Никогда не слышала такого чудесного голоса. Он мне нравится больше, чем Эдди Фишер.[103] У него все те же курчавые волосы и длинные ресницы. Ну почему мальчишкам всегда достаются длинные ресницы? Он — сильно улучшенная версия Рори Кэлхауна. А уж как он удивился, увидев меня! Обнял и сказал, что часто подумывал написать мне письмо. Мне семнадцать — нельзя сказать, что я слишком молода для двадцатидвухлетнего. Я очень взрослая для своих лет. Завтра мы снова с ним увидимся на репетиции. Я бы все отдала, лишь бы не играть эту глупую старуху. Я еще не встречала человека красивее. Это судьба, что он в спектакле. Вероятно, я влюбилась. Единственная проблема, что он католик, ну да ничего. Я могу покреститься. Если мистер Сесил смог, то и я смогу! Мистер Сэндман, принесите мне мечту![104]

Мы с Рэем встречаемся. Я это предчувствовала. У него замечательная мама, папа умер, когда Рэю было пятнадцать, еще у него младший брат, зовут Бобби, он чудесный, но Рэй чудеснее. Он так добр со своей мамой. Знаете, говорят: по тому, как человек обращается с матерью, можно судить, как он будет обходиться с женой.

Рэй всем нравится, особенно как наденет матросский костюм к спектаклю. Вне сцены он носит клетчатые рубашки с пуговицами на воротнике, белые хлопчатые носки и мокасины, а складка на брюках всегда отутюжена. Он хорошо пахнет, а целуется лучше всех! Только теперь поняла, почему людям это нравится.

Рэй называет меня самой нежной девчонкой на свете. Я стараюсь не липнуть к нему, но не могу. Хочу быть рядом с ним постоянно. Пересмотрела все его фотографии, которые нашлись у его мамы, в том числе детские. У них много снимков его бывшей девушки, ее зовут Энн. Она тоже носила очки, копия моих.

Иногда после спектакля мы идем в ночной клуб, называется «Заросли тростника», он посвящает мне песню «Из-за тебя» и смотрит прямо на меня, пока у меня голова не начинает кружиться, как будто сейчас в обморок грохнусь. До сих пор не могу поверить, что это мой парень! Когда он станет большой звездой, мы переедем в Нью-Йорк и он будет участвовать в «Шоу Эда Салливана» или заведет собственное.

Ненавижу наше жилище. Когда ко мне заходит Рэй, папа и Джимми Сноу сидят с нами в комнате и ведут себя так, будто он к ним пришел. Рэй, кажется, ничего не имеет против, а я готова вопить от злости. Неужели нельзя оставить нас одних? Никогда не думала, что я ревнивая, но теперь, видя, как он разговаривает с кем-то другим, я прямо сама не своя становлюсь. Я как-то спросила Пэрис, как узнать, любишь ты или нет, а она сказала:

— Не волнуйся, когда это случится, поймешь.

Когда я впервые увидела его на репетиции, я поняла. Не могу ни есть, ни спать.

Кроме того, что он лучше всех в мире целуется, он еще и танцует лучше всех. Мы танцуем медленные танцы в «Зарослях тростника», и у меня получается слушаться его. Я совсем не стараюсь вести. Я на втором свидании сказала Рэю, что люблю его. Знаю, нужно ждать, пока мальчик это скажет, но у меня само вырвалось. Будь у меня миллион долларов, я купила бы ему все наряды, какие он пожелает, и машину.

Его мама говорит, что он тоже по мне с ума сходит. Я ей иногда звоню и прошу рассказать о его детстве. Жаль, что я не его мама, что не была рядом с самого начала, с его рождения. Я его так люблю, прямо съела бы! Люблю причесывать его и смотреть на его руки. Рэй Лейн! Рэй Лейн! Рэй Лейн! Рэй Лейн! Рэй Лейн! Я написала Пикл и рассказала, что влюбилась.

Рэй Лейн!

Это лучшее Рождество в моей жизни. Мы с Рэем, его мамой и младшим братом поехали смотреть, как украсили к Рождеству город. Дом, завоевавший в этом году приз, находился в итальянском квартале. По всей крыше горели розовые лампочки, а наверху — Санта и семь оленей. Олени, казалось, парили в воздухе. Я так и не сообразила, как они это сделали. Огромная красно-белая лента обвязывала весь дом, будто рождественский подарок. Записка на ленте гласила: «Не открывать до 25 октября». На одном краю лужайки стояли ясли с фигурами Марии и других персонажей, рядом паслись пластмассовые овцы и коровы, на другом краю три помощника Санты мастерили игрушки на скамейке, рядом снеговик из пенополистирола с большой открыткой: «Веселого Рождества! Семья Пенгелли».

Мы ходили на полуночную мессу — какая красота! Когда-то Рэй был служкой в алтаре. Потом мы открывали подарки. Я подарила Рэю три свитера, галстук, браслет и пластинку Джонни Матиса с песней «Я приеду домой на Рождество». Младшему брату я подарила краски, потому что он любит рисовать, а миссис Лейн — зеркальце и набор щеток. Мне подарили пушистые тапочки и фланелевую ночную рубашку. Рэй купил только коробку конфет, но мне было все равно. Потом Рэй налил нам всем по бокалу шампанского. Смотрю в свой бокал — а там обручальное кольцо! Я прямо дар речи потеряла.

Я даже не представляла, что он это сделает. Его мама начала визжать и прыгать и нас обоих обнимать. Он ей ничего не сказал. Я в жизни не была такой счастливой. Слава богу, что не проглотила кольцо.

Я провела с ними всю ночь, и все надели пижамы, а я — новую ночную рубашку. Наконец миссис Лейн и Бобби пошли спать. Я хотела схватить Рэя и зацеловать до смерти, и чтобы он остался со мной на всю ночь, но он сказал, что не должен этого делать. Почему, спрашиваю. А потому, говорит, — ты, мол, так целуешься, что у меня могут быть неприятности. Мне было плевать, но он сказал, что пообещал Джимми Сноу не трогать меня.

Я готова была шесть раз зарубить Джимми Сноу топором. Джимми Сноу не обязательно об этом знать, не знаешь — не больно. В конце концов Рэй согласился! Мадам Бодини никому не скажет!

Джимми Сноу и папа провели со мной длинную беседу о замужестве. Они хотели убедиться, что я понимаю, что делаю. Джимми Сноу сказал, что певец много не зарабатывает, ну и что, я могу зарабатывать, пока он не станет знаменитым. А он станет.

Я беру уроки катехизиса, дабы обратиться в католичество и сделать Рэя счастливым. Миссис Лейн говорит, что новообращенные зачастую становятся самыми преданными католиками. Ой, господи. Слышали бы вы. Ты отдаешь им не только свою жизнь, но и жизнь твоих нерожденных детей, и их детей. Ты нужна им целиком. Если священник думает, что я собираюсь заводить детей, он чертовски ошибается. Но я сижу себе смирехонько и говорю: «Да, отец, нет, отец». Мне лично не нужны никакие дети. Ни с кем не хочу делить Рэя. Мы и так будем жить с его мамой и братом, неужто мало. И еще кое-что скажу вам. Если я забеременею, не пойду в католическую больницу. Если есть какие-то возражения, спросите отца, кто ему больше нужен — мать или ребенок. Я знаю, что Рэй меня любит, но не хочу испытывать судьбу.

Рэй вернулся в группу, они поют в ночном клубе «Джек-фонарь»,[105] который оформлен под тыкву. Они чудесные, лучше, чем «Фор фрешман».[106] Хожу туда каждый вечер. Они мне все очень нравятся, но Гусь — мой любимчик. Такой дурачок! Они подшучивают над Рэем, мол, скоро станет старым женатиком, и все придут на свадьбу.

Бабушка Петтибон не сможет приехать из-за больного мужа, так что со стороны невесты у меня будет всего два человека, папа и Джимми Сноу. Папе придется меня отдавать, значит, остается только Джимми. Но я попросила весь театр: придут мистер Сесил, и десять Сесилеток, и Пэрис Найт. Так что получится куча народу. Скорей бы с этим покончить.

Вчера Тути и Долорес спросили, какой у меня узор. Я не поняла, о чем они. Оказывается, о том, какое я хочу столовое серебро. Я сказала, что никакого не хочу, но они объяснили: когда выходишь замуж, нужно подобрать узор столового серебра — пойти в магазин и выбрать. Таким образом, люди смогут приходить и спрашивать, какой у меня узор, так что я заставила мистера Сесила пойти со мной в город и помочь с выбором. Он по столовому серебру с ума сходит. Выбрали с виноградными гроздьями на ручке, под названием «Рог изобилия». Столько разной суеты, когда замуж выходишь.