- Стой! - весело крикнули сзади. - Стрелять буду.

Дети остановились, медленно повернулись, Стас поднял руки. Позади стоял мужчина лет тридцати, стриженый наголо, в брезентовом плаще-накидке с прорезью для рук, и давно нечищеных сапогах. В руках он держал трость с резным набалдашником, которым целился в детей, шутовски ухмыляясь.

- Испугались? - спросил он голосом опереточного Мефистофеля. - Ну, не бойтесь, я вас не убью.

- Так ведь нечем, - сказала Ирина, кивая на трость.

- Э, вы на это не смотрите, - засмеялся незнакомец, подходя вплотную. - Вдруг у меня под плащом оружие имеется?

- Стрелять в детей - моветон! - вдохновенно выкрикнул Стасик, и тут же сгорбился, словно ожидая удара.

- Какие слова мы знаем, - издевательски-уважительно произнес незнакомец. - Как бы то ни было, вы у меня в плену. Не советую делать резких движений и не подчиняться.

- Ха! - сказал Стасик, между тем прикрываясь, все-таки, Ириной.

- Не советую, - повторил незнакомец, и улыбнулся одними губами, так страшно, что у Стасика, казалось, разом замерзли слюни во рту. Еще Стасик готов был поклясться, что при этих словах в глазах незнакомца зажегся дьявольский огонь. Мальчик опустил глаза, и попытался разглядеть во мраке, оставляет ли незнакомец следы, и не разглядел. На душе у него сделалось совсем тоскливо. Чего это Ирка молчит? Как она вчера полицейского отбрила! А сейчас молчит. Испугалась, небось. Эта мысль придала Стасику храбрости. Он вскинул голову и сказал, стараясь говорить с достоинством:

- И что, поведете нас к себе в казематы? Руки свяжете?

- Надо будет, и свяжу, - незнакомец посмотрел так, что душа мальчика затрепетала, а сердце застучало где-то под подбородком. - А пока вы так пойдете. Вон туда.

Он показал в небольшой переулок, совсем загроможденный щебнем и обломками.

- К сожалению, мы не можем за вами последовать, - холодно сказала Ирина. - Это исключено. Если у вас есть, чем стрелять, стреляйте, не тяните. А если нет, то прощайте.

"Ай, молодец!" - подумал Стасик. - "Наконец-то!"

Незнакомец вдруг переменил выражение лица. Оно мгновенно превратилось у него в заискивающее, он даже согнулся в полупоклоне, и залепетал:

- Я пошутил, я только пошутил. Что уж вы сразу так? Я приглашаю вас в гости. Пойдемте, выпьем чаю, поговорим. Вы не представляете, как здесь скучно! Поговорить со свежим человеком - что может быть лучше

- А потом наделать из свежего человека человечины? - грозно крикнул Стасик.

Незнакомец испугался, спрятал руки за спину, и лицо у него стало как у нашкодившего детсадовца.

- Что вы, что вы! - забормотал он. - И не думал вовсе. Какая человечина, побойтесь бога!

- А такая! - продолжал вдохновенно напирать Стас. - Какую у вас Дениска лопает.

- Дениска? - совсем растерялся незнакомец. - Это тот, который на площади? Но, помилуйте, кто вам сказал, что он человечину лопает?

- Он и сказал, - строго выговорил Стас. - Да я и сам пробовал. Сладкая она, человечина-то.

Они оставили незнакомца стоять и хлопать глазами в неописуемой растерянности. Когда он пропал из виду, Ирина спросила:

- Ты это серьезно, про человечину?

Стас поежился, посмотрел испуганно:

- Черт его знает, по всему выходит, что серьезно. Видала, как он испугался, будто мы его с поличным поймали.

- А что, мясо, которое ты ел из Денискиного котелка, было сладким?

- А я теперь уж и не знаю, - Стасик шмыгнул носом. - Теперь мне кажется, что да.

- Ерунда! - уверенно заявила Ирина, видя, что парня вот-вот начнет тошнить. - На постном масле.

- Конечно! - обрадовался Стасик. - Иначе и быть не может. Откуда здесь взяться людоедам?

И они зашагали дальше. Здание, к которому они стремились, было теперь всего в двух кварталах.

- А ведь мы этого типа знаем, - через минуту сказала Ирина. - Он учителем был, одно время в нашей школе работал. В пятом, кажется, классе. Не помнишь, что ли?

Стасик даже остановился, наморщил лоб, силясь вспомнить.

- Точно! - сказал он. - Виталий... Виталий...

- Анисимович, - подсказала Ирина. - Отчество редкое, как ты только не запомнил. Уж не склероз ли у тебя, любезный?

- Ну да! Вспомнил. Ну и зануда же был! Все гундел, гундел, воспитывал. Тошнило от него.

- Да ну, тошнило, - Ирина снисходительно взглянула на друга. - Ничего себе было, вполне интересно. Помнится, он все про Африку рассказывал, кажется, бывал там, что ли.

Стасик смутился. Он не привык спорить с Ириной, та внушала ему безоговорочное уважение. Он поежился и промолчал, тем более, что про Африку учитель действительно рассказывал интересно. Некоторое время Стасик размышлял о том, почему он решил, что учитель был занудой и постоянно "гундел" и воспитывал, ничего конкретно не припомнил, и решил, что такое впечатление сложилось у него не в детстве, а сейчас, уж очень неприятным показался учитель здесь, в Руинах.

Дети свернули, чтобы выйти напрямую к зданию, и остановились. На улице горел еще один костер, освещавший полузасыпанный и искореженный грузовик с тупой мордой, и небольшую группу подростков, сидящих у огня к ним спиной.

- А вот это, пожалуй, самое неприятное, - прошептала Ирина и потянула Стасика за рукав. - Давай сматываться, пока не засекли.

Они повернулись, но тут же услышали оклик:

- Эй, вы! Идите-ка сюда.

- Бежим? - выдохнул Стасик, в надежде, что Ирина согласится, и они драпанут без оглядки.

- Куда? Они тут каждую щель знают, вмиг догонят. Вот тогда точно не оберешься.

Они подошли к костру, остановились в пяти шагах. Подростков было пятеро, среди них две девочки. Одеты на удивление опрятно, но как-то старомодно. Вот такие штаны с ремешками и множеством карманов, как на одном парне, сейчас уже не носят, и прически, как на головах у девчонок, тоже не современны. Двое мальчишек обуты в ковбойские сапоги - такая мода была среди подростков когда-то, Ирина смутно помнила, что ее старший брат щеголял в таких, когда она, кажется, еще под стол пешком ходила.

Костер на этот раз был нормальный, из дров, которые уютно потрескивали.

- Что это вы тут делаете? - спросил один из парней, тот, что повыше и постарше.

Спросил без угрозы, скорее доброжелательно.

- Гуляем, - Ирина неопределенно махнула рукой.

- Ночью?

- А что? Вы же сидите тут. Ночью.

- С какой целью гуляете? - спросил другой, конопатый и рыжий.

Девчонки при этих словах хихикнули.

- С целью вентиляции органов дыхания и насыщения кровотока кислородом, - Ирина ткнула себя пальцем в грудь.

Девчонки снова хихикнули.

- Мы из города, - встрял Стасик.

Ирина подняла глаза к небу. Не следовало Стасику это говорить, по ее мнению, ох не следовало. Однако это не произвело никакого впечатления. Напротив, рыжий хохотнул:

- А мы что, из деревни, по-вашему? Ладно, садитесь.

Он подвинулся, и оказалось, что он сидит на грубо сколоченной низенькой скамье. Стас и Ирина молча сели.

- Не с целью вентиляции вы тут прохаживаетесь, - наставительно сказал рыжий. - Это даже Кольке понятно.

Девчонки откровенно заржали, а один из мальчиков, самый маленький и миловидный, как херувимчик, густо покраснел.

- Ты бы это, - сказал он. - Ты бы вот...

- Ой, Колька, молчал бы ты лучше, - рыжий похлопал пацана по плечу, отчего тот покраснел еще сильнее. - А вы явно в здание идете?

- Ну, идем, - нехотя согласилась Ирина. - А что?

- Да ничего. Туда все идут. Правда, Димка?

- Угу, - согласился тот, что заговорил первым. - Туда все идут. Что их туда тянет, они и сами не знают, а идут.

Он ковырял прутиком песок, чертил что-то. Ирина посмотрела, и вдруг сильно сжала руку Стасика, который чуть не вскрикнул от неожиданности. На песке не оставалось следов.

- Пашка, гляди! - тихо сказала одна из девчонок, указывая в ту сторону, откуда пришли Ирина и Ставик. - Следы.

- Ух ты! - вскрикнул Пашка.

Вдруг Ирине и Стасу в лицо дунул ветер, припорошил глаза пылью. А когда порыв стих, и они открыли глаза, у костра, кроме них, никого не было.