— И зашли достаточно далеко, — поддержал его Леонард.

— Вы у меня смельчаки, — одобрил их Штрауд. — А ты как, Кендра?

— Неужели ты мог вообразить, что я останусь здесь одна?

— Тогда вперед. Нам нужно подняться наверх через эту дыру.

— Я первый! — вызвался Леонард. — Сброшу вам оттуда веревку.

Штрауд молча кивнул и помог Леонарду взобраться ему на плечи. Довольно быстро тот протиснулся в лаз на своде туннеля и спустил им веревку, другой конец которой закрепил за большой обломок камня. Виш неожиданно ловко и проворно вскарабкался по веревке, за ним последовала Кендра и, наконец, Штрауд.

Как только они поднялись на следующий уровень подземного лабиринта, свет в хрустальном черепе стал ярче. Они все сразу заметили эту вспышку. И Кендра, поежившись под странным взглядом его прозрачных глаз, вновь подумала, не следует ли им больше всего опасаться самого черепа.

На поверхности комиссар Джеймс Натан и его люди заняли наблюдательные посты на крышах окрестных зданий. Несмотря на расстояние, перемена в поведении толпы зомби, наступившая с прибытием Штрауда, бросалась в глаза. Мысль о том, что этот один-единственный человек, Штрауд, каким-то образом способен влиять на бессчетное множество оживших мертвецов, казалась невероятной и просто пугающей. Сейчас все это стадо бесчувственных и бездумных полутрупов застыло на месте в самых различных позах, будто в ожидании команды из котлована — или от Штрауда.

Натан уже не знал, кому и чему верить. По всему периметру строительной площадки стояли войска. Новое пополнение в живой силе и боевой технике. Вскоре здесь, на поверхности, война будет продолжена. Если зомби не отступятся сами, вооруженные силы США принудят их к этому.

Натан уже переговорил с командиром армейских подразделений. Разговаривал он и с мэром, а Билл Лими, в свою очередь, звонил в Вашингтон и обсудил ситуацию с президентом.

Пока все высказались за то, чтобы дать Абрахаму Штрауду шанс. Если его попытка окажется безуспешной, в дело вступят солдаты и сметут с лица земли всех мужчин, женщин и детей, которые охраняли источник зла и доставляли ему пропитание.

Натан неоднократно, но тщетно пытался связаться по рации с группой Штрауда. Непрерывно шли какие-то непонятные помехи, а сам Штрауд, похоже, и не пытался вызвать комиссара на связь. Нервы Натана с каждой уходящей минутой сдавали все больше. А чертовы зомби оставались торчать у него перед глазами все в той же таившей в себе смертельную угрозу неподвижности, застыв в нелепых позах, словно вырезанные из фанеры силуэты, по которым Натан стрелял в тире.

И в комиссаре крепла и крепла уверенность, что у него даже не дрогнет рука сбросить на них хорошую бомбу.

Но сейчас там, в самом центре этого дьявольского реактора нечистой силы, находилась группа Штрауда, и Натан ломал голову, как ему поступить.

Комиссар снова включил рацию. Сквозь треск разрядов статического электричества до него донесся слышный голос. Похоже вроде на Штрауда.

— Как у вас там дела? — прокричал в микрофон комиссар.

— Штрауд твой враг, — вдруг внятно прошелестел голос. — Не верь ему.

— Кто это? Кто говорит? — насторожился Натан.

— Имя мое тебе не важно, — произнес запинающийся шепот. — Не верь Штрауду.

— А ну, назовись сию же секунду! — грозно скомандовал комиссар.

Но голос умолк. Натан, надсаживая глотку, вызывал Штрауда, и неожиданно голос Штрауда проговорил громко и разборчиво:

— У нас тут кое-какие трудности.

— Кто-нибудь ранен?

— Все целы, идем дальше.

— Где вы находитесь? Уже проникли па корабль?

— Пока нет.

— Что?! Вы же там больше часа возитесь!

— На пути встретились некоторые препятствия.

— Как далеко вы от цели?

— А в чем дело? У вас наверху возникли проблемы?

— Прибыли войска, у ребят чешутся руки, рвутся пострелять, и я их прекрасно понимаю.

— Дайте нам время, комиссар, — неуверенным голосом попросил Штрауд. — Мы приближаемся к цели, но…

— У вас есть время до рассвета, Штрауд.

— Только до рассвета?

— Три часа, Штрауд, ни минутой больше. Потом тяжелая артиллерия откроет огонь.

— Я не могу обещать, что к этому времени мы успеем выбраться…

— А я не могу обещать, что это кого-нибудь остановит, Штрауд. Слишком много людей потеряли своих родных и друзей. Они ждут от нас действий, а не беготни за призраками на каком-то закопанном под городом корабле.

— Тогда мы за разговорами теряем время. Конец связи, — объявил Штрауд.

Натан насупился. Он надеялся, что ему удастся убедить этого болвана немедленно вывести группу на поверхность. Но Штрауд ведь упрямец, каких поискать. И либо храбрец, либо сумасшедший, одно из двух. Как бы то ни было, Натан начинал искренне восхищаться этим человеком.

Эйб Штрауд щелкнул выключателем рации, единственного, что связывало их с внешним миром, и сообщил своим спутникам, что в их распоряжении осталось менее трех часов, прежде чем войска сровняют стройку с землей.

— Глупость и невежество неодолимы, — грустно констатировал Штрауд. — Они там все воображают, что с напастью можно покончить, просто разбомбив строительную площадку. Но мы-то знаем, что это не так.

Теперь и они все ощутили то, что Штрауд чувствовал с самого начала. Здесь, в подземелье, они не одни. Они не могли видеть, но безошибочно чувствовали явственное присутствие Уббррокксса. Словно пыхнуло жаром из добела раскаленной печи. Ведь, чтобы ощутить жар, вовсе не обязательно залезать в печь.

И спертый воздух в туннеле быстро нагревался. Внутри их защитных костюмов температура скачками поднималась до девяноста, девяноста пяти, ста градусов[32]… Кендра первой обратила внимание на показания термометра и поинтересовалась ощущениями своих спутников.

Они все задыхались от жары. Туннель, в который они только что свернули, встретил их огнедышащим потоком раскаленного воздуха. Штрауд распорядился, чтобы все встали в кружок и обнялись за плечи.

Его спутники в растерянности и недоумении безропотно повиновались. Штрауд предупредил:

— Из круга никому не выходить! Держаться друг за друга!

Знойный вихрь налетел и закружил вокруг них, опаляя жаркой ненавистью, дышащей из корабля.

В самый центр образованного их телами живого кольца Штрауд протянул хрустальный череп, который вмиг обратился в ледяную глыбу, исходящую мерзлым паром. На этот раз не только со Штраудом, но со всеми с ними череп повел безмолвный разговор… На их глазах хрустальное чудо сражалось с палящим вихрем. Штрауд узнал от черепа, почему живое кольцо их тел обрело такую магическую силу и неприступность: оно оградило в себе добро и не подпускало к нему злые силы. Кружок обнявшихся за плечи людей стал церковью, приютившей братство верующих.

В этом подземном мире обитало, рассказал череп, множество самых разнообразных отвратительных существ, многие из которых населяли его уже с незапамятных времен. Эйб узнал также всю свою родословную, узнал о своем особом генетическом строении — о «даре», только усиленном вживленной в его череп стальной пластинкой. Поведал ему череп и о том, что лишь он один способен найти, распознать и уничтожить затаившееся на корабле отродье и что он, Штрауд, действительно является… отдаленным отпрыском храброго и любознательного Эшруада…

…Эйб почувствовал запах гари и, опустив глаза, заметил, что их защитная одежда тлеет и дымит, готовая вот-вот вспыхнуть. Внезапно воздух начал стремительно остывать.

— Так вы любите прохла-а-а-ду-у-у-у? — издевательски захохотал гнусный голос, сотрясая стены туннеля.

И на них обрушился пронизывающий холод.

— Теснее кружок, всем положить руки на хрусталь! — крикнул Штрауд.

Хрустальный череп под их ладонями исходил живым теплом, потом нагрелся так, что его стало невозможно держать, и Штрауд склонился, чтобы положить его на землю. Его спутники вместе с ним тоже присели на корточки, не чувствуя внутри живого кольца жгучего мороза, хотя костюмы их сразу покрылись ледяной коркой.