— Работа такая, — коротко отозвался киллер, правда, не уточнил какую именно прошлую или нынешнюю имел в виду.

— А у меня другая, потому, обижаешь подозрениями, Гиз, никакого мошенничества не было! — важно задрала я нос. — Все натурально!

— Сегодня Оса убрала шрам магией, — объяснил довольный так, что чуть физиономия от улыбки пополам не разваливалась, вор и покосился на большую кровать с мечтательным видом. Меня прямо сладкая дрожь пробрала.

— Ты предвидела? — уточнил диспозицию Кейр, резко обернувшись.

Мужчина даже расчесывать волосы перестал. Ведь если у меня случился очередной приступ озарения, кому, как ни телохранителям, надлежало в первую очередь ознакомиться с его подробностями.

— Просто повезло, — копаясь в сумке в поисках аналогичного предмета, честно ответила я. Потом скептически оценила лохматого Цапа, достала из багажа вторую запасную расческу с крепкими зубьями и принялась разбирать собачью шерсть. Временным питомцем стоило заняться в первую очередь, следуя мудрому правилу Экзюпери. Фаль, то ли тоже читал великого гуманиста, то ли по зову любящего зверье сердца, покинул гнездышко, свитое из складок халата, и присоединился к моим стараниям привести животное в цивилизованный вид. Пес явственно удивился нашим коллективным потугам, но рычать или сопротивляться не стал. Лег поудобнее, скрестив мощные передние лапы, и прижмурил глаза. Похоже, ему понравилась такая забота. А может, я была создана для работы собачьим парикмахером.

Хоровое недоверчивое хмыканье, ну прямо настоящий сводный оркестр хмыкальщиков-фыркальщиков, было реакцией телохранителей на известие о моем фантастическом везении. Кажется, мне не поверил никто, даже Лакс. Ну и на фиг! Не так уж важны все эти въедливые "как" и "почему", когда тебя устраивает конечный результат, а меня лично он совершенно устраивал.

За окном темнело все заметнее, в комнате сгущались сумерки, лампа на столе сияла маленьким теплым маячком, я не стала зажигать магических шаров. К чему? Мы не собирались собирать иголки, а для серьезного разговора иллюминация не требуется.

— Что мы должны будем делать завтра, магева? — спросил Кейр.

Он уже занял стул у слюдяного окна так, чтобы видеть комнату и улицу со своего места.

— Я — импровизировать по настроению, чтобы спасти Кейсара, вы — прикрывать мне тылы на случай массированной атаки неприятеля. А что будет конкретно, сейчас сказать не могу, будем ориентироваться по ходу событий, — пожала я плечами.

— Ты настроена серьезно, — не спросил, констатировал телохранитель.

— Помните мой рассказ о видениях в чаше старухи Матиассы? Теперь я уверена, что слышала голос Цапа, — разнежившийся после косметических процедур пес вяло шевельнул ухом, отреагировав на кличку, — оплакивающего разлуку с хозяином, а видела темноту в камере Дерга и различала его дыхание. Если уж в видении мне взялись показывать Ланцского Пса, значит, этот эпизод действительно важен, — поделилась я с мужчинами своими догадками.

— Но ты не видела завтрашнего дня, — заметил Гиз, занявший второй свободный стул в другом углу комнаты у второго окна, выходящего на площадь. Лакс в наблюдательных акциях не участвовал, поэтому расположился на кровати рядышком со мной, сейчас как раз его пальцы поглаживали мою ладонь.

— И прекрасно! — наставительно воскликнула я и подвела под свои действия теоретическую базу. — Значит, никакой опасности мне не грозит. Видение обозначило проблему, осталось лишь разобраться с ней. Спонтанные действия мне всегда удавались куда лучше тщательно спланированных акций, а магия — истинная квинтэссенция вдохновения! Не дергайтесь, ребята, все будет хорошо! Кейсар надежно защищен чарами….

— Мы не за Кейсара переживаем, — промолвил Кейр, впрочем, оканчивать предложение оскорбительными, хоть и вполне понятными опасениями за мою драгоценную персону не стал.

— Кейр ты такой заботливый! Ты мне даже не телохранитель, а скорее старший брат, если б родственников себе можно было выбирать, я б точно попросила назначить тебя братом! Не волнуйся ты сильно, я хорошую магическую защиту для всех нас держу, поэтому в моем стремлении помочь Дергу нет ничего безрассудного! — растрогано заверила я мужчину, вскочила с кровати, крепко обняла и расцеловала его в обе щеки.

Телохранитель польщено порозовел и хмыкнул с большей частью наигранной суровостью:

— Так уж и ничего?

— Ну, может быть, самая вполне разумная малость! Если все продумано безукоризненно и в жизни нет места случайности, то такая жизнь занудна и скучна! — нехотя, допустила я.

— Рискуя прослыть занудой, замечу, уже весьма поздний вечер, пора на боковую, — вступил Гиз, и спорить никто не стал.

Не знаю уж, как делили пару комнат сбежавшие от угрозы трансформации в копытных мужики, и зачем им было три кровати на двоих, может, в одной спали, на других манекены-ловушки от воров раскладывали или спали на каждой по очереди, но нам доставшиеся апартаменты подошли тютелька в тютельку. Кейр и Гиз отправились в переднюю комнату, встав живым заслоном на пути возможных недоброжелателей, обнаглевших настолько, чтобы осмелиться потревожить ночной покой магевы, а мне и Лаксу досталась большая кровать. Как вы догадываетесь, чай не маленькие, в царство Морфея мы отправились далеко не сразу, были другие весьма привлекательные заботы. Фаль же, обстроившись в сложенном на табурете халате, заснул моментально, зарывшись в него целиком, или тактично сделал вид, что заснул. Кричать ему в уши для проверки мы не стали. А то могли бы ненароком разбудить улегшегося на коврике с моей стороны Цапа. А как пес таких габаритов реагирует на шум, проверять никому не хотелось.

Утро разбудило меня нежным поцелуем в плечо. Я приоткрыла глаза и наткнулась на счастливую улыбку Лакса. Следующий поцелуй пришелся на долю моего ушка вкупе с шепотом:

— Светлое утро, Оса! Знаешь, я, наверное, сегодня умру!

— Это еще почему? Что за шутки? — я не подскочила на кровати только потому, что слишком мирным и довольным был тон парня, таким о смерти только буддисты и всякие святые отшельники говорят, а вор, уж чего-чего, а это я знала точно, к данной категории лиц не относился.

— А нельзя быть таким счастливым, — откинувшись на подушки и играя с прядкой моих волос, ответил Лакс.

— Я тебе разрешаю, можно, даже нужно! Живи дальше! — рассмеялась я и, чмокнув парня в кончик острого носа, вскочила с кровати.

На душе было звонко и весело. Я одевалась и искоса поглядывала на Лакса. Было хорошо вот так просто разглядывать его, сознавая: этот рыжий — мой парень, улыбаться в ответ на его хитрую улыбку и ерошить пушистые волосы тогда, когда к ним тянется рука, не выжидая подходящих моментов. Не знаю, все поэты наперебой твердят, якобы, любовь — это мука и страдания, возвышающие душу, мне же было легко и сладко. А терзать себя во имя доказательности теорий истинности чувств ни в настоящий момент, ни в ближайшем будущем я не собиралась, и умирать от счастья, как в шутку собрался рыжик, тоже.

Судя по моему внутреннему детектору времени, был десятый час утра. Мы вполне успевали позавтракать до казни. Звучит диковато, зато правдиво, никто из нас в преддверии предстоящего мероприятия ни сон, ни аппетит не утратил. Наверное, если бы речь шла о нашей собственной кончине, то результат был бы другим, хотя в случае Фаля я бы не взялась утверждать наверняка. Маленький сильф считал еду одним из самых желанных удовольствий в мире. Если сородичи нашего приятеля отличались такими же взглядами на питание, то тогда рай сильфов должен был выглядеть как огромная кондитерская лавка.

Мы спустились вниз, в зал трактира. Наш вчерашний столик уже был занят, хозяин отлучился, но ломящийся от разносолов стол явственно свидетельствовал о бронировании места какими-то алчущими типами. Зато других свободных было предостаточно.

Стоило владельцу трактира, неторопливо и с явным удовольствием расставляющему кружки на полках за стойкой, завидеть нашу дружную компанию, как он отвлекся от своего увлекательного занятия и поспешил приблизиться. С явным предвкушением на физиономии.