На пороге стояла расстроенная Катя.

— Жень, — едва не плача, сказала она. — Погибаю!

— Что случилось? — испугалась Женя.

Катя и в самом деле выглядела весьма для нее необычно. Она ведь всегда была какая-то радостная, даже если повода для особой радости вроде и не было. Просто… Наверное, именно так выглядит оттиск счастья на лице благополучной женщины. Даже если говорила не про любимого мужа, не про ненаглядных своих оглоедиков, все равно светилась счастьем. Наверное, в глазах ее было что-то такое, что любому сразу становилось понятно — перед ним собственной персоной стоит самая счастливая женщина на свете. А теперь… Теперь в этих глазах застыла такая неизбывная тоска, такой смертельный страх, что Женя помимо воли впервые в жизни порадовалась собственной неустроенности. Что ж, даже в одиночестве есть положительные черты: не за кого бояться, а потому можно жить совершенно спокойно.

— Пойдем ко мне, — Катя стала настойчиво тянуть подругу за рукав. — Я ведь от двери отойти боюсь. Вдруг он все-таки позвонит…

— Да кто? — терялась в догадках Женя. — Что случилось-то?!

— Женька, миленькая, выручай! — взмолилась Катя. — Я сейчас умру! Пойдем ко мне, пожалуйста, пойдем!

Ну кто же откажет умирающему?

— Да, конечно, — немедленно согласилась Женя. — Подожди минутку, я сейчас, я мигом.

— Нет, — сказала Катя. — Я пойду, а то вдруг он позвонит. Я дверь не закрываю, можешь не звонить, так приходи. Только быстрее, ладно?

— Да, конечно, я мигом, — уверила ее Женя и скрылась за дверью.

Быстренько сняла бигуди, причесалась — эх, жаль, немножко не додержала, уже через час от праздничной укладки не останется и следа. Да Бог с ней, с той укладкой — кому она вообще нужна? Вот у Катьки какая-то беда стряслась — это уже серьезно.

Через пару минут она была уже у Кати. Женю поразила непривычная тишина. Не верещала маленькая Алинка, пытаясь отобрать у брата игрушечный автомат — и зачем только девочке автомат? Не возмущался ее наглостью Сережка. Не слышно было и нравоучений Игоря. Даже телевизор — и тот молчал. И это в такое-то время, когда буквально каждый канал показывал что-нибудь особенно праздничное!

— Кать, да что же случилось? — испугано спросила Женя.

И та вдруг совсем разревелась.

— Я не знаю! Женька, милая, я ничего не знаю! Только чует мое сердце — что-то случилось! Он ведь еще вчера должен был вернуться. А он не только не вернулся, а даже не позвонил. А я не знаю, что делать. Кому звонить, где его искать — в институте-то уже глухо, все по домам разбрелись. Надо было утром звонить, поднимать тревогу, а мне стыдно было. Подумают еще, что я за ним шпионю…

— Да кто он-то? — переспросила Женя. — Игорь? Ты про него говоришь?

— Ну а про кого же еще? — закричала Катя. — Про кого?! Кто мне еще нужен, кроме него?!

— Ну, мало ли, — тихонечко, чтобы не нарваться на грубость несчастной жены, ответила Женя. — Может, ты о братце своем. Кать, а откуда он должен был приехать? Он же у тебя сроду никуда не уезжал.

— А теперь уехал. В командировку отправили. У них там какой-то проект оказался под угрозой срыва. Сказал, на два дня. Вчера должен был вернуться. И даже не позвонил. Ни вчера, ни сегодня. А сегодня ведь новый год. Мы ни разу его врозь не встречали. Его ведь нельзя врозь встречать, ты ж понимаешь! Как встретишь новый год — так его и проведешь. Это что же, мне весь год без него жить?! Где он, Женька?! Что с ним могло произойти?! Почему он не звонит?! Где его искать, куда звонить? Господи, что же делать?!!

— А мобильный? Ты на мобильный-то звонила?

— Ну а как же?! — возмутилась Катя. — Два дня уже звоню. 'В данный момент абонент недоступен', и хоть ты тресни!

Катя выкручивала руки от неизвестности. А Женя даже отдаленно не представляла, чем может ей помочь.

— А дети где? — только и догадалась спросить.

— Да дети у свекрухи, — отмахнулась от нее Катя. — Она их всегда на новый год к себе забирает. Чтобы мы с Игорешкой могли от них отдохнуть. А он…

И Катя снова зарыдала.

Женя подумала минутку, потом предложила:

— А может, ты бы к Олегу за помощью обратилась? Мужик все-таки. Они ведь лучше ориентируются, когда, куда, к кому обращаться. Наверное, надо как-то узнать телефоны Игорешкиных сослуживцев. Тех, кто с ним поехал, и тех, кто остался. Он тебе говорил, с кем едет?

— Да говорил что-то. А я мимо ушей пропустила. Он же у меня впервые за восемь лет уехал, вот я и волновалась, все боялась забыть положить ему что-нибудь очень важное.

— Плохо, — оценила Женя ее действия. — Внимательнее надо быть. Ну а вообще кого-нибудь из сослуживцев знаешь? Ну, он же наверняка с кем-то из них более плотно общается. Ну ведь есть же кто-то, вспоминай.

Катя перестала плакать, пытаясь сосредоточиться на деле.

— Да, он несколько раз приходил с каким-то Валерой.

— Ну вот, — обрадовалась Женя. — Уже что-то. А фамилия? Он ведь наверняка называл его фамилию. Давай, вспоминай. Может, у Игоря записная книжка есть? У всех ведь нормальных людей есть, а он же у тебя нормальный. Главное, чтобы он ее с собой не таскал, потому что в этом случае нам до нее не добраться. Давай, Катька, думай, думай.

— Да, сейчас, сейчас, — засуетилась Катя. — Я знаю. Где-то была. Синенькая такая. Только бы он не забрал ее с собой, только бы она была дома.

Катя лихорадочно шарила по полкам, а Женя смотрела на встревоженную подругу, и завидовала ей. Конечно, ей сейчас вроде и завидовать-то повода не было, скорее, только пожалеть несчастную и оставалось. Но в том-то и дело, что даже в несчастье своем Катя была такая счастливая! Ведь о ком попало так переживать не станешь. Так убиваться можно только от тревоги за самого-самого любимого человека на свете, за того единственного, с кем хочется жить долго-долго, а потом в одночасье умереть вместе с ним. Не пережив ни на секундочку, чтобы даже в течении одной секунды не испытать горя настоящей разлуки, безвозвратной потери… Смотрела на Катю, а у самой сердце сжималась: какая же ты, Катька, счастливая!

Едва лишь Катя нашла записную книжку, еще не успела дрожащими руками даже раскрыть ее, как раздался звонок в дверь. Катя подскочила, как на электрическом стуле, и, подвывая, понеслась в прихожую:

— Игорешечка, миленький, это ты?

Нет, это был не Игорь. Женя выглянула в прихожую, и увидела, как Катя молча уткнулась в мокрую от снега дубленку Олега.

— Что, так и не появился? — хмуро спросил Олег, даже не поздоровавшись с Женей.

Катя не отвечала, только плакала, уткнувшись в грудь брату. Тот успокаивающе похлопал ее по спине:

— Ну-ну, подожди ты его хоронить. Мало ли что. Подожди, сейчас что-нибудь придумаем.

Олег быстро разделся и прошел в комнату. Катя лихорадочно листала страницы старенькой потрепанной книжки. А Женя, убедившись в том, что Катя не останется в одиночестве, порадовавшись, что у нее теперь будет куда более решительный помощник, предпочла ретироваться, чтобы не мешаться под ногами. Им сейчас явно не до ее скромной персоны.

Бочком, бочком, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания, она пробралась в прихожую, но не успела добраться до двери, как ее окрикнул Олег:

— Сиди спокойно, не мешаешь.

Окрикнул довольно неласково, даже почти что грубо. И в любой другой момент Женя непременно обиделась бы на такое хамство и уж наверняка бы не осталась. Еще и дверью хлопнула бы после такого 'приглашения'. Однако не в этот раз. Прекрасно понимала — не до любезностей, сейчас вообще ни до чего. Сейчас всем хочется одного: только бы найти Игоря, или хотя бы человека, который смог бы прояснить ситуацию. И Женя послушно присела в самый уголок дивана, стараясь приносить как можно меньше неудобства хозяевам своим присутствием.

— Вот, — радостно закричала Катя. — Вот, Валера Домославский! Это он, точно он!

И протянула раскрытую книжечку брату.

Олег с готовностью схватил ее и немедленно набрал номер. В это же мгновение раздался звонок в дверь. Олег остался стоять посреди комнаты с телефоном, а Катя на негнущихся от страха ногах пошла открывать двери. На всякий случай Женя пошла вместе с ней. Мало ли что. Вдруг понадобится ее помощь.