И надо же было ему появиться у нас в офисе как раз в ту минуту, когда на меня наехала Иркина мамаша!.. Ну, он сразу учуял, что дело нечисто, и начал меня энергично науськивать. Честно признаться, я и сама рвалась со сворки и заходилась лаем…

Короче, так я всю эту бордельно-наркотическую махинацию и раскрыла. Трудолюбиво раскопала, собрала по бусинке и нанизала на ниточку. Правда, не без Димкиной помощи — он все-таки с самого начала был настроен искать криминал, да и понимал в таких делах побольше меня, юрист как-никак…

Известно, совместная работа сближает. В общем, отношения у нас с ним возникли и бурно развивались. А на работе — совсем наоборот.

Сначала мне просто противно было — тошно вдруг понять, каким дерьмом занимаешься, пусть даже сама того не сознаешь. А потом стало вообще опасно, когда мои шефы поняли, что про их распрекрасную деятельность мне известно.

Им это очень не понравилось! До такой степени, что они послали нашего гестаповца, пардон, начальника охраны, заткнуть мне рот. Этот самый Кононенко по кличке Мюллер становление характера прошел в Афганистане, а потому жизненные проблемы решал методами самыми простыми и радикальными силой и оружием.

А спас меня от него Димка. И из фирмы вытащил тоже Димка. Несмотря на многочисленные недостатки, В. А. Колесников оказался для меня тем самым мужчиной, который… Понятно, в общем.

А Валька — ну что Валька… После истории с живым товаром, понятно, ни капли теплых чувств у меня к ней не осталось. Ни понять не могу, как она могла такое делать, ни простить. Она мне теперь враг. И слежка, пущенная Манохиным, любви к ним обоим не прибавила.

Так на фига мне с ней встречаться?

Но тут из-за дивана мудрый внутренний голос задал вопрос: а на фига тебе лишний враг? Сама знаешь, худой мир лучше доброй ссоры. Тем более, не просто враг — врагиня, это серьезнее! Валентина — баба очень и очень неглупая. И очень со связями. Я уж мужа в расчет не беру, одного папочки хватит с бровями. И если я её разозлю… Ну, это все равно, что сесть на гадюку…

С гадюкой — жизненный факт, без юмора. Папкин приятель дядя Толя сумасшедший грибник. Поехал он как-то в лес, на заветное место, за первыми боровичками. Набрал беленьких, идет обратно к станции, довольный и счастливый… До электрички времени много, решил на солнышке погреться, сел на пенечек… А там до него уже грелась гадюка — она раньше пришла и на электричку тоже не торопилась. От того, что кто-то её спокойствие потревожил, она и укусила незваного соседа. Понятно, в какое место.

И удалилась — но дядя Толя успел заметить, что сел не на острый сучок, а на змею. И даже разглядел, что это не безобидный ужик, а гадюка…

Ну что делать? Полагается змеиные укусы надсекать и яд высасывать. Если укусили в руку или даже в ногу, можно все как-нибудь проделать без посторонней помощи. А из… Ну, в общем, «оттуда» как?

Что ж вы думаете, как-то все-таки извернулся, высосал яд. Потом, правда, с растяжениями да порванными связками долго по врачам ходил. Но все же ходил живой.

Вот и у меня сейчас всего два выхода — или послать Валентину подальше и потом изворачиваться, или стерпеть и поговорить с ней. Может, так сразу и не укусит. Тем более, и гибкость у меня уже не та…

Глава 28

Высокие договаривающиеся стороны

Вроде сотрудница моя замечательная сказала, что знает, как дойти, но почему-то не торопилась. Обещала, что будет в час, а уже почти два. Лучше бы поспешила. Около четырех Дима с процедур примчится, а встречаться им совсем не обязательно…

Наконец звонок. Явилась…

— Здравствуй, Ася.

— Здравствуй, Валя. Заходи.

Горло я старалась беречь, как оперная примадонна. Но для вежливости улыбнулась.

Валентина поставила сумку, сняла туфли, сунула ноги в приготовленные тапочки.

— Куда пригласишь, хозяйка?

А в голосе-то иронии чуть больше, чем надо. Или это мне мерещится?

— В кухню. Там теплее.

Об отоплении пока можно и не мечтать. Хоть по календарю давно начался отопительный сезон, но среднесуточная температура до положенных восьми ещё не опустилась. А в квартире так вообще четырнадцать градусов жары.

— Чаю выпьешь?

— С удовольствием.

Я налила. Сидим, пьем. Молчим. И долго так будем? Ведь пришла ты, подруга, не за чаем цейлонским…

Наконец раскачалась:

— Ася, нам надо поговорить. Хоть неприятный разговор…

Ясное дело.

— …но надо. Расставить все по местам. Не знаю, с чего и начать…

Ты, психолог, и не знаешь, с чего со мной разговор начать?! Свежо предание… И можешь не разыгрывать тут передо мной смущение и неловкость, я тебе помогать не стану. Сижу, молчу, чаек прихлебываю. С малиной, будь она неладна.

— В общем… Ты же знаешь…

Все как по нотам — робкая девочка колебалась-колебалась инаконец решилась. Сделала длинный вздох, как всегда перед монологом. Ну?..

— Я на тебя, Ася, зла не держу. За ту историю летом… Я ведь понимаю, ты все это делала ради своего мужчины. Конечно, тебе уже не шестнадцать, надо думать о будущем…

Тут она права, конечно, думать надо. Только зря о возрасте напомнила, не ей о возрасте говорить. Сама-то постарше. Но против природы не попрешь, не может гадючка не зашипеть.

— Наверно, он стоящий мужик, раз ты из-за него против всех пошла. Ну, это ты сама потом разберешься, стоящий или нет, но мне ясно — ты боролась за свое будущее, старалась создать семью. Я бы и сама так поступила, потому и не осуждаю, что ты Манохина подставила… хоть и не радуюсь…

Это тебе ещё повезло, будь моя воля, я бы твоего подлеца Манохина не подставила, а посадила, и тебя вместе с ним, нашла оправдание — ради своего семейного счастья людей продавать и наркотиками травить!..

— Мужики, когда хотят, веревки из нас вить могут… А под конец ты уже просто защищала свою жизнь… Я все понимаю…

Много ты понимаешь! Да, защищала, и дальше буду защищать, и не только свою… Ну и что из всего этого следует? Давай, делай выводы, формулируй а я пока ещё по малинке вдарю и послушаю свою гостью незваную…

— В общем, пришла я за идиота своего, Манохина, извиниться…

Интересное кино! Чтобы Валька унизилась до извинений? Не иначе, крепко их Слон напугал. Стала бы она по своей воле ко мне подлизываться, нужна я ей очень!.. И наверняка не Евгений Борисович её сюда прислал, а папочка. Насколько я помню Манохина по «Татьяне», он и сам извиняться не будет, и Вальку не пошлет. Да она и сама тоже гордая, хоть не до глупости. Точно, папочка подсказал.

— Женька мой, конечно, болван. Ведь никто за тобой и не думал следить. Ну, в смысле шпионить… Тебя охраняли, чтобы ничего не случилось, понимаешь? Слон нам как велел — чтобы тебе никакой угрозы, полная безопасность. Вот Женя и пустил ребят — за каждым шагом следить, чтобы даже пьяный на улице не мог к тебе пристать…

Ну ясное дело, охраняли, я так сразу и поняла… Как раз те люди, ангелы-хранители, они бы меня без соли сожрали, если бы Алексей кому-то там рога не обломал. А я ведь, дура, ничего не замечала. Так и ходила бы, ушами хлопала…

А Валентина дальше соловьем разливается:

— И представляешь себе этого идиота: из дурацкой гордости — я, мол, мужчина, сам все знаю, сам решу — не предупредил никого, ни меня, ни тебя… За дур держал. Думал, ты ничего не заметишь. А ты давно усекла, да? Ну и правильно. Мужиков только так и можно научить, на их собственной дурости.

А вот тут ты, Валентина Дмитриевна, неверный тон взяла. И муж у тебя не такой уж дурак, и я тебе больше не подружка, чтобы против мужиков общий фронт обороны держать. У меня теперь другой фронт. Так что не старайся из меня союзницу сделать, мы с тобой сейчас враги, врагами и останемся…

Но ничего, я уже ученая — внутри все кипит, а сама сижу, слушаю и с улыбочкой чаек попиваю.

— Вот это и все, что я хотела сказать. Ты прости моего медведя. Он хотел как лучше.

«А получилось как всегда». Бессмертную фразу произнес господин Черномырдин, останется в веках.