В работах топонимистов мне попались два примера, так сказать, «рекордно-масляного масла», самых сложных нагромождений такого характера. Одно показалось мне основанным на натяжках, но зато другое выдерживает, по-видимому, критику.
Иностранные специалисты уверяют, будто нынешний наш город Сухуми, столица Абхазии, в сводках времен русско-турецкой войны 1878 года обозначался как Крепость Редут Сухум Калэ. Они добавляют при этом, что слова «крепость» (русское), «редут» — (французское) и «калэ» (турецкое) — все одинаково означают одно: «укрепление». Тогда все имя можно передать, как: «Укрепление Укрепление Сухум — Укрепление»...
Это было бы смешно: но мне думается, что неточно. Русское «крепость» можно перевести, как турецкое «калэ», но французское «редут» означает совсем не «крепость», а именно «крепостное укрепление»: в крепости Севастополь во время Крымской войны были и бастионы, и редуты, и другие виды укреплений. Кроме того, вряд ли русские офицеры середины прошлого века стали бы называть любую твердыню «крепостью-редутом»; они отлично знали, что это разные понятия. Может быть, ошибались малограмотные писаря? Может быть; но тогда это уже не интересно. {283}
А вот другой пример стоит запомнить. В Англии существует название (по-видимому, какой-то возвышенности или селения на ее вершине) Торпенгоухлл. Так вот оказывается, что оно сложено из четырех односложных слов, означавших на четырех (на четвертом, английском, это значение и сейчас сохраняется) одно и то же понятие: холм. Тор-пен-гоу-хилл значит буквально: холм-холм-холм-холм... Вот это действительно масло!
Попробуйте поискать по белу свету пусть не столь многоэтажные, но все же несколько раз повторяющие одно и то же понятие имена.
Абракадабра без
До сих пор моим обычным правилом было: заговаривая о том или другом имени места, объяснять, что оно означает, или каково его происхождение, откуда оно взялось. А теперь я хочу продемонстрировать вам пригоршню топонимов, собранных по разным местам и принадлежащих разным языкам, относительно которых я решительно не имею представления ни что они обозначают, ни откуда взялись.
«Я не знаю» — это вовсе не равносильно «никому неизвестно». Более чем вероятно, что специалисты отлично осведомлены и в том и в другом. Человечество никогда (лучше скажу более осторожно: почти никогда) не создает вовсе бессмысленных имен, которые представляли бы собой набор ничего не означающих звуков. То есть, конечно, какому-нибудь частновладельцу в капиталистическом мире может прийти в голову идея окрестить свое земельное владение или купленное им живописное лесное озерко, наудачу вынимая из коробки кубики или ярлычки с буквами и складывая из них слова. «Мое! Как хочу, так и называю...»
Это верно. Но почти исключено, чтобы народ принял и утвердил подобное имя, а без верховной санкции народа, который захочет — признает его, а захочет — отвергнет и никогда не станет употреблять, имя места не станет именем.
Тогда тем интереснее, если кто-нибудь мне сообщит (а может быть, и кто-нибудь из вас, моих читателей) о значении и истории вот таких, несколько забавных на слух и, по-видимому, довольно трудно понимаемых русских топонимов. {284}
Молодой Туд (Калининская обл. Река и село). Я о нем уже говорил.
Козья Свалка (Свердловская обл.). Населенный пункт.
Ней-Галка (Заволжье, у Саратова). Населенный пункт.
Болтунья-Тах (Лена, южнее Якутска). Населенный пункт.
Ботомойцы (Якутия, р. Вилюй). Населенный пункт.
Шкафт (Верхний и Нижний). Населенный пункт и река. (Пензенская обл.)
Названия очень недурны. Единственно о Ботомойцах я могу сообщить, что не так далеко от этого места (но и не возле него) течет река с якутским или эвенкским именем Ботома. Но что из этого следует?
А вот вам и целый ряд других, курьезно звучащих для нашего слуха, но, конечно, может быть, легко объяснимых каждое для своего языка и народа, имен. В чем их странность для нас? Только в совершенно случайном сходстве их по звукам с некоторыми русскими словами, и я привожу их здесь вовсе не из каких-нибудь научных соображений, а просто так — чтобы позабавить вас.
Букет — населенный пункт на полуострове Малакка.
Бусника — населенный пункт в Северной Африке.
Вьедма — населенный пункт в далекой знойной Аргентине.
Киномото — населенный пункт в Японии.
Эс-Заказик — населенный пункт в Египте.
Мерзифон — населенный пункт в Турции, у Черного моря.
Курья-Мурья — населенный пункт в Аравийском заливе. (Острова.)
Да, да, бесспорно, этот Букет не для нюханья цветов, аргентинская Вьедма не из тех «ведьм», что летают на помеле, и никто никогда не вознамерится сделать «Эс-Заказик» на «Мерзифон» вместо патефона или телефона. И все-таки разве не интересно было бы узнать, каким образом возникли и что в действительности обозначают все эти диковин-{285}ные имена? Вам — нет? А мне — очень! Ну, что же: подожду — узнаю!
Уважаемый мистер Сипи
Школьником-приготовишкой я наткнулся в детском журнале начала этого века на забавный рисунок-шарж с веселой подписью.
Большеголовая девочка с косичками вразлет, видимо англичанка, стояла с указкой у географической карты в полном недоумении и в этакой топонимической задумчивости. Под картинкой было подписано:
«Говорят, будто Миссисипи по-индейски значит «Отец Вод». Не зовут ли в таком случае эту реку Мистер Сипи [88]1 и не дочкой ли приходится ему Мисс Сури?» [89]2
Умная карикатура: многое отражено в ней. И привычка людей, не спрашиваясь броду, пускаться в воду истолкований любого географического имени, в том числе и чужеземного, равняясь лишь на небольшой запас слов собственного языка, — точно на этом именно языке должны говорить и думать люди всего земного шара. И полное отсутствие самых главных понятий о том, что такое географическое имя, и как трудно найти путь для его разгадки даже в своем языке. И многое еще другое.
Бесшабашность маленькой топонимистки была чрезвычайна, но не больше того, что мы видим в действительности.
Вот первый попавшийся пример: название украинской реки Ворскла с трудом поддается объяснению. Одни крупные ученые связывают его со скифским языком и толкуют как «Белая река». Другие сердито отбрасывают эти объяснения, пытаясь найти общее у этого «ворск» с «ворчать» (как «писк» мы связываем с «пищать»): «Река-ворчунья». Словом, задача нелегкая даже для специалистов.
А не так давно мне пришлось услышать, как в Полтаве экскурсовод, водивший по городу ленинградских гостей, утверждал очень серьезно, будто имя Ворскла надо понимать как «Вор-сткла», то есть «стекла» и подкреплял этот смелый вывод «историче-{286}ской справкой». Петр I, будто бы, едучи через Ворсклу перед Полтавским боем, уронил в ее воды «сткло», то есть подзорную трубу. «Не река, а вор сткла!» — воскликнул рассерженный царь. Так у реки и появилось имя. А до этого, следовало бы добавить к этому нелепому рассказу, у нее его, видимо, просто не было?
Само собой, и Миссисипи значит по-индейски не «Отец Вод», а просто «Великая вода» (или «Великая река»), и имя Миссури имеет значение очень далекое от «барышня Сури» (оно значит просто «мутная», или «илистая»); и Ворскла называлась Ворсклой за много сотен лет до Полтавской битвы; но разве это остановит легкомысленных объяснителей? Они думают, что все проще простого, и убедить их в их беспомощности весьма трудно.
И все-таки я благодарен этой карикатуре: кто знает, не она ли послужила первым толчком, заставившим меня задуматься над географическими именами? А сейчас, вспомнив ее, я вспомнил и еще несколько забавных топонимических шуток: если разобраться, то и в топонимике, а точнее — в отношении к ней, возможны юмор и насмешка. Вот эти истории.
Замоскворечье
Человек, чуткий к языку, не нуждается, чтобы ему долго проповедовали осторожность при толковании и объяснении географических имен. Более того, не будучи топонимистами, такие люди очень легко и быстро начинают относиться критически к самоуверенным и легкомысленным теориям дилетантов — любителей топонимики. И если обладают юмором, начинают ядовито посмеиваться над их неуклюжими попытками. Это же одно удовольствие.