В "подтверждение" нарисованной им картины разрухи Грегоровиус приводит средневековое описание Капитолия. Самое поразительное, что в этом тексте, занимающем целую страницу современной книги крупного формата (петитом), ни слова не говорится о каких-либо разрушениях; там описывается Капитолий как функционирующий политический центр средневекового Рима. Говорится о роскошных зданиях, храмах и т. п. И ни слова о стадах коз, уныло бродящих среди этой золотой роскоши. Ф.Грегоровиус, добросовестно приведя весь этот текст (надо отдать должное его научной добросовестности), все-таки не может избавиться от мысли, что все эти чудеса средневековому их очевидцу только привиделись: "Даже для этих легендарных книг все уже является минувшим и загадкой". Одна из этих легендарных книг — "Graphia", написанная уже после X века, сообщает, что стены Капитолия выложены стеклом и золотом! Конечно, историк не верит.
А как хорошо было бы научиться читать "эти легендарные книги" (тем, кто имеет такую возможность) без предвзятости… И тогда, возможно, оказалось бы: вовсе не так уж бестолковы и глупы были люди средневековья, и видели они разные вещи — именно такими, какими эти вещи и были. На то они и свидетели современных им событий. Возможно, и количество необъяснимых "возрождений" резко поуменьшилось бы… И тогда, кстати, лучше разобрались бы мы в одной из загадок раннехристианской церкви, о которой речь — в следующей главе.
Ну, а здесь, чтобы закруглить тему о том, что средневековье какими-то чертами слишком уж похоже на античные времена, мы вправе обратить внимание и на встречный вопрос: нет ли в пластах истории, уверенно относимых к античности, каких-нибудь черт средневековья?
Обратимся к раскопкам Помпеи (явная античность, ибо, по утверждению историков, Помпеи были похоронены изверждением Везувия в 79 году н. э.). В книге В.Классовского мы найдем немало интересующих нас примеров.
Удивляет очень высокий уровень изобразительного искусства (фрески, мозаики, статуи), сочетающийся с высоким уровнем научных достижений типа эпохи Возрождения. Например, найдены солнечные часы, разделенные на "равномерные часы", — прибор, создание которого было трудной задачей даже в позднее средневековье. "Открыт набор хирургических инструментов, тем более достойных внимания, что между ними некоторые, как думали дотоле, изобретены только в последнее время светилами новейшей оперативной медицины". Среди граффити (рисунков на стенах) попадаются чисто средневековые: палач в капюшоне, воин в шлеме с забралом (конечно, предполагается, что это — рисунки гладиаторов). Поразителен рисунок, на котором совершенно отчетливо изображен средневековый рыцарь в шлеме с забралом — типичное рыцарское вооружение. Легко понять потрясение В.Классовского: "Такое не раз бывало на меня… действие помпейских древностей, сходных иногда с позднейшими предметами как две капли воды".
Некоторые знаменитые мозаики Помпеи поразительно похожи по композиции, колориту, стилю на фрески Рафаэля и Джулио-Романо.
(Кстати, одна из надписей в Помпеях гласит: "Валента Первосвященного Нерона Августа Первосвященного Вечного Д.Лукреция Валента сына 28 марта охота и декорации будут". Здесь император Валент-Нерон — одно лицо, а в традиционной хронологии — два разных императора, разделенные примерно 300 годами.)
Раскопки в Помпеях велись варварски. "Если рисунок кому-то казался не слишком красивым, его разбивали на куски и выбрасывали как мусор… Из фрагментов скульптур фабриковали для туристов сувениры, нередко с изображением святых". Но раз уж где-то рядом видится Рафаэль, может, это и в самом деле были изображения святых?..
Итак: не только средневековье похоже на античность, но и античность похожа на средневековье. Есть над чем задуматься. И даже предложить на ваш суд гипотезу, которая, к сожалению, имеет один недостаток: она "недостаточно безумна, чтобы быть истиной".
ГЛАВА 17. Церковная революция Григория Гильдебранда
С.Г.Лозинский в "Истории папства" уделяет виднейшему церковному деятелю Гильдебранду, принявшему при избрании на папский престол имя Григория VII (1073–1085 гг.), по справедливости много страниц. Он описывает его титанические усилия поставить церковную власть над светской, так чтобы даже королевскую или императорскую корону любой в христианском мире претендент на престол получал не по праву династического наследования, а только по согласию и непосредственно из рук наместника Петра — римского папы. Короли должны были "дарить" свои владения блаженному Петру (т. е. католической церкви), с тем, чтобы потом, целуя у папы ногу в знак повиновения (тоже — обычай, соблюдения которого неукоснительно требовал Гильдебранд) и принося ему ленную присягу вассальной верности, получать это королевство обратно — но всего лишь как ленное феодальное владение. И во многом это Григорию VII удалось. Коса нашла на камень лишь в борьбе с германским императором Генрихом IV, который после первоначального унижения перед не в меру властолюбивым наместником Петра (и от церкви отлучившим, и объявившим низложенным с трона) умудрился в конце концов объявить свергнутым самого Григория VII и возвести на его место Климента III ("антипапу"), который (совершенно в духе установлений Гильдебранда) вновь короновал Генриха IV императорской короной. По зову Григория VII в Рим явились (в 1084 г.) его друзья норманны; они прогнали Климента III и императорский гарнизон, однако предали Рим разгрому. Римское население восстало, Григорий бежал — и в 1085 г. умер в Салерно, брошенный всеми.
Остальное в книге С.Г.Лозинского — детали, преимущественно о той же "светской" (политической и экономической) стороне реформистской деятельности Гильдебранда, вроде укрепления финансовой базы церкви, и практически ничего — о внутри-церковном реформаторстве. Сказано только, что "он требовал строгого соблюдения целибата запрещения духовенству вступать в брак, что, как он заявлял, ведет к созданию "духовных династий" и к расхищению церковного имущества".
Таким образом, даже из этого труда (практически — единственного на эту тему, из числа доступных широкому читателю) мы не увидим, что на деле Григорий VII произвел важнейшую трансформацию христианской церкви, вытащив ее из язычества.
Каков был характер христианского культа до него? Изучение материалов показывает, что этот культ совпадал с "античным", вакхическим культом, описанным в классических источниках. Н.А.Морозов в работе "Христос" приводит много данных, показывающих, в частности, что официальная проституция была неотъемлемой частью средневекового христианского культа.
В истории западной церкви сохранилось немало следов этого христианско-вакхического богослужения. Например, у средневековых христиан, по сообщениям специалистов по истории религии, ритуал включал в себя ночные собрания "агапы" ("вечери любви") средневековые вакханалии дионисийского культа, которые считаются сейчас достоянием только античности. Пресловутая "развратность римских пап" объясняется тем, что попросту таков был ритуал. Точно такие языческие вакханалии описаны у Тита Ливия.
Гильдебранд в XI в. посвятил много сил уничтожению вакхического культа в западной церкви, что было, конечно, далеко не просто (ввиду его очевидной привлекательности).
В дальнейшем к решению этой задачи (т. е. к трансформации языческого христианского культа в более "сдержанную" форму христианства) была призвана на Западе и инквизиция, смотревшая на прежние священнодействия — "агапы" — теперь уже как на "дьявольские шабаши".
Однако вакхический христианский культ еще долго держался в Западной Европе. Многочисленные следы его видны и в иллюстрациях к средневековым Библиям, и в "развратных" скульптурных украшениях многих христианских храмов, вызывающих у современных исследователей полнейшую растерянность, и во многих грозных распоряжениях королей и церковных властей, почти безуспешно выпалывавших традиции прежней церкви, ставшие для новой церкви абсолютно неприемлемыми.