим в каюту, Джасинда еще спала в его объятиях. Он почувствовал тихую радость, которую не испытывал вот уже много месяцев, а возможно, и лет. Он наблюдал за ее сном и эгоистично надеялся, что она еще долго не проснется. Когда девушка открыла глаза и повернула к нему свое лицо, казалось, не было более естественного порыва, чем поцеловать ее. И она вернула поцелуй, искренне ответила ему. Что могло бы случиться, если бы не ее воспоминания о Мэри… Молча проклиная себя, Тристан отогнал свои мысли. Он не мог позволить себе так легкомысленно думать о ней. Она – леди, дочь графа. У нее своя судьба. Капитан корабля – пират, как думает она о нем, – не может стать ее судьбой. Лучше всего, если она будет продолжать его ненавидеть. Лучше для них обоих.

ГЛАВА ХI

Блекстоук откинулся в глубоком, мягком кресле и затянулся сигарой. Разжав губы, он выдохнул дым, наблюдая, как бледно-сизый туман медленно поднимается к потолку библиотеки. Он сам себе улыбнулся. Доклад Уайта полностью удовлетворил его. Без препятствий капитан Дансинг с грузом из тридцати семи женщин вышел из порта, и новый корабль был куплен вместо утраченного судна. К тому времени, когда Дансинг вернется, Уайт сколотит команду, подходящую для такого рода работы и сможет послать Дансинга на все четыре стороны.

Взгляд Блекстоука упал на потрескивающий в камине огонь, и он еще шире улыбнулся. Теперь ему предстоит думать только о свадьбе с Джасиндой. Еще три недели – и она станет его женой. Только его! Больше она не сможет избегать его и прикидываться скромницей. Он покажет ей, что он хозяин и повелитель, и она станет его добровольной служанкой, готовой для него на все. Вспоминая ее взгляд, с которым она вернулась с корабля капитана Дансинга, он поклялся себе в этом – она будет ему покорной. Он готов даже принуждением добиться ее подчинения. Блекстоук довольно рассмеялся, неожиданная злость исчезла, когда он представил себя срывающим одежды с его прекрасной леди и стегающим плетью ее нежное тело. Да, он знал, что получит наслаждение от этого.