Леа поглядела на дядю и заметила, как он побледнел. Тревор лишь покорно вздохнул:

— Да тебя-то я сразу же раскусил, но мистер Стэнтон был ко мне очень добр.

— А здорово все получилось, как ты думаешь, старина? — обратился Джон к другу.

Эдвард махнул рукой:

— Только меня не втягивай в свои интриги. К счастью, природа просто взяла свое, и я вполне удовлетворен этим. — Взгляд его смягчился, он обнял жену за плечи и добавил: — Вполне удовлетворен, именно так. Так мы скажем им сегодня?

Элиза вспыхнула замечательным румянцем, поцеловала мужа в щеку и что-то шепнула ему на ухо, и дядя, к удивлению Леа, снова приобрел нормальный цвет лица.

— Что такое? — воскликнула бабушка Стэнтон. — Эдвард, этой манерой по капельке сообщать важные новости ты способен вывести из себя даже святого.

Одарив всех присутствующих лучезарной улыбкой, Эдвард признался:

— Будущей весной моя обожаемая супруга собирается преподнести мне самый драгоценный подарок.

— О дядя Эдвард! — воскликнула Рэйчел. — Наконец-то ты станешь настоящим папой!

Леа даже не могла ничего сказать — от волнения у нее пересохло в горле, и она лишь улыбалась. Перехватив дядюшкин счастливый взгляд, она так же молча подняла бокал за него.

В столовую вошла Нелли, неся Леа Элизу. Бабушка Стэнтон протянула руки и перехватила крошку прежде, чем Рэйчел успела шевельнуться. Леа отметила, с какой нежностью взирает на ребенка Нелли. Что замечательно, мулатка никому больше не казалась грозной и неприступной. На нее, несомненно, повлияли существенные перемены в личной жизни. Они с Джорджем Энтони поженятся, как только будет построен новый дом.

Леа снова посмотрела на мужа и подумала о том, как изменило жизнь многих его появление в «Ривервинд». Благодаря его тактичному вмешательству к Джорджу Энтони вернулось чувство собственного достоинства и теперь, будучи свободным, он зарабатывает себе на жизнь, трудясь здесь же, на плантации. Тревор даже продал ему под закладную участок на границе своих владений.

Капитан Трент тоже преуспевал. На другом берегу реки он воздвиг для своего семейства замечательный дом, уплатив теми деньгами, которые заработал вместе с Тревором на поставках леса. А чудесная шхуна, которую они построили совместными усилиями, использовалась еще и для перевозки сахара. После Нового года капитан собирался взять с собой в плавание Рэйчел, чему та ужасно радовалась. Правда, Леа не находила в этой идее ничего привлекательного, но в конце концов смирилась — они с сестрой такие разные.

— За Эдварда и Элизу! — провозгласил хозяин, встав из-за стола.

Дружный звон бокалов свидетельствовал о том, что тост был должным образом воспринят. Когда все выпили, Тревор обратился к отцу:

— Помнишь, ты сказал мне в тот самый момент, когда благодаря твоей ловкости мой отъезд во Флориду был предрешен, что я в конце концов скажу тебе спасибо?

Джон Прескотт настороженно поглядел на сына.

— Так вот, я благодарю тебя от всего сердца, отец. На сей раз твое вмешательство в мои дела принесло мне счастье, мир и… — он поглядел на жену, — любовь.

Прежде чем Джон успел ответить, Тревор вышел из-за стола и помог встать Леа:

— А теперь, если гости меня извинят, я хотел бы провести несколько минут наедине с моей милой супругой.

— С твоей толстенной и страшно неуклюжей супругой, — поправила его Леа, когда Тревор вывел ее на балкон.

— Нет, не так, моя дорогая. Я нахожу ее чувственной и очень, очень красивой. Такой красивой, что если честно, то мне даже немного досадно, что на нас обрушилась вся эта огромная компания!

Леа встала к перилам и поглядела в сторону реки:

— Все-таки здорово, что наши семьи так близки.

— А мне хотелось бы оставаться с тобой наедине весь день напролет, — проворчал Тревор, вставая за спиной у жены и соединяя руки у нее над животом. — Ты уверена, что тут не слишком прохладно? А то я сбегаю за шалью.

Поудобнее устроившись в его руках, Леа положила голову на грудь мужа.

— Мне не бывает холодно, когда ты меня обнимаешь.

Он ласково погладил ее живот, и Леа, удовлетворенно вздохнув, закрыла глаза.

— Мои дочки играют. Чувствуешь?

— Один из твоих сыновей только что пнул меня ногой, — сказала Леа и уже приготовилась вступить с ним в вечный спор.

— Я буду любить и тех и других, но мне бы очень хотелось дочку с каштановыми волосами и глазами цвета фиалки.

— А мне — темноволосого и кареглазого сына.

— Ну тогда пусть пополам, сын и дочь. А если не получится, то я с радостью попытаюсь еще раз.

Леа рассмеялась и плотнее прильнула к нему. Тревор зарычал, и этот звук отозвался в ней эхом. Он склонил голову и запечатлел на стройной шее восхитительный поцелуй, от которого кровь вскипела в ее сосудах.

— О, перестань меня мучить. Ты же знаешь, что это невозможно, когда на каждом углу гости.

— Это уж точно. Знаешь ли, я всерьез подумываю о том, чтобы привести в божеский вид незабвенную сторожку надсмотрщика.

— Похоже, твои чада не намерены ждать положенные девять месяцев. — Леа положила ладонь на его руки, сомкнутые над ее животом. — Мне кажется, они уже достаточно выросли. Так что, наверное, со сторожкой стоит поторопиться.

— Ты помнишь первый вечер, когда мы стояли с тобой вон там, внизу, на веранде? — спросил Тревор.

— Помню все, что связано с тобой.

— Я видел, как тебя поцеловал Батлер, и готов был задушить его.

— Тревор Прескотт, — повернувшись в кольце его рук, проворчала Леа, — вы же уверяли, что никогда не подслушиваете!

— Лгал.

— Кстати, Джесс добился, чего хотел. Он теперь в Калифорнии и даже отыскал золотую жилу. Я тебе не говорила?

Тревор слегка склонил голову, словно прислушиваясь к чему-то:

— Ты слышишь это?

Леа обняла его и привстала на цыпочки, чтобы поцеловать в шею:

— Угу.

— Река. Послушай.

— Нет, я лучше послушаю своего мужа.

Не нуждаясь в дальнейших приглашениях, Тревор взял ее лицо в ладони. Губы его обхватили ее рот, и казалось, что от этого поцелуя задрожала земля. Дыхание Леа остановилось, а мысли унеслись в неведомые дали. Где-то за пределами «Ривервинд» река пела свою чарующую песню так, что даже Леа до сих пор не доводилось слышать ничего подобного.